Был хмурый октябрьский день. За окном сутками моросил противный дождь, и в кабинетах было так темно, что уже с самого утра в них горел свет.

Сотрудники один за другим входили на этаж, зябко поёживаясь, отряхивая зонты, и плелись каждый к своему кабинету.

София тоже вошла хмурой. Она сняла отсыревшую куртку и, пройдя к рабочему месту, против обыкновения сразу же заняться неотложными вопросами, насупившись, уткнулась в телефон. Девчонка она своенравная, с переменчивым характером, но в целом она человек очень добрый и великодушный. И сильный. Одна растит дочь-подростка, пусть не балует, но и не даёт отставать той от сверстников.

Самой же ей досталась незавидная судьба. Тяжелее всего девочке расти без отца, ещё тяжелее - без матери. Но Бог наградил Соню любящей бабушкой. Та была работающей, проворной женщиной, с добрым и любящим сердцем. Худо-бедно она дала Соне образование, выдала замуж, на первых порах помогала с родившейся правнучкой, рождению которой радовалась до сумасшествия. В общем, старалась сделать так, чтобы у внучки было всё как у людей.

Но вскоре бабушка умерла. В её тихой квартирке остался лишь родной запах её одежды, пышной выпечки, герани на окне. Остались вязаные ею кружевные салфетки, сушёные грибы и варенье в пузатых банках. Осталась в ней и София с дочерью, к тому времени уже разведённая.

На момент моего знакомства с Софой её бабушки не было на свете уже несколько лет. София не редко о ней рассказывала, ну как о матери рассказывает каждая дочь.

Вот и в это утро, оторвавшись позже от телефона, София рассказала нам, задумчиво глядя в окно. "Ехала сейчас в автобусе, собралась уже выходить и взялась за поручень, как почувствовала, что мою руку кто-то задел. Я оглянулась - за мной стояла незнакомая бабулька, которая тоже готовилась к выходу. Я отвернулась к двери, но тут мне в нос ударил такой знакомый запах. Такой родной, бабушкин!

Я оглянулась, чтобы посмотреть на эту старушку вновь, и увидела, как сильно она похожа на мою бабулю. Даже пальто на ней такое же, коричневое, и пушистый платок. И когда она замешкалась перед выходом, я точно увидела в её движениях свою бабушку. Вспомнилась она мне, как пахли её мягкие руки... И так тоскливо что-то на душе". София продолжала смотреть в окно, а мы, грустно повздыхав, старались ей не мешать.

Ей не работалось весь день. Она пускалась в воспоминания о детстве, временами грустные, о том, как бабушка "лепила из того, что было" ей в школу одежду, потом рассказывала что-то очень смешное и снова принималась грустить.

Я предположила, что, возможно, бабушку надо помянуть, но Софа сказала, что ездит к ней довольно часто и не забывает в храме поставить свечку. Но прошло ещё полчаса, как София, шумно хлопнув себя по лбу, воскликнула: "Девочки! Четвёртое октября! Сегодня у моей бабушки день рождения же!"

...Тут уж и нам всем эта "случайная" встреча в автобусе показалась не случайной. Софка какое-то время сидела ошарашенная, а потом и вовсе расплакалась. Я же, подойдя к ней и предложив чаю, попыталась её успокоить, сказав, что разве нужно в таких случаях грустить? Это ведь такое счастье, что жизни наших родных теперь нет конца! И бабушка на неё совсем не обижается, она знает, как внучка её любит, а мы сейчас с девчонками, все вместе, о ней "вспомним".

Спасибо за уделённое время!