Я с трудом разлепила глаза: треклятый будильник все никак не хотел замолкать. Даже брошеная в него подушка не помогла. Пришлось встать и пойти на кухню за кофе, хотя, наверное, даже Третья мировая меня врят ли разбудит, не то что чашка коричневой жижи.
Яичница не задалась. От злости я схватила горячую сковороду голыми руками. Из-за моих злобных криков собака наложила на ковер. Так начался новый школьный день. Конечно же опоздав на первый урок и получив выговор от учителя, я плюхнулась на парту досыпать.

- Эй, Саш, ты новости слышала? - Толкнула меня в бок Кира, моя лучшая подруга. У нее как говорится, шило в одном месте: она никогда не устает говорить, а особенно сплетничать.
- Если это не связано со мной и всем сьедобным на этой планете, то мне не интересно.
- Говорят, что нам какая-то страна обьявила войну, - начала Кира, проигнорировав мои слова, - мол, сотрут нас с лица земли. Убьют всех людей.
- Интересно как? Заставив нас учится 7 дней в неделю? - Сказала я и весь класс взорвался смехом.
- Да нет же, - подруга все еще смеялась, но старалась выглядеть серьезно, - сказали, придумали что-то. Какая-то новейшая разработка ученых.
- Бред это...
- Но согласись, звучит интересно.
- КТО РАЗГОВАРИВАЕТ?!! - крикнула вечно злая учительница.

Весь класс глянул на нас.
- Предатели! - Не сильно громко крикнула я, но никто не услышал.
Все заглушила сирена. Этот звук я не забуду никогда. Он сопровождает самые ужасные катастрофы планеты. Он сопровождает худший день моей жизни.
- В убежище быстро! - Завопил в ужасе заскочивший директор.
Как ни странно, даже в такой ситуации я нашла небольшую выгоду: впервые в жизни увидела как вечно злая и самовлюбленная училка кричит от страха. И я засмеялась. Последний раз в жизни.
Я никогда не делала никаких очень важных решений, но сейчас в голову пришла мысль, которая могла стоить жизни.
Осмотревшись, я нашла Киру и дернула ее за рукав:
- Нам нельзя здесь оставаться, бежим домой!
- У тебя вообще крыша поехала?!! - Кира плакала. Истеричка.
- Послушай, школьное убежище - это маленький зал в полуметре под землей. Да даже дома у нас больше шансов выжить!!! - Я пыталась перекричать сирену, что было очень сложно. И тут до меня дошло, что нужно сказать подруге. - Мама будет тебя ждать, а ты бросаешь ее больную на верную смерть.

Большинство людей уже теснились убежище, некоторые громко рыдали, пытаясь забиться поглубже. Школа практически опустела. Никто не видел двух девушек, одиноко стоявшех в коридоре. Сирена все еще завывала, но без криков сотен детей, ее звук казался почти шепотом. Лицо Киры уже высохло от слез и она мрачно кивнула.
Добежать до дома оказалось очень легко: улицы пустовали, только по огромным пробкам и многочисленным авариям было видно, что произошло что-то ужасное. К сожалению, а может быть и к счастью, мы не знали что.
Всего, что произошло дальше, я почти не помню. Мы вбежали в квартиру Киры и увидели ее маму, которая заживо ела собственного сына. Она бросилась на нас как голодное животное и я заметила, что ее нога обглодана до кости. Черт! Ведь еще утром она не могла встать с кровати, а сейчас понеслась на нас со скоростью професионального бегуна!

Я не помню как мы добежали до моего дома, как залетели на третий этаж и закрыли все окна и двери, но уверена, что это произошло невероятно быстро.
Память услужливо подсказала, что в рабочем кабинете отца в маленьком потайном ящичке лежит решение нашей проблемы. Схватив пистолет, я выстрелила в женщину, которую когда-то любила так же, как и маму, понимая, что после этого мне уже не один психиатр не поможет. После четвертого нажатия курка вопли и царапанье двери прекратились.
Кира пришла в себя только после очень сильной пощечины. По ее лицу я поняла: она больше никогда не будет грустить, плакать или жаловаться, но не из-за храбрости. Кира совершенно сошла с ума.
- Давай посмотрим телевизор? - так весело предложила подруга, словно ее брат жив, а за дверью нет трупа ее матери.
-К-конечно. - Я запнулась, но решив, что делать больше нечего, согласилась.
По телевизору шло выступление президента:
- ...Ошибка, нам очень жаль, не волнуйтесь, ничего серьезного не произошло. Просто не покидайте свои временные убежища и не верьте подозрительным личностям, которые утверждают, что это инфекция. Никакой инфекции нет. Повторяю никакое инфек...
Я выключила этот бред.
- Врет и не краснеет!
- Врет и не краснеет! - Радостно повторила Кира. Она становится невыносимой.
По невероятному стечению обстоятельств, неделю назад моей маме позвонил начальник и сказал, что ей срочно нужно приехать на важную конференцию (аж в другую страну), а мой папа, со словами "ты уже взрослая девочка", слинял в командировку. Как им повезло!
- Саня, спокойной ночи!
- Кира, блин! Не называй меня Саней.
- Хорошо, Олександра.
Мы обе улыбнулись, и я подумала, что может, Кира не так уж и сильна сощла с ума. Сейчас она хоть и валяла дурочку, но была сама собой.
Целых три дня мы ничего не делали. Нам повезло: холодильник был набит едой и даже был почти полный мешок корма для моего пса Кинга. Телевизор я принципиально не включала. Надо отдать должное президету: хоть отопления и не было, но самое важное: газ, вода и электричество еще работали. Но надолго ли?

Если вы думаете, что эти три дня прошли скучно и спокойно, то ошибаетесь. Первые сутки мне пришлось сидеть в наушниках, чтобы не слышать криков с улицы. Тогда чуть не открыла окно, очень хотелось глянуть, что там происходит, но Кира покачала головой, и глядя на ее беззвучно шепчущие губы, я прочитала слово "пожалеешь".
Когда шла вторая ночь, нас розбудил стук в дверь. На удивление, Кинг не лаял, наверно, почуял что-то недоброе. Хорошо, что мы забарикадировали входную в квартиру.
- Я знаю, что вы там, выходите, у меня есть кое-что очень вкусное. - противный голос просто вынудил меня посмотреть в глазок.
Там, за дверью, стоял мужчина лет 30, по лицу рамазана кровь, все тело в укусах, ужасно похожих на человеческие, а в руке оторванная часть ноги (судя по аккуратно накрашеным ногтям, она принадлежала девушке).
- Ммм, вкуснятина, - сказал человек, с громким хрустом откусывая большой палец.

Я тихо отошла назад и закрыла Кире рот. По лицу текли слезы, в ушах стоял хруст суставов. Я чувствовала: он не знает, что здесь есть люди, главное, не издать не звука.
Постояв еще минуту, мужчина подошел к двери соседей и повторил свой монолог. Фух, он правда не знал о нас, просто какой-то сумашедший.
На следующие утро включив телевизор, решила разобраться в происходящем. Удивилась, что он вообще еще работает. На одном из каналов я нашла нужную мне инфрмацию. Светловолосый мужчина в белом халате, нервно перебирая ключи, говорил:
- ...ухудшается. Вспышка вируса произошла в столице, но уже охватила всю страну. Наш враг поступил очень подло, напав без предупреждения. Это была не война, это было истребление. Многие называют эти дни началом зомби-апокалисиса. Но это не совсем так. Вирус действует по-другому. Сначала человек теряет аппетит, потом начинает чувствовать отвращение к еде, а вскоре наступает непреодолимое желание попробовать ... свое мясо. Зараженный начинает поедать себя заживо, и пытаться напасть на окружающих. Мы ищем способ обезвредить вирус, но проблема в том, что он уже в каждом из нас. Инфекция в воздухе, все население заражено, но мы будем делать все возможное чтобы...

Я выключила телевизор и побежала в спальню. Моя бывшая подруга, уже переставшая выглядеть человеком, ела только что вырватый глаз. На полу лежал мертвый пес с обглоданой мордой.
...Через пять минут, подойдя к зеркалу, и глядя на свое лицо в мелких каплях чужой крови, прошептала:
- Я ее убила. Остался один патрон.
Я снова включила телевизор. А правда, что еще мне было делать?
На одном из каналов, на каждом из которых просили не беспокоится и не волноваться, я увидела свою соседку Аню. Она недавно стала журналистом и жутко собой гордилась. Я ее всегда ненавидела, но ее поступок меня удивил. Девушка показушно порвала бумагу, с которой читала очередной бред про то, что "все будет хорошо, не надо волноваться" и заговорила:
- А если честно, все это полнейший бред. Вот что я вам скажу: все мы в одной лодке, все мы обречены сожрать заживо себя и родных, нам никто не поможет, мы просто будем бродить по улицам гнилыми зомби и думать только о еде.
У меня в животе забурчало.
- Нет, нет, нет. Неужели началось?

Я встала и посмотрела на свою руку. Она показалась мне безумно вкусной. Но я уже знала, что делать.
Я, впервые за 4 дня вышла в подьезд, в нос ударил запах разложения и почему-то он показался мне приятным и вкусным. Нельзя об этом думать, нельзя.
Дверь не хотела открываться, под ней все еще лежал труп, точнее, почти труп. Эта тварь, даже посе нескольких вострелов в упов подрагивала, пытаясь отползти.
Я поднялась на крышу и глянула вниз. Там было месиво из трупов и зараженных. "Все мы в одной лодке".
- Нет, не все, - сказала я и нажала на курок.