Для меня наша реальность и реальность, где черти, колдуны и нечисть всех мастей шастают по улицам, смешались уже давно. И, по-хорошему, гордиться-то не чем. Любой здравомыслящий человек давно бы сошёл с ума от такой каши в голове. Частенько слышу в свой адрес предложения провериться у психиатра или попить таблеточек. А всё лишь оттого, что я могу видеть то, чего не видит большинство.

Это не от рождения со мной. И я не был в учениках у чародеев. Всё случилось внезапно и без моего желания.

Два года назад мне пришло письмо от дальней родни из Смоленска. Не то, чтобы я избегал этих людей, но и общение было эпизодическим. А тут - целое письмо и просьба приехать. Как я понял, мне предлагали вступить в наследство. Дом приличных размеров в пригороде и кое-какие вещи. Последний раз мы приезжали туда ещё с отцом, когда его не стало, то и смысл приезжать пропал. А тут, после пяти лет тишины – наследство. Не смутила и странная фраза в конце: «Как последний из мужчин в роду, ты обязан забрать, что осталось, приезжай скорее».

Обстоятельства располагали к непродолжительной поездке. На работе получилось взять пять дней за свой счёт.

В Смоленск решил ехать поездом. На вокзале, как и положено столичному жителю, взял такси и меньше чем за полчаса был уже у порога того самого дома из письма.

Обычный одноэтажный самострой из тех, что ставили после войны. Белёные стены, небольшие оконца. Предполагалось, что жить в нём будут две семьи. Поэтому и печных труб было две. Но сажевые пятна чернели только на левой. Правая сторона дома вообще казалась заброшенной. Под окнами раскинулся палисад, кусты акации и сирени, у самого забора клонили ветки рябины. На минуту показалось, что я вернулся в детство. Но нет, то время давно прошло.

У крыльца, на деревянных перилах, лежал вырванный из тетрадки и прижатый камушком лист. Нехитрую записку оставил кто-то из родственников.

«Женя, если ты приехал, то позвони по телефону Вере Павловне, она подойдёт с ключом». Вот такой нехитрый ребус.

Я набрал телефон и вежливо спросил незнакомую мне Веру Павловну. Но скоро всё прояснилось: так звали одну из соседок проживавшего в этом доме родственника. Хотя и родство-то было условным, дядя Толя приходился моему отцу сводным братом. Общались они редко, даже в наши нечастые приезды.

Через минут десять от калитки послышались шаги. Вышла женщина неопределённого возраста в накинутом на плечи поверх хэбэшного платья пёстром платке. Её было несложно услышать. Старые шлёпки отвратительно шаркали, а стоило поднять ногу чуть выше, тут же звонко печатали шаг ударом по пятке.

- Добрый день ещё раз, Вера Павловна!

- Добрый день вам. Женя, вот ключ, возьмите его, - женщина суетливо вытащила связку с двумя ключами из кармана платья и передала мне.

- Спасибо большое.

- Не за что тут «спасибо» говорить. Лучше бы и не приезжали вы…

- Что, простите?

Соседка посмотрела на меня своими выцветшими серо-голубыми глазами и, заохав, покачала головой. Было в этом что-то дурное и зловещее. Но я не придал своим ощущениям особого значения и даже посмеялся мыслям: какой очевидный штамп, как во второсортном триллере. Женщина ушла, не удостоив меня хоть сколько-то вразумительным ответом.

Первый ключ идеально подошёл к навесному замку. А вот второй оказался не нужен. Скрипнули петли, и я вошёл в неуютные и тесные сени. Пахнуло затхлостью. Хотя повсюду были вполне современные вещи, от них веяло старостью. Неприятное и брезгливое чувство.

Сени переходили в долгий коридор. Который шёл через весь дом и упирался в крашенную зелёной краской деревянную дверь.

Прочие двери в комнаты и на кухню оставили открытыми. Ничего примечательного на глаза не попалось, и я направился сразу в конец коридора. Дёрнул ручку. Заперто.

Вот и второй ключ пригодился.

Но вопреки ожиданиям, дальше шёл такой же коридор. Выходит, что так разделяли половины дома, и сейчас я прошёл в зеркальное отражение жилой части. Здесь не было запахов. Что и удивляло.

На пыльном полу от шагов оставались следы. Комнаты были закрыты. Я открывал и осматривал их с интересом, отмечая, что обстановка тут намного богаче, и вещи, пускай и старые, в своё время стоили дорого. Кровати с витыми коваными спинками, комоды, серванты, массивные стулья и столы. Мне понравилось на кухне, здесь печь выглядела ухоженной, а перед топкой стояло большущее кресло на коротких ножках. Совсем уж нежданный гость в сельском доме.

Я пристроился на минутку в нём, и этот мебельный ветеран, слегка скрипнув радушно, принял меня. Поскольку предстояла вынужденная ночёвка, то выбор места для сна сразу отпал. Кресло идеально подходило для того, чтобы переждать несколько часов в негостеприимном и унылом жилище.

Дальнейший осмотр наследства показал, что в доме нет электричества, воду можно набрать только в колонке, туалет во дворе порос бурыми сталагмитами, а единственный источник тепла – печка.

Я вернулся обратно к старому креслу. Пока проходил мимо обеденного стола, обратил внимание на оставленную записку.

Крючковатым почерком были выписаны неразборчивые слова. Очень похоже на рецепт или список покупок. Из всего получилось прочесть только «… глазами не увидеть, но ты их закроешь и всё… последнему от последнего… пепел к пеплу, огонь от огня…».

Глупое и невнятное послание перекочевало в печь. Но зажигалка в моей руке отказывалась высечь даже искорку. Спичек во всём доме не нашлось.

От холода окружающая обстановка мне показалась ещё более угрюмой. Я уселся в кресло, полный уверенности утром поискать документы на дом и связаться с неуловимой роднёй. Сон долго не шёл, но в конечном итоге усталость взяла своё.

Видения сменялись. Пока вдруг я не осознал, что вижу ту самую кухню и печку, где уснул. Странное чувство нереальности застало меня врасплох. А главное, это то, что за тем самым столом, где лежала записка, сидела женщина: высокая стройная фигура, укутанная в просторные покровы, в пол-оборота ко мне оставалась недвижимой.

- Холодно?

- Да, я не нашёл спичек.

- А зачем они тому, кто носит огонь внутри?

- Простите…

Женщина подняла правую руку, и с кончиков пальцев скользнули красноватые огоньки, так словно они были тонкими восковыми свечами.

Я медленно развернулся к печи, открыл заслонку и извлёк листок бумаги, который не смог поджечь накануне. Щёлкнул пальцами, и пламя заплясало у меня в ладонях. Бумага с шорохом вспыхнула. Жар опалил лицо. И тут же насыщенный впечатлениями сон прервался.

Что и спасло меня. К тому времени почти весь дом был охвачен пожаром. Спасаясь от огня, пришлось выставить окно. Синяки, ссадины, лёгкие ожоги, шок. Разбираться в причинах или спасать имущество совсем не хотелось.

Пожарных вызвали соседи. Тушили не долго. И по большей части от дома остались только стены.

Я стоял в сторонке и нервно трясся. На вопросы отвечал машинально. Как и почему это произошло, даже догадок не было.

Кто-то протянул мне сигарету.

Зажигалка по-прежнему не работала. В руках ощущалось покалывание. Я отвернулся в сторону и щёлкнул пальцами. Огонёк на секунду вспыхнул и погас. Затяжка. Тонкая струйка дыма вырвалась и развеялась серым облачком.

Всё.