Мне едва исполнилось 13 лет, когда мои родители покинули этот мир. В хорошо обставленной просторной трехкомнатной квартире сталинского дома мы с бабушкой остались вдвоем. Всегда стабильное финансовое положение резко пошатнулось, и нам не оставалось ничего другого, кроме как сдать свободную комнату временному жильцу.

Им оказался Лёшка. Высокий зеленоглазый брюнет, справивший тридцатилетний юбилей. Он учился в аспирантуре и попутно преподавал в университете. Он прожил у нас порядка четырех лет, подтягивая меня в точных науках, и именно ему я обязана четверкой по математике на выпускных экзаменах в школе. Моя бабушка считала его очень умным и интеллигентным молодым человеком, а для меня, на то время, для него существовало лишь одно определение – «ботаник». Именно поэтому я отказала ему, когда он робко пригласил меня в театр, неуверенно сжимая в руке два билета в «Малый».

Моей любовью в то время был Колян - король двора, звезда ПТУ, виртуозно исполнявший под окнами спящих соседей гитарные партии «Сектора Газа» и Цоя. В июле, когда все школьные экзамены были сданы, мы с довольно большой компанией решили отправиться в поход на Волгу. Коля раздобыл двухместную палатку, а с меня причиталось белье.

В то летнее время я редко появлялась дома, забегая лишь перекусить и поспать пару часиков. А что еще нужно семнадцатилетней влюбленной дурочке? На часах было половина шестого утра, когда я кошкой проскользнула в прихожую, бесшумно открыв дверь. Бабуля крепко спала, миновав её спальню, я на цыпочках прошла в свою. Наскоро собрала вещи и, начеркав косметическим карандашом на тетрадном обрывке: «Бабуль, не беспокойся, я у Ксюхи на даче. Буду в понедельник днем. Целую», поспешила удалиться.

Вдруг меня осенило: у нас нет подушек! Стараясь не дышать, я приоткрыла Лешкину дверь и тенью шмыгнула на балкон, где бабуля летом хранила постельные принадлежности. Меня немного удивила тишина, стоявшая в Лешкиной спальне, но я не придала этому значения. Уже возвращаясь назад в обнимку с двумя подушками, я заметила, что огромное зеркало трюмо закрывает плотная ткань. Я вздрогнула - прекрасно помню, что означает этот обычай. Собрав волю в кулак и мобилизовав мысли, я сделала вывод: с бабулей, слава Богу, все в порядке, «ботан» тоже, вроде, спит. Может, что с соседом, дядей Васей? Он недавно перенес операцию, весьма тяжелую, на сердце. Наверное, что-то нехорошее случилось со старичком. Гоня от себя мрачные мысли, я так же тихо, как и вошла, покинула квартиру.

Уже через три часа, затарившись дюжиной килограммов маринованного мяса и нескольким ящиками пенного хмельного напитка, мы подъезжали к месту назначения. Туристов было много, и все «премиум-места» были заняты. Мы разбили лагерь между двумя высокими кучами песка, щедро насыпанными баржей. Поставив палатки, парни занялись приготовлением шашлыка, а я, как все девчонки, обустраивала свой «шалашик».

Вдоволь поев и запив все это пивком, мы разошлись «по домам». Не смотря на заносчивость, я была девушкой приличной и даже целомудренной, поэтому с Колей спали в одежде и на «пионерском» расстоянии. Я уже начала засыпать, как от подушки явно запахло дымом. Я оглядела её – ни малейшего намека на пламя, да и когда жгли костер, я предусмотрительно плотно занавесила вход в «шалаш». «Видимо, от одежды», - подумала я и снова положила голову на подушку.

Минут через десять, уже засыпая, я почувствовала, как изнутри этой самой подушки меня что-то режет. Я вскочила – никаких видимых повреждений наволочки не было. «Пёрышко попалось», – успокоила я себя. Еще через пять минут шорох в подушке повторился, и снова меня что-то резануло по щеке. Я оглядела наволочку – на ней был ровный продольный порез, а на моей щеке выступила кровь, как будто кто-то полоснул лезвием. «Чертовы Ёжики!» -выругалась я. Но, перетряхнув все белье, я не нашла не ежей ни саранчи, ни какой-либо другой живности, как впрочем и ничего острого в подушке.

Сон испарился моментально. Я вышла на улицу и закурила. Если честно, то я не курю, просто решила таким образом снять стресс. Эффект не заставил себя ждать: уже после четвертого затяга ноги предательски подкосились, а в голове что-то зажужжало. Я отправилась в палатку и, едва приняв горизонтальное положение, вырубилась.

Мне снится сон. Жаркий день, я сижу на траве посередине той поляны, на которой мы остановились. На мне дурацкий розовый сарафан с синими розами, на голове венок из полевых цветов. Вдруг из высокой травы выходит… Лёшка! Берет меня за руку и мы начинаем играть в догонялки. Нам весело, я смеюсь, и он тоже. Потом он говорит: «Пошли искупаемся!» Я снимаю сарафан и остаюсь абсолютно голой в этом венке. Затем я не спеша захожу в воду. Она такая чистая и спокойная и вовсе не холодная, я делаю пару шагов, и уже по грудь в воде, а он все идет и идет, а ему вода по колено. И зовет меня: «Ну же, не бойся, здесь не глубоко!» А я чувствую, что уже вода заливает мне глаза и нос, и никак не могу повернуть назад.

Тут я проснулась, но то, что я увидела, было еще страшнее сна: я барахтаюсь посреди реки, а вокруг ничего не видно - одна вода. Темень такая, что хоть глаз коли. Дна подо мной нет, куда плыть не знаю. Кричать не получается, паника жуткая. Я закрыла глаза, зажала нос и в первый раз в жизни произнесла: «Мамочка, помоги». Я чувствовала, как погружаюсь вниз, как холодная глубина открывает свои объятья для меня. Уши ничего уже не слышали, кроме гула волны, глаза ничего не разбирали в этой смеси воды, песка и ила, ноги сводила противная ледяная струя.

Я расслабилась, поняв всю безнадежность своего положения, но тут чья-то невидимая рука резким толчком просто выбросила меня наверх. Жадно глотая воздух и хаотично дергая руками и ногами, я пыталась плыть. Но куда? Видимость не больше тридцати сантиметров. Тут неожиданно на барже, что стояла неподалеку, зажегся свет, и я увидела берег. Он находился буквально метрах в десяти от меня, и я понимала, что глубина здесь не более полутора метров, но дна так и не было. Я быстро погребла к берегу и плыла до тех пор, пока грудью не уперлась о прибрежный песок.

Еле дойдя до нашего палаточного городка, я, мокрая и обессиленная, упала на траву. Утром, когда меня в таком виде нашли ребята, сначала испугались, но в итоге решили, что я просто купаться полезла с перепою. Я не стала им объяснять, что была абсолютно трезвой, пусть уж лучше считают ЭТО пьяной выходкой, чем меня сумасшедшей. Домой я вернулась на следующий день, в отвратительном настроении. Бабуля была дома, она почему-то была вся в черном.

- Василий Никитич умер, да, бабуль? - поинтересовалась я

- Нет, дочка, Лёнька наш преставился.

Алексей и Леонид разные имена, но моя бабуля почему-то звала Лёшку Лёней.

- Как? – оторопела я.

- А вот так, сегодня схоронили. Поехал к кому-то на дачу, а у соседей дом загорелся, хотел помочь потушить, а в итоге сам там и остался.

Я не стала задавать больше вопросов , лишь молча прошла в свою комнату и рухнула на кровать. Через пару минут ко мне зашла бабуля и, оглядев привезенный обратно багаж из постельного белья, сказала:

- А ты зачем эту подушку взяла, это же Лёнькина?

P. S. Когда я заходила за подушками на балкон и видела Лёшку в его постели, на тот момент парень уже был мертв, и быть его там не могло. Да и рабочие с баржи, где в три часа ночи вспыхнул свет, уходят домой в 20:00. Вся эта история настолько странная, что я бы не поверила, если бы мне её кто-то рассказал. Так что, верить или нет – дело ваше, уважаемые читатели.