Сейчас конец 20... года. Канун главного российского праздника. За окном зловеще стонет холодный ветер и бушует неумолимая вьюга. Я сижу рядом с печью и наблюдаю за размытыми огнями уличных фонарей, по ту сторону оконного стекла, покрытого инеем. И ощущаю чувство неизмеримого покоя. На улице метель, снежные сугробы и ветер, стонущий словно призраки из английских легенд, а я сижу в тихой маленькой кухне и слушаю, как в печке трещат поленья.

В соседней комнате веселится молодёжь: сидят за общим столом, пьют шампанское и ожидают речи президента. Я слышу их смех и весёлые голоса. О моём внезапном уходе они напрочь забыли. Ну и хорошо. Я не обижаюсь. Пусть молодые веселятся, пока у них есть силы и здоровье. Я хочу пока побыть наедине со своими воспоминаниями. Самое подходящее время для этого занятия. Есть в этом ветре и метели что-то загадочное и таинственное, но вот что... не могу понять.

В моей жизни произошло немало историй: среди них были и счастливые, веселые и печальные, трагичные. Когда тебе исполняется восемьдесят один год, тебе есть что вспомнить и есть что поведать двенадцатилетним внукам.

Но вам я сейчас хочу рассказать только одну историю. Ведь сейчас ночь. За окном под порывами ветра трещат деревья, а все сущее похоронено под толщей снежных курганов.

Я давно не вспоминал тот отрывок своей биографии. Но сейчас видимо придётся.

***

Эта история произошла таким же холодным декабрьским вечером 1969 года. Я со своей семьёй уже переехал в небольшой город Уссурийск, где и живём по сей день. Город, где летом всегда много зелени, а зимой снега. Нас с женой и дочерью все устраивало.

У меня никогда не было автомобиля. Не заработал я на него. Хотя думаю, что проблема кроется в другом. Не хотел я его иметь. От него было бы больше проблем, чем пользы. Поэтому единственным моим "стальным конем" был хорошо сохранившейся до наших дней мотоцикл "Восход". Он до сих пор стоит в нашем гараже, но внук его почти полностью разобрал.

В тот вечер я возвращался из села Утесного домой. С Уссурийском его объединяет прямое шоссе, длиной в три километра. Никаких проблем возникнуть не должно было. Просто постоянно ехать прямо, пока не увидишь вдалеке первые уличные фонари города.

Если вас интересует, что я делал в Утесном, то не забивайте свою голову всякой ерундой. Этот рассказ доведет вас до скуки. Обычные дела обычного человека. Теперь я часто думаю над тем, что этого могло и не произойти, если-бы я дождался утра и только тогда выехал из села.

Я выехал в четверть девятого. Успешно пересек мост, воздвигнутый над рекой Раздольной (он начинается сразу за Утесным), и продолжал ехать дальше по дороге. По пути не проехало ни одного автомобиля. Только фара моего "Восхода" освещала непроницаемую темноту. Кюветы занесло двухметровым слоем снега, а деревья за ними оделись в белоснежные одеяния. 

Снег валил тонкой пеленой, а потом плотными вихревыми потоками, кружившими впереди, бьющими и колющими лицо. А я совсем один. Один. Несмотря на всю красоту, окружающую меня, все вокруг мне казалось враждебным. Даже деревья, растущие с двух сторон от шоссе, казалось шевелили своими тонкими ветвями. Реву двигателя не удавалось "перекричать" вой ветра, несущего колючие снежные хлопья. Тогда я только и мечтал о том, чтобы побыстрее добраться до дома: где тепло и уютно. В такую погоду вообще лучше не выходить на улицу. На кой чёрт меня угораздило? А если мотоцикл подведет? Что тогда? Идти пешком совсем не вариант. За эти три километра, в такую метель можно легко заживо замерзнуть... и оставить жену и дочь на самих себя. Вот я дурак.

Руки начали неметь, несмотря на шерстяные рукавицы. Тоже самое случилось с носом и щеками.

И тут я увидел человека, в десяти метрах от себя, появившегося неизвестно от куда. В лучах фар возникла фигура на фоне ночной тьмы и снегопада, словно в тех фильмах, что смотрят мои внуки.

В панике, я резко вывернул руль влево, чуть не перевернувшись и не сбив незнакомца.

Мужчине было около сорока. Он был одет в коричневую куртку, меховые сапоги и шапку ушанку. Он жалобно выл. Его колени тряслись. Я посмотрел ему в лицо. Такое чувство, словно он попал в ужасную аварию. Все лицо и шея были в запекшейся крови. Веки дергаются. Он смотрел на меня безумными глазами. Из рта выходил пар.

Я начал поддаваться панике. Хотел быстрее вновь сесть за мотоцикл и ехать отсюда подальше... чувствовал, что от встречи с этим типом ничего хорошего ждать не придётся. Так оно и вышло. Но я ведь не мог его оставить здесь одного, верно? Я коснулся его плеча. Легонько дернул. Он был явно не в себе.

- Уважаемый, - сказал я, - вам помочь?

- Да. Да! - завопил он, словно только-что очнулся, - помогите мне, прошу вас. Умоляю! Увезите меня отсюда!

Он положил мне голову на плечо и начал плакать.

- Что с вами стряслось? Впрочем неважно. Садитесь позади меня! - мне пришлось кричать, чтобы пересилить вой ветра.

- Да. Да. Спасибо вам, - он поднял голову и указал на обочину рукой. И я увидел след его сапог, проходящие сквозь сугробы в кювете и уходящие за деревья, - там что-то есть, в тех местах. То, что я обнаружил в лесу. Я стрелял в это, но не мог убить. Это не человек, но я не мог его убить!

Мужчина начал хихикать, потом засмеялся и под конец закричал. Я не стал его успокаивать.

И в тот момент, когда я завел мотоцикл и схватился за руль, из леса донесся долгий, полный ужаса вопль. Так, наверное кричит женщина, которую режут заживо.

В горле застрял комок. Только тогда я понял, что нахожусь здесь совсем один (незнакомец невменяем, на него надеяться не следовало). И если со мной что-то случится, то кто мне поможет? Когда меня найдут?

Из леса вновь раздался душераздирающий вопль, нарастающий и убывающий, слившийся с воем ветра. Потом крик начал снижаться до басового звука. Вслед за этим раздался взрыв бешеного хохота.

И потом воцарилась тишина. Только ветер леденил кожу и сердце.

Борясь с ужасом, я тронул мотоцикл с места и мы поехали. Незнакомец вцепился мне в шею, чуть не придушив. Он постоянно бормотал одно и тоже: " Я разрубил это на куски. А оно все равно не умирало. Голова говорила и смеялась. Говорила и смеялась. Господи."

Когда впереди появились огни домов, я немного успокоился. Мужчину я высадил на перекрестке улиц Ленина и Агеева, и больше никогда его не видел. Приехав домой и, наконец, увидев свою семью, я полностью пришёл в себя, думая что все позади.

Как бы не так.

Утром, в районе села Борисовского, совсем рядом с рекой была найдена убитая молодая девушка. Убийца выпустил в неё несколько обоим и засунул в замерзшую дренажную трубу, перед этим расчленив ее. Милиция была в ужасе. Изверг сложил ее по кускам, словно стопку дров. Голову нашли в ста метрах от трубы, в кустах. Волосы испачканы кровью, из лба торчала рукоять серпа. Им скорее всего убийца и резал труп на куски. На лице девушки играла торжествующая улыбка. Документов при ней не было, а пока ведётся опрос жителей Борисовки и Ближайших кварталов Уссурийска.

В то утро, прочитав газету, меня била дрожь. Неужели в тот вечер я подвез убийцу!? Хотя, почему "наверное"? Так оно и есть. Чертов шизофреник полностью съехал с катушек и убил свою жену, или дочь, или любовницу... или просто проходившую мимо девушку. Я должен был позвонить в участок и заявить об этом.

Но что мне помешало? Страх? Или его слова: " Я разрубил это на куски. А оно все равно не умирало. Голова говорила и смеялась. Говорила и смеялась. Господи."

Или это все было только игрой его больного воображения. Почему-то мне в это не верилось.

И не зря.

Спустя два дня, когда труп (его части) отвезли в морг и восстановили: сложили, зашили, не знаю, как они это делают... тело исчезло со своего места. Той ночью. Бесследно. Из морга. Дежуривший в ту ночь врач говорил, что перед тем, как заметить исчезновение трупа, он слышал в конце коридора медленные, шлепающие звуки шагов.

Теперь я не уверен, что мужик оказался сумасшедшим. А если и был психом, то только из-за увиденного им тем снежным вечером.

"Я стрелял в это, но не мог убить. Это не человек, но я не мог его убить!"

И ещё: как ему удалось в тот ледяной вечер добраться от Борисовки до соседнего Утесного? Как? И зачем? Впрочем, уже не важно.

Я до сих пор думаю о том, а вдруг одной безлунной ночью, мой тогдашний спутник услышит стук или звонок в дверь...

"Странно, что стучат, а не звонят." *

...а когда подойдёт и спросит "Кто там?", то услышит только молчание и вой ветра, он откроет дверь и увидит... что он увидит? 

Окровавленный серп, зажатый в белую, как воск руку? Торжествующую улыбку на мертвом лице? Или что-то похуже?

А что если оно должно прийти и за мной? Бред конечно, ведь столько лет прошло... но все-же. Ведь я его подвез. А свидетелей, как говорят в фильмах, убирают.

Я , конечно, ни на что не намекаю, но...

-----------

* Цитата из фильма "Приходи на меня посмотреть".

Автор: Роман Васалаев