"Баба́й/баба́йка (тат. бабай — дед, старик) — в славянском фольклоре ночной дух, воображаемое существо, упоминаемое родителями, чтобы запугать непослушных детей", - так гласит Википедия.

***

С мальчиком было сложно. Очень сложно. Он словно заперся где-то в своей внутренней крепости и отказывался кого-либо в нее пускать.

"Ничего, немцы тоже не в один день взяли Брестскую крепость". - подумала Мария.

Мальчик продолжал молчать. Словно в знак протеста, не понимая, что ему хотят помочь. Худой, с серым лицом, словно манекен, не замечающий того, что вокруг него происходит. Так ведут себя аутисты. Или дети, подвергшиеся насилию. Это Марию и пугало. Как она только не пробовала с ним заговорить, в ответ лишь молчание и взгляд пустых глаз.

Но кое-чего она все-таки от него добилась. 

***

11:45. Школьные занятия в самом разгаре.

Сейчас, в маленьком, уютном кабинете школьного психолога, на третьем этаже здания средней школы, перед Марией за столом сидел молодой мужчина, лет двадцати пяти. На отца мальчика он не походил. Слишком молод. Сидел, скрестив руки на груди, глядя погасшими глазами куда-то в пустоту. Точнее в маленькое окно, за спиной Марии.

- Я даже рад, что моя сестра не пришла сюда. Знаете-ли, у неё и так времени на все не хватает. Володя её только и видит утром перед школой, да вечером, перед, тем как лечь спать.

- А вы, извиняюсь...

- Я - дядя Володи, брат его матери. Максим Довлатов. - Теперь он, не отрываясь, сверлил глазами Марию. - Раньше преподавал информатику в старших классах. У меня был подписан контракт на один учебный год. Сейчас, вот, дурака валяю, - он улыбнулся.

- Приятно познакомиться, Максим...- вспомнив, что он не сказал ей своё отчество, Мария продолжила, - я хотела поговорить о Володе. В последние несколько месяцев, знаете ли, он стал отставать по многим предметам. А он ведь только в третьем классе. А на мед.осмотре, врач заявила, что мальчику, при его возрасте и росту не хватает двадцати килограммов. Татьяна Михайловна, их классный руководитель, доложила, что Володя однажды на уроке физкультуры потерял сознание, пока они играли в волейбол. - и вновь добавила, - А он ведь пока только в третьем классе... 

Максим прервал её взмахом руки.

- Я сюда поэтому и пришёл...ОДИН. Но не знаю, как вам об этом рассказать. Вы ведь психолог. Мало-ли, в дурдом меня ещё отправите...

- Обещаю вам, что наш разговор останется только между нами. И дальше этого кабинета не уйдет.

- Обещаете? - Он поднял на неё полный жалости и печали взгляд. Если бы даже она не собиралась выполнять обещание, в любом случае ответила бы:

- Обещаю.

-Я вам верю, Мария. - Он немного потупился. - Видите-ли, я недавно женился, в этом году, но уже успел с супругой крупно повздорить. Поэтому пришлось переехать жить к сестре. Володя был очень рад этой новости. Я ему с самого детства заменял старшего брата, и ничего против этой роли не имел, так-как тоже был привязан к племяшу. Хотя, честно говоря, терпеть не могу детей. Особенно маленьких.

Речь Максима прервали. В кабинет вошел директор школы - пухлая, низкая женщина с густо накрашенными веками. Извинившись, она взяла классный журнал 8'Б", какие-то документы и на цыпочках вышла в коридор, закрыв за собой дверь.

- Продолжайте. - Сказала Мария, скрестив руки на столе.

Максим улыбнулся в пустоту.

- Первый месяц прошёл просто идеально. Сестра целыми днями пропадала на работе, и возвращалась уставшая, выжатая, как лимон. Ей было не до нас. А мы с Володей все время проводили вместе. Что-нибудь делали во дворе, играли в компьютер, в настольные игры и иногда позволяли просто подурачиться. Один раз я свозил его на рыбалку. Он поймал свою первую рыбу... правда она отцепилась и смогла уплыть. Но все-же это была первая победа.

Ну а потом, как я думаю, вы и сами заметили, Володя начал слабеть. Прямо-таки чахнуть на глазах. Сестре было все равно... она всегда была тряпкой. Извините. После того, как её бросил этот... отец Володи, она всегда ходит, словно зомби. Денег все время не хватает. Наши родители ещё как-то пытаются ей помочь. С Володей они уже не в силах были нянчиться, но финансово помогали нам всегда.

- Я вам хочу кое-что показать, - порывшись в ящике стола, Мария достала из его недр альбомный лист в файле и протянула его дяде Володи. Тот взял его в руки и взглянул с нескрываемым отвращением.

- Это... Володя нарисовал?

- Да.

Весь рисунок был нарисован полностью чёрным карандашом. На листе был изображен человечек, с неимоверно длинными пальцами на руках и улыбкой от уха до уха. Он был заключен в неровно начерченный мальчиком прямоугольник.

- Окно, - буркнул Максим.

- Что простите?

- Да нет-нет, ничего. Простите. - Он вернул ей листок, явно обрадовавшись этому.

- Продолжайте.

- Побеседовав со своим бывшим одноклассником, он сейчас работает педиатром, я начал давать Володе витамины. Аскорбинки. Но от них, как оказалось, было пользы не больше, чем от козла молока. Поэтому я начал просто контролировать его режим питания и сна.

А однажды, Володя попросил, чтобы я переселился в его комнату и спал вместе с ним. Говорил, что к нему пристают. Стучатся по ночам в окно. Просятся внутрь. В общем, мешают спать.

- Володя сказал, кто к нему приставал?

- Да. - Как бы в смятении ахнул Максим.

- И кто-же, если не секрет.?

- Бабай. - Сказав это, живот Максима скрутило наизнанку.

Но лицо Марии оставалось спокойным, несмотря на все ожидания Максима. Только глаза за очками чуть-чуть расширились. Тут и понятно.

- Насколько я могу понять, - это что-то вроде чудища, которым запугивают детей, верно?

- Ага. Это все сестрица моя. Когда Володя был маленький, и наотрез отказывался идти спать, она говорила ему, что, мол, бабайка вылезает из шкафа и съест его. Это его пугало до смерти. И я его понимаю. Наша мать тоже любила нас этим запугивать. Сестру это как-то забавляло, а вот мы с братом моим были просто в ужасе от её рассказов, как бабайка вылезет из шкафа, сует детей нехороших в свой мешок и уходит в лес.

-У вас ещё брат есть?

-Да. Был. Мы с ним, как-бы близнецы. Нам было лет по пять, как однажды...в общем он умер. Скорее всего умер. Мы с ним жили в одной комнате, и вот, однажды проснувшись, я застал его кровать пустой. А окно было открытым. Его так и не смогли найти. Всем городом, считайте, искали, но не нашли даже тела. Как-то так.

- Извините.

- Да ничего страшного. Это давняя история.

За дверью прозвенел звонок. Коридор наполнился топотом сотни ног, криками и голосами школьников. Где-то на кого-то кричала учительница.

Как бы не замечая всех этих невыносимо громких звуков, Максим продолжил:

- Я согласился переселиться к нему в спальню. Володя спит в той-же комнате, которую и мы с братом когда-то делили. Маленькая и уютная. С окном, выходящим на огород. Непередаваемое ощущение, вновь вернуться туда. Я лег на кровать брата, Володя на мою. Когда-то принадлежащую мне в его возрасте. О моём брате Антоне он ничего не знает. И слава богу.

Проснулись мы поздно. Сестра уже ушла на работу. У Володи были каникулы. Во время завтрака, я решил подыграть воображению Володи и спросил его, не приходил ли бабайка? Он сказал, что да, приходил, но я застал его врасплох, поэтому стучать в окно он не решился, а только ходил вокруг дома... Думаете, я сошёл с ума, да? Что мы оба...

- Нет-нет-нет, что вы? Я ведь обещала вам. - Мария улыбнулась. Заботливо, доверчиво.

Максим вздохнул и продолжил:

- Вышел я в то утро, значит, на улицу и подошёл к окну, что выходит в спальню Володи. Тогда я решил, что, возможно, племянник ничего не выдумывает. Что просто какой то алкаш забрался к нам во двор и начал стучаться в окно. Любое пьяное рыло в темноте может напугать. Тут и в бабая поверишь, и не только...

Тогда, после сильного ливня было грязно и слякотно и легко можно было утонуть в грязной жиже. Но никаких следов под окном я не увидел. Только кошачьи. А вот на стекле...

- Что? На стекле...

- Следы. Отпечатки ладоней. Словно кто-то прислонялся к окну и заглядывал внутрь. Ладони с длинными пальцами...дециметра по полтора - два...тонкие, словно веточки. А на земле следов никаких не было. Ни одного.

Окно я протер, а Володе ничего говорить не стал. Я сам, по правде, изрядно в штаны наложил...в переносном смысле. Просто эти отпечатки...на любого страху нагонят.

Ну а в следующую ночь, мне показалось, что в окно кто-то стучался. Вначале потихоньку так...словно гость не решался...боялся потревожить нас. Разбудили меня несколько мощных ударов в стекло, что оно аж задрожало. Ещё еле видящими после резкого пробуждения глазами, я убрал в сторону штору и начал вглядываться в темноту. Ну кроме очертаний соседской ёлки ничего не увидел.

Я пытался убедить себя, что это был только сон. Что эти звуки были в моем сне. Но Володя, не спавший уже около часа, сказал, что бабай меня больше не боится. И что он вновь просил, чтобы его впустили внутрь. Но даже после его слов, я продолжал убеждать себя, что мне это все показалось. Так было легче жить - самообманом.

Пауза. Прозвенел звонок на урок. В коридоре все затихло. В кабинетах зазвучали голоса преподавателей.

- И сколько это продолжалось?

- Я не помню. Но каждое утро, подходя к окну, по ту сторону стекла я видел все новые и новые отпечатки ладоней с этими кошмарными тонкими пальцами. А по ночам мне мерещилось, что и вправду вижу, как в спальню кто то заглядывает. Что-то ужасное, бесформенное и скрюченное. С горящими, словно фонари, глазами. Как в фильме ужасов. Слышу, как оно ходит вокруг дома и смотрит в остальные окна, словно проверяет...

Если вас интересует, сказал-ли я что-нибудь своей сестре, то мой ответ "нет". Как о таком можно говорить вообще? Хотя...вам то я сейчас рассказываю...

Он замолчал, глядя опять куда-то поверх её плеча в пустоту. Улыбался. Марии эта улыбка не нравилась. Ей весь этот рассказ не нравился. И этот мужчина теперь ей тоже не нравился. Он её пугал. Она только хотела, чтобы он сам встал и ушёл отсюда.

- Однажды вечером, когда мы втроём все вместе сидели и ужинали...что-то там по телеку смотрели, внезапно раздался хлопок, фонтан искр и свет во всем доме погас. Осколки лампочки полетели на пол. 

В темноте мы начали натыкаться друг на друга, переворачивать стулья. Ну а я, как всегда, о ножку дивана палец на ноге ушиб. Сестра вышла в кладовку за свечами, а Володя вцепился в меня и начал что-то про окно вопить. Тогда я все понял. Понял, чего так испугался племянник. 

В темноте я побрел в Володину спальню. Меня просто парализовало от страха. Голова кружилась, перед глазами целый фейерверк мерцал, а сердце билось где-то в затылке. Я стоял на пороге нашей маленькой комнаты и пытался привыкнуть к темноте. Окно было открыто настеж. Это и понятно. Ведь мы его и открыли. Было бабье лето, стояли последние тёплые деньки, вот мы и...

И я увидел...что-то в комнате шевелилось. В темноте. Что-то залезло под кровать, на которой спал я.

Не знаю сколько времени прошло, когда в остальных комнатах наконец-то зажегся свет. Я просто стоял столбом, покрываясь ледяным потом, забыв, что должен дышать. В глазах племянника я видел тот-же страх, что, наверное, был в моих...

- А вы заглянули под кровать?

- Конечно. И знаете, что я там увидел? НИ-ЧЕ-ГО! Только пыль и коробки из под обуви. Ничего больше. В то время я действительно ощущал, как схожу с ума. Так жить дальше просто нельзя было. Нельзя. Но а домой я не хотел возвращаться. Это бы значило, что моя жена взяла верх. А я не хотел, чтобы меня считали подкаблучником. Но и в этом доме было ничуть не лучше. Он изменился. Стал другим. Дом страха, также называется аттракцион в Диснейленде, правильно?

Он замолчал. Шевелил губами, но не проронил ни одного слова. Потом продолжил. В его голосе звучали истерические нотки.

- Я бросил Володю одного и переселился в гостиную. - и как бы оправдываясь, добавил: - В соседнюю комнату.

Но от этого ничего не изменилось. Хотя нет. Стало только хуже. Я то прекрасно понимал, что оно пришло в дом. Да и Володя тоже знал, думаю. Каникулы к тому времени у него уже кончились, а самочувствие стало только хуже. Как и у меня.

Он поднес руку к рту, вжавшись в спинку кресла. Мария отчётливо слышала, как он откусывает ногти.

- По ночам, просыпаясь с полным мочевым пузырём, ужа опуская ноги на пол, чтобы сбегать в туалет, как вдруг слышу, где-то в квартире... Едва-едва слышно...шорохи, шаги. Кто-то открывает створки шкафа и что-то невнятно бормочет, копается в содержимом полок. Ходит по ковру и шуршит. И шуршит, шуршит. Или бывает царапается. Прямо подо мной. Под диваном. Словно рвется наружу...чтобы добраться до меня. Я прямо-таки представлял себе, как там подо мной что -то ворочается в пыли и царапает матрас.

А утром просыпаемся с Володей от того, что сестра истошно вопит. И не удивительно. Встаешь из под теплого одеяла, выходишь в прихожую, и видишь, как все стены в квартире измазаны землёй. Вся одежда и бельё вытащена из шкафов и валяется на полу грязной кучей. Посуда почти вся разбита. Вазы тоже. Монитор компьютера и то разбит вдребезги. И следы на линолиуме. И на ковре следы. Везде грязные следы, ведущие из комнаты в комнату. 

И самоё страшное...эти следы, засохшая грязь, они ведут к моему дивану и там оканчиваются. А дальше следов нет. Кто-то подходил ко мне, пока я спал и больше не отходил. Вы можете представить себе это? Хотя кого я спрашиваю? Конечно не можете! Это вам не кинцо про призраков, которое ты смотришь и ржешь над тупостью актеров. Это...

Мария что-то записала в своей запасной книжке. Максиму это показалось подозрительным, но все-же, он продолжил:

- Сестра на работе, племянник ушёл в школу, а ты с ведром и тряпками отмываешь грязь на стенах и на полу. Сметаешь разбившееся тарелки и осколки стекла. И потом с ужасом осознаешь, что находишься в доме один...наедине с этим. Вроде-бы все нормально, спокойно...ну а вроде слышишь, как оно едва-слышно где-то шебуршит. То-ли под диваном, или в шкафу возится. И возможно прямо сейчас смотрит на тебя и поджидает удобного момента.

У нас дома кот есть. Старый уже. Как-никак уже десять лет прожил. Так вот однажды вижу, он куда-то поверх моего плеча в пустоту смотрит. Глаза чёрные, сам весь такой зашуганный, шерсть дыбом. Я уже начал бояться, что сейчас Васька вот-вот окочурится, или, не дай бог, ослепнет.

И тут он начинает шипеть. До меня не сразу дошло, что он глядит на что-то за моей спиной. А за спиной у меня - шкаф. Уже не выдерживая всего этого, я просто убежал из дома и весь день бездумно гулял по городу.

Мария взглянула на часы. Может прервать его и сказать, что у неё ещё много дел? Нет. Пусть человек выскажется до конца.

- ... К тому-же еще эти звуки по ночам...эти звуки...Господи... Однажды все двери и окна в доме распахнулись настежь и хлопали сами по себе.

Володе тоже доставалось. Он, как и я, не спал ночами, и содрогался от каждого звука, что слышался в доме. А звуки эти были воистину жуткие. И ещё этот запах, который, как мы не пытались выветрить, оставался в доме, словно пропитал стены. Воняло сырой землёй и тухлым мясом. Иногда помогали освежители воздуха, но их хватало не на долго.

Несколько дней я позволял Володе отсидеться дома. Вернее во дворе. Там и воздух посвежее, и...не так страшно, как в доме. Я действительно боялся за Володю. Честно говорю, боялся за него. Клялся, что сделаю все, что будет в моих силах, чтобы уберечь его от беды. Ну а потом понял, что начинаю боятся больше за себя, чем за него. Вы поняли меня, если побывали бы на моём месте. А на сестру это никак не влияло. Казалось, она не слышит этих звуков по ночам, и не чувствует в своём доме чужое присутствие. Это меня и пугало. Почему не она, а я?

" Ему бы пойти работать на ТВ3." - подумала Мария, положив разболевшуюся голову на руки. А Максим продолжал, не обращая на это внимания:

- А однажды, слышу...оно опять подо мной, прячется под диваном, царапается...и бубнит. Глухо, словно рот набит землей. И я увидел. - он закрыл лицо руками и сквозь них затараторил, - Как из-под кровати высунулась рука. Мертвая, серая, вся в струпьях, с этими паучьими пальцами. Они скребли по ковру, тянулись ко мне.. подзывали. А потом оно, словно тень, вылезло из-под дивана... - Максим заплакал. - Оно улыбалось. Знает моё имя. И не только моё.

Звонок. Дззиииииинь!! И вновь перемена. Максим захныкал и замолк.

Мария вырвала из блокнота листок, написала на нем номер телефона и протянула листочек мужчине, который все ещё сидел, закрыв лицо руками. Он убрал руки от лица, взглянул на неё мокрыми от слез глазами. Потом ошарашенно уставился на протянутый ему листочек.

- Возьмите, Максим. Это мой очень хороший знакомый-специалист. Обратитесь к нему. Он может вас записать к себе на приём в четверг или во вторник. Я вам гарантирую, он вам поможет. С Володей, думаю, я проведу ещё одну профилактическую беседу.

Максим взял листок, сложил его и положил в карман.

- Спасибо, Мария. Думаю, я приму ваш совет. С этим...с этим надо что-то делать. Хотя думаю в моём случае поможет только петля. - Он хихикнул. Мария не посчитала эти слова смешными.

Максим неуклюже встал на ватные ноги и направился к двери, вытирая мокрые щеки. Попрощался.

- И сожгите рисунок. Прошу вас. - Добавил он, закрывая за собой дверь. - До свидания.

От всего этого у Марии невыносимо заболела голова. Она начинает искать в сумочке аспирин.

Лишь-бы он там был...

***

Мария не сразу заметила, что мальчику стало лучше. Прошёл не один месяц. Володя вновь поправился, стал более активным, а на линейке по поводу конца четверти, преподаватели хвалили его за участие в конкурсе, посвященному Дню Победы, вручив ему грамоту.

Володя вновь стал самим собой.

Как-то на перемене, Мария подошла к Вололе, который сидел на подоконнике и играл в планшет. Вокруг него столпились другие ребята, зачарованно глядя, как он там что-то делает. Увидев ее, Володя слез, опустившись на ноги, спрятал планшет за спиной. Остальная ребятня разбежалась, продолжая бегать, беситься и дразнить дежурных-старшеклассников. Те на них даже не глядели.

- Нет-нет. Сиди Володь. - Мария улыбнулась. Володя улыбнулся в ответ. Но совсем не радостно. Только для виду. - Вижу тебе лучше, верно?

- Ага.

- Я очень рада. Действительно очень рада за тебя, Володь. Как там мама? Также устаёт на работе?

- Ага. Целым днями на работе. Только в воскресенье выходной.

- Ясно. А как там твой дядя? Дядя Максим. Мы с ним беседовали несколько месяцев назад о тебе. Он обращался к доктору, не знаешь?

Улыбка с лица Володя тут-же перешла в угрюмую гримассу. Уголки губ плавно поползли вниз. Глаза потухли, наполнились тенями, как в тот день, когда они впервые встретились у неё в кабинете.

- Он умер.

Мария вначале подумала, что ей всего-навсего послышалось. Но нет. Она услышала то, что услышала. 

- Боже мой! Как? Как так произошло, Володя? - Собственный голос доносился откуда-то за три девять земель.

- Дядя повесился. У нас дома. - Дальше мальчик говорить не мог. Он заплакал.

Мария, чувствуя, что вот-вот тоже заплачет, опустилась на корточки и обняла Володю. Гладила его по голове. Волосы у него такие мягкие, словно пух. Старшеклассники косились на них, явно удивленные этой мелодраматичной сценой.

- Все будет хорошо Володь. Все будет хорошо. - В ответ он лишь кивал головкой.

Прозвенел звонок. Дети, с криками, побежали в свои кабинеты.

Мария оставила в покое мальчика и направилась в свой кабинет. Уже подходя к своему классу, Володя остановился и заговорил:

- Дядя просил, чтобы я вам передал кое-что. Он сказал, что вы поймете.

Мария обернулась. Мальчик стоял и смотрел на неё сверху вниз. Он был похож на маленького старичка: угрюмого, познавшего жизнь.

-И что-же?

- Дядя сказал, что оно пришло не за мной. Что со мной все будет хорошо. Оно вернулось за ним. Что оно знает его...и его брата...что оно вернулось, чтобы закончить старое дело. Поэтому дядя и повесился. Он боялся увидеть это собственными глазами. Опять. Дядя сказал, что знает, почему его брат умер. Я правда, не знал, что у мамы был ещё один брат. - С этими словами, Володя попрощался и вошёл в свой кабинет.

Мария не знала сколько так простояла в пустом кабинете. Минуту, две, три, час, или целую вечность. Время не казалось ей теперь чем-то стоящим.

"Сожгите рисунок. Прошу вас."

***

Сегодня Мария на работу не вышла. Впервые она погрешила душой и сказала по телефону директору, что чем-то отравилась. Что даже не может встать с постели, не то, чтобы весь день просидеть в душном кабинете. Директор пожелала ей скорейшего выздоровления и напомнила, что на следующей неделе проведут очередной пед.совет. И желательно ей на нем присутствовать.

- Да. Конечно, я к этому времени уже выздоровлю. До свидания.

По местному телевидению и правда передавали о гибели Максима Довмлатова. Говорилось, что он упал со стула и нечаянно раскроил себе голову. Правда, они забыли упомянуть, что со стула он упал в подвале, поле того, как затянул на шее петлю.

Уже стемнело, Мария сидела за своим столом, в ярком свете ночника, разглядывая рисунок Володи.

Ей было страшно.

Она подняла взгляд от листка и посмотрела на фотографию в рамке, стоящую на столе. На фотографии ей было четырнадцать лет. Ей хорошо запомнились те счастливейшие деньки. Тогда она первый раз поцеловалась. Она не помнила его имени. Но он есть у неё в друзьях в "одноклассниках". Давно она туда не заходила. Вроде-бы он стал военным.

На фотографии, вместе с ней, была вторая девочка, лет семи. Рыжая, с веснушками на носу, и ясными голубыми глазами.

- Олеся. - Сколько лет она не произносила вслух имя своей сестры?

"Оно вернулось за ним, чтобы закончить старое дело."

"А что, если оно придёт и за мной?" - Эта мысль мучала Марию весь день.

Она ночевала у подружки, когда вечером ей позвонила бабушка, и сквозь рыдания и вой сказала, что её младшая сестренка, Олеська, исчезла. Свет во всем доме погас, и девочка просто пропала. В тот вечер она принимала ванную, но после того, как свет вновь дали, ванна оказалась пуста. Только мочалка, словно медуза, плавала на поверхности воды. Не было ни следов от мокрых ног, или чего-то другого. Девочка словно пропала, не вылезая из воды. Даже сама вода в ванной все ещё шла волнами и брызгами, когда свет включили, и бабушка вошла в комнату.

Но вскоре ее нашли. Мёртвой, окоченевшей, словно бревно, в чем мать родила. За городом, в зарослях камыша. По её мертвому лицу бегали муравьи.

Их мать сошла с ума. Последние дни она прожила в психиатрическом диспансере. Мария не раз предполагала, что именно из-за этого решила стать психологом.

Их бабушка, разрываясь от чувства вины, в порыве горя и печали выбросилась из окна их квартиры на одиннадцатом этаже.

И Марию отправили в детский дом.

Тогда она и открыла для себя страшную истину, которая перевернула ещё не до конца сложившееся детское мировоззрение. Хотя об этом она догадывалась и раньше.

Олесю любили больше чем её. Потому-что она младше. Ей, видите-ли, нужно больше внимания, а старшая как-нибудь и без этого проживет.

Поэтому её исчезновение и стало трагедией. Бедная, бедная Олеся. Господи, какое горе. Какое несчастье!

Если-бы пропала Мария, то такого переполоха не случилось бы. Пффф...подумаешь, прямо-таки трагедия. Ничего страшного. У нас ведь есть Олеся - наша маленькая принцесса.

"Ну и пусть бы я пропала. Меня все равно никто не любит".

Любила-ли она Олесю? Да. Жалко ли ей сестру? Нет. Все внимание было предоставленно только ей. А Мария никто. Просто пустое место в их доме, на котором можно было пахать и отводить накопившуюся злость. Как это делала мать. А отец ( он ушёл к другой семье, когда Олеси ещё не было на свете) просто стоял в стороне и глядел, как его дочь получает пощечины и тихонько охал.

Жалко ли ей саму себя? Да. Очень.

"Закончить одно дело".

"Неужели я в это поверю? Нет. Это все ерунда. Психолог ты или кто?"

Она убрала рисунок в папку.

Как-же ей захотелось выпить.

Тук-тук-тук.

За её спиной.

Тук-тук-тук-тук...

Кто-то постучал в окно за спиной у Марии. В открытое окно. Бабье лето все-таки.

Чтобы закончить старое дело.

Удушливый запах сырой земли и тухлого мяса ударил Марии в нос. Резкий, словно спирт. Она осознала, что ничего не может предпринять. Что скоро она увидит ЭТО своими глазами. Из глаз заструились слезы отчаяния и страха.

- Ку-ку. - сказал Бабай, залезая внутрь.