Эта история не является плодом моих фантазий. Возможно, она покажется вам не страшной, скорее загадочной и местами тоскливой. И тем не менее... вот она…

Когда я была маленькой, каждое лето родители сплавляли меня к бабушке в славный город Ярославль (ты узнаешь его из тысячи. Закадровый смех). Я любила проводить это время с горячо любимой бабушкой, которая пекла умопомрачительные пироги и ватрушечки, холила и лелеяла свою упитанную не по годам внучку, рассказывала интересные истории из своей жизни. Небольшая преамбула: моя бабушка отдала большую часть своей жизни работе на железной дороге, сменив кучу не особо прибыльных должностей: стрелочница, путевой обходчик, машинист круга…всех и не вспомнить. Соответственно, историй про поезда у нее было предостаточно. А меня эти истории завораживали. Я очень любила поезда и все, что с ними связано. Бабушка часто водила меня на железную дорогу, благо дом наш был совсем рядом с ней.

Кто бывал в Ярике, особенно в Ленинском районе (Пятерке), тот видел Ярославскую железную дорогу: около 10 парков, 2 вокзала, и бескрайнее количество путей, уходящих за горизонт. Пока вы не начали зевать, начну-таки вещать, собственно, истории об этом легендарном месте.

Когда бабушка работала путевым обходчиком, она часто наталкивалась на путях на сводящие с ума вещи: то сбитое животное, которое уже начало разлагаться и потихоньку растаскиваться вороньем, то разорванная одежда, брошенные вещи – сумки, кошельки (Пятерка – крайне небезопасный район, грабежи и нападения на людей – считай - стабильность…). Один раз она наткнулась на отрезанную женскую руку, вызвала соответствующие службы…хозяйку руки так и не нашли… Но самым примечательным оказался случай с самоубийцей (предположительно) – на путях был найден труп мужчины, аккуратно разрезанный на три части – голова, туловище, ноги. По словам бабушки – поезд так аккуратно разрезать вряд ли бы смог… Кто знает, что с этим человеком стряслось.

Работать машинистом круга бабуле было по нраву… Какое-то время… Сейчас сумбурно попытаюсь объяснить, что такое круг. Локомотивы, в отличие от трамваев, не разворачиваются на изящном завитке из рельсов, для изменения направления (и перевода на другую ветку путей) их загоняют на специальный круг, который их разворачивает. От круга лучами расходится большое количество путей – загнали какой-нибудь тягач на рельсы круга, крутанули на 40 градусов – отправили машину на другой путь. К кругу примыкает кабина машиниста, который реверсом приводит круг в движение, а рулем задает скорость вращения (может и наоборот, я в последний раз плотно с кругом общалась, когда мне было лет 5…). Однажды бабушка отвела меня к своей подруге (предположим, что ее звали Галина), которая как раз работала на круге, усадила меня в кабину и сказала, что сейчас я сама разверну маневровый. Это был щенячий восторг. Пока я сидела в кабине, из последних сил запрещая себе что-либо в ней трогать, на круг заехал грозный тепловоз. Я со священным трепетом отметила, что диаметр круга был почти равен длине тепловоза, загнать такую дуру на рельсы круга нужно было с ювелирной точностью, иначе при движении части тепловоза просто сминали бы гармошкой все лучевые пути. Галина махнула флажком и удовлетворенно залезла в кабину. Разумеется, все манипуляции с разворотом маневрового Галина совершала сама, но мои руки, дрожа, полежали то на реверсе, то на руле. Восторг был щенячий! А когда тепловоз был выведен на корректный путь и начал движение, машинист нам помахал из кабины и дал гудок – я думала, в штаны наложу от радости.

Возвращаясь домой, я спросила у бабушки, почему она отказалась от работы на круге, и в ответ получила еще одну увлекательную историю. Как-то раз, загнав на круг очередной тепловоз, бабушка увидела, что машинист загнал машину на рельсы круга не до конца, она вышла на пути, сообщить ему об этом… хрен знает, что щелкнуло в мозгу у машиниста, но он начал сгонять тепловоз прямо на бабушку. От неожиданности она даже не успела соскочить с путей, просто упала на них, руководствуясь инстинктом самосохранения, прижала руки к телу и выпрямила ноги. Тепловоз медленно и уверенно двигался дальше, холодно и неумолимо демонстрируя свое исподнее паре расширенных от ужаса глаз. Большая часть дна тепловоза совершенно спокойно прошла бы, не задев испуганную женщину, но часть двигателя, находящаяся в конце машины, точно превратила бы бабушку в фарш. Благо, находившиеся рядом сотрудники парка, увидели этот процесс – матом и истошными криками они успели сообщить машинисту, что под тепловозом человек. За несколько сантиметров до ужасающего конца тепловоз замер и медленно стал сдавать назад. Бабушку подняли с рельсов целой и невредимой. Она даже отошла за пару минут и побежала выписать люлей незадачливому машинисту, который, собственно, был слегка нетрезв (суровая совковая стабильность…). Потом у нее состоялся очень интересный разговор с одним из обходчиков. Он выдал сакраментальную фразу: «Сейчас тебе кажется, что все позади, но эта ситуация повторится еще много тысяч раз, начиная с сегодняшней ночи. Поверь, я знаю, о чем говорю». В ночь после этого инцидента бабушка думала, что не сможет уснуть, но сон сморил ее крайне быстро – первое, что она увидела в сновидении, это неумолимо надвигающиеся на нее колеса тепловоза. Она вновь лежала на рельсах, вновь смотрела на нутро тепловоза, вновь ждала неминуемой и страшной смерти… Этот сон она посмотрела за оставшуюся жизнь бесчисленное количество раз.

Еще один трагический случай на круге произошел с бабушкиной сменщицей, которая также выбежала на лучевые рельсы. По каким-то причинам, круг сам пришел в движение, частично затащив несчастную под себя. Он протащил ее несколько путей, перемолов обе ноги, и остановился. Жизнь женщине спасли, а ноги – нет.

Самая моя любимая история связана с пятым парком. До сих воспоминания о ней вызывают дрожь. Что вообще такое парк – это совокупность 20-40 путей, стрелок, горок и прочей железнодорожной лабуды, нужной для сбора составов. Самая развеселая часть парка, это, безусловно, горка. Сейчас растолкую: горка – это возвышенность, по которой проходят рельсы, в конце спуска с горки на рельсах расположены замедлители, тормозящие проходящие вагоны, а еще дальше стрелки, расходящиеся на несколько путей. При компоновке состава несколько вагонов отцепляют, отправляя на горку, и там они, движимые силой инерции, разгоняются на спуске, доезжают до замедлителей, с диким скрежетом притормаживают, пока переводятся стрелки на нужный путь, затем уже укатываются в нужном направлении. Гуляя с бабушкой по парку, мне довелось один раз перейти горку. Это жутко, доложу я вам. Разумеется, работу с вагонами никто не остановил ради моего визита, поэтому пришлось переходить рельсы в промежутке между порциями вагонов. А промежутки там крайне короткие. Как только пролетит одна порция вагонов, наверху горки уже маячит следующая партия. И разгоняются они чрезвычайно быстро. Переходить пути, когда на тебя несется с бешеным грохотом неконтролируемая груда железа – довольно неприятное приключение.

Особенно под визг замедлителей. Кто хоть раз слышал этот звук – больше ни с чем его не спутает. Этот жуткий протяжный визг на высокой ноте – да ладно, всякий, кто был на железной дороге, слышал его, просто мало кто задумывался – что это. Так вот, к чему я. Рядом с горкой всегда можно обнаружить будку смотрителя, следящего за корректностью действий при формировании состава. Бабушка долгое время работала в одной из таких будок. Работа монотонная, скучная, посуточная: днем таращишься на грохочущие вагоны, ночью следишь за остановкой (ой, ладно, разумеется спишь). Бабушка работала в восьмом парке, общалась с коллегами из других парков, периодически подменяя их. Самая дурная слава шла про пятый парк. Смотрители рассказывали, что по ночам каждый, кто засыпал в будке смотрителя, тут же просыпался от жутчайших кошмаров, некоторые даже пачкали белье. Бабушка у меня была человеком умным и рассудительным, и со скепсисом относилась к подобного рода байкам… До тех пор, пока ее не попросили отдежурить одну ночь в пятом парке. Женщина, после которой она заступала на смену выглядела ужасно: серо-желтое осунувшееся лицо, с огромными мешками под глазами. Единственное, что она сказала бабушке, перед тем, как уйти – «Ни при каких обстоятельствах, не спи!» Ну чтож, не очень-то и хотелось…

Бабушка в принципе, редко себе позволяла спать на рабочем месте, к тому же с собой она принесла парочку газет и вязание – было чем скоротать смену. День пролетел стремительно, затем горка опустела. Народ ушел домой. Бабушка осталась одна в будке, разложила газету, погрузилась в чтение. Было тихо. Подозрительно тихо. Даже назойливое бормотание диспетчеров, не затыкавшихся даже ночью, почему-то прекратилось. Вдруг бабушка услышала громкий гудок, доносящийся с вершины горки. Она подняла глаза – с горки на колоссальной скорости катился паровоз, продолжая истошно гудеть. Паровозы уже давно исчезли с железных дорог, став достоянием музеев, либо грудой металлолома у какого-нибудь предприимчивого проныры, а тут – вот он, пожалуйста: огромный, черный как смоль, с яркой красной звездой на тендере. «Ну, может перегоняют куда… Избавляются…» - успела подумать бабушка. Паровоз, продолжая путь, внезапно (со слов бабушки), как будто бы запнулся… он резко дернулся, задние колеса начали подниматься над корпусом, далее паровоз тендером начал сминать и вырывать рельсы, перевернулся с дичайшим скрежетом, сминая и обращая в месиво все на своем пути. Его передняя часть через долю секунды взорвалась. Пламя вмиг окутало весь паровоз и землю в радиусе нескольких метров от исполина. Казалось, миру пришел конец. Вся эта полыхающая и летящая уже вверх тормашками вакханалия катилась в сторону будки, где находилась бабушка… Она даже не успела закричать – горящая груда черного металла со скрежетом рухнула на крошечную ветхую постройку. Бабушка зажмурилась. Резкая тишина. Она открыла глаза – ее будка, газета, ночь, парк. Гробовая тишина. Как она уснула – не помнит. Она просто читала газету. Ее даже не тянуло в сон. До конца смены она боролась с желанием уснуть. И даже под страхом увольнения никогда больше не дежурила в пятом парке. Никто не знает, почему именно этот парк вызывал у людей кошмары. Все без исключения смотрители жаловались на кошмары, причем практически всем снился один и тот же сюжет, только поезда в нем были разные. Старожилы утверждали, что несчастных случаев в пятом парке практически не случалось, и уж тем более никакой поезд с рельсов горки этого парка никогда не сходил.

То, что произошло со мной, после визита в пятый парк я пытаюсь объяснить себе своей детской впечатлительностью: насмотрелась горок, вагонов, замедлителей. Наслушалась бабушкиных страшилок про горящие паровозы. В общем, в ночь после прогулки мне приснился пятый парк. Та самая злополучная горка, которую мы днем переходили с бабушкой. Я стояла на рельсах, не в силах пошевелиться, на меня с бешеным ревом кубарем летел загорающийся вагон.