Ходили они целой оравой ребятишек, под присмотром старших детей 14-15 лет, но случалось, что возвращаться им приходилось самим или оставаться в школе на ночь, что на то время было совершенно обычным, но они никогда не возвращались поодиночке.

Далее рассказ от ее имени.

В тот зимний день все дети, с которыми я пришла в школу, остались там ночевать, а из старших все уже ушли. Мне пришлось возвращаться домой одной, так как я с матерью собиралась на следующий день с утра в гости к ее тете Вале, которую я очень любила. И несмотря на темноту, которая наступала уже в 15:00, я двинула в путь домой примерно в 16:30, думая только о том, чтобы скорее бы наступило завтра, и я увидела свою тетю Валю.

Я преодолела более половины пути по заваленной снегом тропинке, и, проходя мимо кладбища, услышала ржание лошадей, которые постукивали подковами, и скрип колес повозки, обернувшись, я увидела, что у ворот кладбища остановилась повозка, вероятно, та самая, которую я слышала, примерно в метрах 50-ти, но она излучала такое странное свечение, что частично освещала все вокруг себя, и оттуда веял ледяной ветер, которого не было в течение всего моего пути. Я стояла, наблюдая, пытаясь узнать кого-нибудь, так как все в деревнях друг друга знали, но так и не смогла никого разглядеть, и вдруг из повозки выходит женщина, а с ней ребенок со светлыми, короткими волосиками (если судить по росту, то примерно лет пяти), которые так же светились. В ручках ребенка было что-то ярче этого свечения, я тогда подумала, что это свечка, но самое странное было, что они в трицатиградусный мороз были в одних ночных рубахах, еле достающих до колен, и совершенно босые. У меня побежали мурашки, и появилось чувство, что в груди все сжалось до такой степени, что каждый вздох давался с трудом. Личико ребенка было опущено, но мне все же удалось разглядеть в нем лик мальчика, даже кого-то напоминающего. Немного постояв у ворот, он зашел на территорию кладбища, женщина, которая была с ним, ступив одной ногой, как будто отшатнулась от входа на кладбище: она будто ударилась о стену. Отступив на шаг, женщина пала на колени и опустила голову, так и не зайдя на кладбище. И тут я отвела взор от женщины и посмотрела на саму повозку: через коней я видела дома и все, что было впереди, и тогда я с ужасом поняла, что они совершенно прозрачны, и от колес повозки совершенно не было колеи, будто они парили по воздуху, хотя я отчетливо слышала их скрип и удары подков друг об друга. Меня охватил страх, и я издала тихий стон ужаса, дыша все чаще и короче. На этот звук женщина подняла голову и повернулась в мою сторону, ее глаза были пустые в прямом смысле слова, как будто их вовсе не было. Охвативший меня страх заставил меня рвануть со всех ног, чтобы поскорей убраться с этого места. Буквально пробежав весь оставшийся путь, я забежала домой. На тот момент было уже девять вечера, мои мама и отец уже спали. От скрипа двери мама проснулась и начала на меня ругаться, мол, зачем пошла одна... На тот момент дикой живности было много, и вероятность нападения волка или кабана на одиночку была весьма высокая. Я почти ничего не слышала, так как пребывала в полном оцепенении. С обидой и виноватыми глазами пошла на печку спать, на удивление заснула я быстро и даже не помню: приснилось мне что-то или нет.

Наутро мама разбудила меня в шесть утра, чтобы ехать к тете Вале. Мамочка у меня была отходчивая и зла уже не держала, когда я пошла умываться в баню, которая еще с вечера была растоплена, и поэтому вода была еще теплой, я увидела, что к маме заходит женщина Марфа из соседней деревни... Когда я пришла домой, Марфа уже ушла, а мама была с окаменелым грустным лицом. Пока я была в бане, я решила все рассказать, дабы объясниться.

На мой рассказ мама реагировала так, как будто знала, о чем я говорю. Когда я закончила свой рассказ, мама ответила, что вчера, примерно в восемь вечера, умер мальчик Леша с соседней деревни от воспаления легких, от горя его мама свела счеты с жизнью, повесившись в сарае, и тут я, вспоминая лик того малыша, вспомнила в нем именно Алешку Кушкова, который так резво бегал по двору.

Мне объяснила мама, что это ОНИ заходили на кладбище, что Елена (мать ребенка) привела своего сыночка на упокойное место, а сама не смогла войти, так как святое место не допускает на свою территорию самоубийц, и ее душа так и не найдет покоя.

Мы так и не пошли к тете Вале, мама отправилась в дом покойных, дабы обмывать тела и готовить их к захоронению, малыша похоронили рядом с матерью Елены, а саму же Елену за территорией кладбища, ведь так было принято еще издревле.

Местные жители еще долгое время видели женщину, ходящую возле ворот кладбища, которая как внезапно появлялась, так же и внезапно и исчезала. Со временем никто уже не боялся ее увидеть, так как знали, что это Елена, которая так и не нашла покоя в разлуке с сыном, пришла к своему Алешке.