Из-за двери доносились приглушённые звуки песни, слова которой разобрать было невозможно. Распахнув дверь, мужчина увидел дочь сидящей на кровати. Несколько секунд девочка сверлила отца глазами, а затем перешла на злое шипение:

— Оставь меня в покое и уходи прочь!

— Элизабет! Что за отвратительнейшее поведение? – возмутился мужчина и вошёл в спальню.

— Вон отсюда! – она указала пальцем на дверь. Её болезненный и надорванный крик, от которого кровь застывала в жилах, разнёсся по всем этажам дома.

Неделей раннее...

11 июля:

— Может не стоит этого делать? Мне уже не нравится эта идея, – встревоженно проговорила рыжеволосая девушка.

— Ты такая трусливая, – возмутилась Элизабет, расставляя свечи вокруг себя так, чтобы красная свеча (свеча огня) была на стороне Запада, — Знаешь, а раньше ты мне казалась бесстрашной, – она начала смеяться, — Эй, ты там что-ли приросла к земле? – повернувшись к подруге, воскликнула та, — Давай, сыпь соль против часовой стрелки вокруг свечей по кругу!

Рыжая не стала возражать. Наоборот, молча кивнула и выполнила просьбу подруги. В глубине души Бетти была уверена, что им не стоит этого делать, но поскольку отступать было поздно, девушка продолжила подготовку к обряду.

— Так-то лучше, – одобрительно кивнула первая и потушив керосиновую лампу, зажгла свечи.

В воздухе витал аромат ладана и шалфея. Когда всё было готово, время уже близилось к полуночи. Очертания деревьев расплывались в мутной пелене беспрерывно моросящего дождя. На улице скулили собаки. Девушки положили на пол спиритическую доску и уселись как можно удобнее. Капли дождя барабанили по просевшей крыше. Мимо пробежала крыса, а за ней ободранная кошка, голодными глазами глядя на свою добычу. Хлоя приглушённо взвизгнула и, закрыв лицо, уткнулась головой в колени.

— Тс-с-с… – прошипела Бет.

На чердаке царил полумрак – казалось, что все предметы окутаны дымкой. От пыли и паутины всё казалось косматым и лохматым. Элизабет поёжилась от неприятного дуновения ветерка, который проникал в щели старинного семейного дома. Половицы, доски перекрытий достаточно прогнили, чтобы «удачливому» посетителю чердака когда-нибудь посчастливилось провалиться вниз.

— Готова? – с полным осознанием всех реальных рисков, но без страха и сомнения спросила зачинщица.

Хлоя кивнула.

«Ну, начали!» – пронеслось у обеих девушек в голове одновременно.

Посередине лежала доска с алфавитом, цифрами и фразами: «Да», «Нет», «Не знаю», «Здравствуйте», «До свидания». Разнообразие и оригинальность символов поражали. Взявшись за руки, на душе Хлои появилась тревожность, с которой она никак не могла расстаться. Бетти испытывала совершенно другое чувство – её безумные зелёные глаза светились в темноте и вселяли в подругу страх.

— Расслабься и отпусти мои руки, плавно кладя их на колени, – прошептала Бет, и положила указательный палец на указатель доски, закрыв при этом глаза.

Хлоя беспрекословно всё выполняла, не задавая лишних вопросов.

— Здесь есть кто-нибудь кроме нас?

В полной тишине прошли несколько жутких минут. Внезапный порыв ветра неожиданно распахнул окно, отчего девушки обернулись. Рыжая из-за всех сил старалась выглядеть смело, хотя внутри всё дрожало от страха.

— Не вставай. Рано ещё выходить из «игры». Мы не заслужили такой смерти, – Бетти почувствовала эту слабинку и на фоне её страха, её собственный властный голос звучал ещё более впечатляющим.

Пальцы Бет резко двинулись к отметке «Да», отчего та вздрогнула. Девушки переглянулись.

— Сколько духов в этой комнате?

Стрелка плавно передвинулась к цифре «1». Вдруг свечи одна за другой начали гаснуть: то ли от сквозняка, то ли от дыхания. Детские игры закончились. Это понимали обе. Они призвали нечто тёмное, ужасное и, – это «что-то» было в ярости. Хлоя закрыла от страха глаза, а Элизабет не чувствовала себя уже такой бесстрашной. Глаза не блестели как раньше – они потухли. Хриплый голос, в котором не было ничего человеческого, невольно возник в голове рыжей. Смотреть на всё это не хотелось, но почувствовав мёртвое дыхание, открыла глаза и увидела перед собой бледный силуэт призрака. Рассудок Хлои помутнел и, забыв про указания подруги, побежала прочь с чердака. Споткнувшись о подвернувшийся в темноте мусор, потеряла равновесие, кубарем полетев с лестницы. Бэт сидела неподвижно до тех пор, пока сущность не испарилась в воздухе. Могильный холод исчез, в комнате стало ощутимо теплее. Потухшие свечи вдруг вспыхнули синеватым огнём. Внизу раздался отчаянный крик миссис Джонсон. Быстро спустившись по лестнице, Бет увидела бездыханное тело Хлои. Скрючившееся тельце лежало на полу и не двигалось – её шея была свёрнута под неестественным углом. В глазах застыл неподдельный ужас. Бетти обомлела, сознание вернулось, но двигаться не хотелось.

13 июля:

На следующий день, после отпевания, Хлою похоронили на кладбище *Z. Убитые горем родители подошли к дочери. На миссис Дей нахлынула истерика. Двое высоких мужчин с помощью троса опускали гроб в тёмный квадрат выкопанной могилы. По крышке «застучали» комья земли, срывающиеся с лопат работников кладбища. После того как все разошлись, Элизабет подошла к каменному надгробию: на памятнике она прочла фамилию, имя, отчество и даты жизни лучшей подруги. Сверху была выгравирована надпись «Здесь покоится душа Хлои Дей».

К обеду солнце уже не грело, а пекло. Дышать становилось труднее. Птицы, сидя на широких стволах деревьев, радовали своим прекрасным пением, но Элизабет считала это «отвратным» чириканьем. Всю её голову занимали мысли о смерти подруги. Если б она не потащила её в ту ночь на чердак – ничего бы не произошло. Запоздалые угрызения совести, когда ничего уже не можешь исправить... Бет моргнула, чтобы сбросить повисшие на ресницах слёзы и поджав губы, еле подавляя гнев – упала на колени и, проводя пальцами по памятнику, изо рта вырвалось вялое: «Прости меня».

15 июля:

От стены отделилась полупрозрачная фигура, похожая на утреннюю дымку над рекой, и «вошла» в тело спящей девушки. Её тело тут же отозвалось сотней маленьких иголочек. Ни единого шороха не было слышно, ни единого звука.

— Я не хотела! – Элизабет завопила кому-то во сне, нервно дёрнувшись.

Проснувшись в холодном поту, хриплое дыхание было отчётливо слышно в комнате, которую освещала луна. На девушку нахлынула тошнота. Отбросив одеяло и вскочив на кровать, стала медленно ощупывать себя руками. После смерти Хлои ночные кошмары преследовали каждую ночь.

«Нужно взять себя в руки» – крутилось в голове.

— Сон. Это всего лишь кошмарный сон, – бубнила себе под нос девушка, но успокоиться была не в силах.

17 июля.

С той ночи чувства и эмоции Бет менялись ежесекундно: то грустная как осенняя погода, то счастливая как маленький ребёнок. Похожим было и физическое состояние: то внезапная рвота, сопровождающаяся диареей, повышением температуры, сильной слабостью и недомоганием, то вполне хорошее состояние для ребёнка. К девочке несколько раз на дню приезжали доктора, но выявить какую-либо болезнь не удалось. По всем показателям она была здорова.

19 июля:

Вечером в дом Джонсонов пришли гости и мило беседуя, пили чай. Миссис Джонсон медленно отпивала из чашки, когда наверху послышался грохот, будто что-то рухнуло – после топот и звук бьющегося стекла.

— Да что там, чёрт возьми, творится?! – возмутился мистер Джонсон и с громким стуком поставил чашку на стол, при этом разлив немного чая.

— Тише, я сейчас схожу и проверю. Она ещё не отошла после смерти Хлои. Ей трудно, – произнесла миссис Джонсон спокойным голосом.

Извинившись, встала из-за стола и, поднявшись на второй этаж, услышала приглушённые голоса, доносящиеся из комнаты дочери. Дверь медленно открылась, в комнату вошла мать Элизабет, Эмма, и увидела, что дочь устроила в комнате настоящий погром. Посреди всего этого бардака сидела Бет и, наклонив голову вниз что-то ела, тихо напевая песню.

— Бетти, – прошептала Эмма и подошла к дочери, усевшись рядом.

Девочка повернула голову. У миссис Джонсон пропал дар речи. Её дочь, обезумевши, вырывала органы крысы, поедая их прямо на глазах у матери. Рот был испачкан кровью. Не обращая никакого внимания на крики, она продолжала жадно чавкать. Эмма с отвращением вырвала у неё из рук крысу и кинула в угол. Девушка подняла глаза, в ту же секунду они наполнились злобой и жаждой. Одичавшая Элизабет набросила на женщину и в один миг перегрызла ей сонную артерию. Волосы девушки беспорядочно растрепались. Разорвав одежду, она стала кромсать кожу, впиваясь зубами в податливую плоть – вырывая куски мяса. Не проявляя никакого милосердия по отношению к матери. Сущность окончательно подчинила себе тело и разум девочки. Внизу послышались шаги. Бет подскочила и, открыв шкаф, затолкала тело Эммы. Предварительно вытерев салфеткой рот и усевшись на край кровати. Распахнув дверь, мужчина увидел дочь сидящей на кровати. Несколько секунд девочка сверлила отца глазами, а затем перешла на злое шипение:

— Оставь меня в покое и уходи прочь!

— Элизабет! Что за отвратительнейшее поведение? – возмутился мистер Джонсон и вошёл в спальню.

— Вон отсюда! – она указала пальцем на дверь.

Её болезненный и надорванный крик, от которого кровь застывала в жилах, разнёсся по всем этажам дома. Заметив следы крови, которые вели от кровати до шкафа, мужчина подошёл ближе к платяному шкафу. Девочка заметно напряглась. Неожиданно из небольшой щели шкафа выпала покусанная женская рука. Он побледнел и со страхом перевёл взгляд на дочь. На лице девочки появилась кривоватая улыбка. Мужчина и опомниться не успел, как Элизабет накинулась на него и больно укусила за руку. С невероятной силой он оттолкнул её, что та отлетела до самой стены. Резко закрыв дверь, подпёр её тяжёлой этажеркой. Не обращая внимания на гостей, Джонсон выбежал на пустынную улицу и побежал к церкви. На его лице отчётливо выражалось острое ощущение опасности, страха и жуткой нервозности. Настойчиво стуча кулаками о дверь, мужчине всё-таки её отрывают.

— Отец Аднет! – выпалил он, задыхаясь от быстрого бега, — Беда стряслась!

— Что случилось? – священник непонимающе смотрит на него, слова получаются рванными и еле слышными.

— Моя дочь одержима! Прошу Вас, помогите! – мистер Джонсон бессильно падает на колени, — Она убила мою жену, – слёзы ручьями текут по щекам.

Священник не торопится с ответом. Его пальцы медленно перебирают чётки, зажатые в правой руке. На запястьях висят медные распятья.

— Сейчас, – с этими словами отец Аднет удаляется на несколько минут и выходит уже с двумя помощниками.

— Идём, Эндрю, – обратился один из них к мистеру Джонсону.

Мужчина привёл священнослужителей в дом. Гости в спешке покинули дом после того, как хозяин дома в панике выбежал. Элизабет всё так же сидела на полу и царапала ногтями на досках символы.

— Элизабет, – уверенным тоном обратился отец Аднет к девочке.

— Это я во всём виновата, – тихим голосом ответила девушка, — из-за меня они погибли. Я считала это игрой, но это… мы не должны были вызывать его, – неуверенно и с запинками говорила Бет.

— Кого его? Ты знаешь его имя? Скажи мне, Элизабет.

Пока Аднет разговаривал с задумчивой до рассеянности девочкой, один из его помощников очертил мелом круг возле кровати и посыпал его солью, а второй расставил и зажёг свечи.

— Простите меня, святой отец, ибо я согрешила. На моих руках кровь, я их убила, – девушка закатила глаза и потеряла сознание.

Двое помощников при свете лампы в другой комнате пытались найти в книгах по экзорцизму что-либо похожее. Привязав девушку к кровати, священник открыл Библию и начал произносить слова на латыни, всё это время перекрещиваясь:

— In nomine Patris et Filii et Spiritus Sanctus Satanas Isidi.

Девушку начало выворачивать. Громкий, нечеловеческий крик вырывался из её горла. После она начала истерически смеяться. Эндрю стоял в дверном проёме и молился за дочь.

— Convertantur peccatores in infernum - omnes gentes quae obliviscuntur Deum. Criminosorum convertantur peccatores in infernum omnes gentes quae obliviscuntur Deum Impius revertar ad inferos, – отец Аднет брызгает на девушку святую воду, та кричит и шипит от боли.

Борьба продолжалась около двух часов, пока демон не отпустил тело девушки.

— Он ушёл? – встревоженно спросил у священника мистер Джонсон, аккуратно подходя к дочери и кладя руку на лоб.

Отец Аднет отрицательно покачал головой и начал чертить символы мелом, читая заклинания изгнания. Двое помощников и сам Эндрю повторяли все слова за ним. Элизабет корчилась от боли, кричала и выла в агонии. Ужасные вопли, которые заставляли сердце спускаться в пятки. Чёрный сгусток энергии медленно начал выходить из тела, пытаясь нецензурно выражаться через девушку.

— Vade ad infernum demergeris! – выкрикнул Аднет, и демон испарился в воздухе.

***

На кладбище, присыпанном летней росой, склонившись возле могилы матери, стояла Элизабет. За столь короткое время это место стало до боли родным. Ведь здесь по её вине похоронены два самых близких человека.