Тут я прочитала в одном комменте к рассказу на религиозную тему: мол, чего только попы не выдумывают, чтобы убедить людей в существовании Бога. Расскажу историю, - ну, может, не очень мистическую, - но реально происшедшую лично со мной.

Дело было в 90-х годах. Тогда в постсовесткое пространство - в связи с рухнувшим социализмом, монополизмом и партократией - хлынуло всё, что прежде было под запретом: частный бизнес, финансовые пирамиды, проституция и рэкет. В том числе – видно, для сохранения хоть какого-то равновесия – настежь открылись двери закрытых и порушенных ранее храмов. Моя мама, которая и раньше украдкой ходила в церковь, почувствовала настоящий душевный подъём и ощутила себя миссионером, призванным нести спасение своим заблудшим детям и внукам. Она засыпала нас иконками, церковными книжками и ксерокопиями неких забытых откровений старцев. А потом решила освятить и сами наши жилища. Как оказалось, и церковь тогда переживала период разброда и становления истины. Камнем преткновения стал пресловутый ИНН – налоговый номер, который, как нарочно, стали тогда всем присваивать в связи с упорядочиванием налоговой системы. Кое-кто считал этот номер печатью сатаны и отказывался его взять. В том числе и некоторые священники. Мама примкнула к воинствующим противленцам. И привела к нам освящать дом именно такого батюшку. Как она пояснила – отец Анатолий претерпевал из-за своей неуступчивости и праведности суровую нищету, поскольку за отказ взять ИНН был выведен за штаты и лишился места в храме. Мы в эти дебри не вникали, а против освящения не возражали – хуже не будет. Православными были все наши предки, не против этих традиций и мы – трое её детей.

Батюшка был странненький – без привычной бороды и облачения. Одет в поношенную куртку, вязанную шапчонку, стоптанные ботинки. Но у него имелся весь необходимый инвентарь – медная чаша для воды, подсвечники, кадило и венчик. Читая глухим голосом молитвы и сам себе подпевая вместо хора, он быстро сделал всё нужное. И, стыдливо приняв в согнутую ладонь плату, вместе с мамой ушёл. Она говорила потом, что повела его к себе и покормила, чем Бог послал. А тогда Он что посылал? Картошечку с постным маслом, да консервированные огурчики-помидорчики. 
Не скажу, чтобы дела наши после этого заметно улучшились, хотя, в глубине души мы на это надеялись. И без работы месяцами сидели, и без денег, и без здоровья бывали. Да, впрочем, тогда всем было несладко. Даже «новым русским», чуть-чуть хлебнувшим шальных денег, чаще всего приходилось платить за это собственной кровушкой. Как сказал маме один старичок, считавшийся юродивым: «Это время дано нам для проверки тех, кто крепок душою и кто не продаст её за блага мира сего. А продаст – не возрадуется. Потому что бес никогда своих не награждает. А если и награждает, то всё это слезами оборачивается».

Ну, как бы то ни было, пережили мы ту лихую пору. Пришло время, когда, как и у жителей всей страны, выровнялась и поплыла наша лодка. И моя мама под конец жизни успела пожить в радости – ходя в храм и будучи в относительном достатке.За исключением одного «но».

Была у неё одна беда, которая случалась когда сын Виктор, бывший десантник, запивал вчёрную. И всё время запоя он обретался у неё. Со всеми вытекающими отсюда последствиями – пропиванием её пенсии, безобразными скандалами и даже буйствами, заканчивающиеся  вызовом милиции. Мне она вмешиваться в их баталии не разрешала. Но я всё равно вмешивалась и, в конце-концов, выселяла брата, возвращая блудного попугая в родную семью. Там у него всё приходило в норму.

Виктор не раз рассказывал мне о всякой чертовщиной, которая одолевала его с пьяных глаз в материной квартире. И суицидальные идеи овладевали, и неодолимая злость охватывала, и даже зелёный лысый бес с бутылкой не раз наяву являлся. Предлагал выпить и сигануть вместе с ним в окно – полетать. Короче – белка. Я же удивлялась – почему же вся эта фигня творится в освящённой квартире? А мама говорила: «Видно, такой мне крест дал Бог за мои грехи. Надо терпеть». С чем я категорически не соглашалась. От её смиренности брат только ещё больше распоясывался. Того и гляди, действительно брат в окно сиганёт. А человеком он становился лишь когда к нему применялись жёсткие меры. И прекрасно жил за пределами маминой квартиры.

В возрасте 84 лет, из-за оторвавшегося тромба, мама умерла, практически не узнав старческой немощи и тяжёлых болезней. Отпев и похоронив её, мы поселили в её квартире внучку. А чтобы уж соблюсти принятые у православных традиции, - да и почистить от зелёных бесов, - решили освятить её. Пригласили для этого батюшку из ближайшего храма, отца Иоанна. Он слегка удивился, сказав: «Если, как выговорите, квартира была освящена, можно этого не делать повторно». Но узнав, что случилось это очень давно, согласился.

Войдя в мамину квартиру, высоченный отец Иоанн неожиданно замер столбом у порога. «Вы ничего не перепутали? Я не вижу, чтобы эта квартира освящалась! Как звали того священника и из какого он был храма?» - воскликнул он. Мне пришлось пояснить, что не из какого – отец Анатолий был за штатами. Услышав историю его бунта, отец Иоанн кивнул. «Тогда всё понятно. С него были сняты все благословения и он не имел права осуществлять церковные требы, - пояснил он. – Ваша квартира не была освящена. А ИНН... Пусть мне хоть сто номеров присвоят, важно лишь то, чем живёт моя душа».

Что ж, обидно, что так вышло. Хотя – да, мы чувствовали это, особенно в том доме, где тогда жили. Ничего там не ладилось, хоть лбом об стену бейся. Нам повезло, что мы переехали в квартиру, которую вскоре освятил уже храмовый священник. И, кстати, именно тогда наши дела пошли в гору. А мамина, выходит, так и оставалась неосвещённой. Вот лысый бес и хозяйничал.
Так я к чему всё это? К тому, что попы ничего не выдумывают. Они посредники между нами и Богом. И как отец Иоанн определил, что квартира освящалась неправильно? Там ведь действительно было неладно.