Как-то летом повезла нас наша бабушка на "недельку до второго" в село к своей сестре бабе Вере. Мы - это я и моя двоюродная сестра Лида. Было нам тогда лет по тринадцать - дурные малявки, хоть уже и подростки... ) Бабушка нас и брать не хотела из-за нашего поведения, чтоб "не краснеть перед людьми", но таки взяла, наказав вести себя смирно и достойно.

Ну, в селе летом, конечно, здорово. С утра до ночи на воле, фрукты-ягоды, загораем на раскладушках, обливаемся из шланга. Посреди жаркого дня, около двух часов, особенно любили мы с Лидкой укрыться в хате и развалиться на кроватях в комнате, которую отвела нам баба Вера. Ставни на окнах днём закрыты от жары, и вся хата погружена в сумрак, только в сенях из приоткрытой на улицу двери проникает свет. Только уляжемся - сразу и засыпаем...

Устроились как-то раз, лежим зеваем, в хате темно и никого, а только сон не идёт. Стали мы тогда с Лидкой играть в слова, следом рассказывать страшные историйки (выдумывали, конечно, на ходу), потом вообще плести всякий вздор, в общем сошли на свои обычные дурачества.

Вспоминаем смешные случаи и приколы из своей жизни - и смеёмся, смеёмся до колик. Только немного успокоимся, - то я что-нибудь скажу, то Лида - и снова так и катаемся со смеху. Уже и бока болят, и задыхаемся, а всё утихнуть не можем. Само собой, краем уха прислушиваемся, чтоб никто не зашёл в хату и не застукал нас на таком веселье, а то бабушка нам потом "пропишет"...
"Лидкааа, - бубню, - хватиит, я уже не могууу.... Она - "Угу-у", и опять хохочет, я с нею...

И вдруг чей-то смех откуда-то от стены между кроватями, очень странный - старческий, дребезжащий, растяжным таким раскатом "Ха—Ха—Ха—Ха", и ещё с каким-то захлёбыванием "Их, их, их, их...", словно затихающее эхо.. - мы его вдвоём услышали.

Мы сразу - головы от подушек, думали - кто-то из наших стариков незаметно в хату прошёл, но и в полумраке видно, что комната пустая. Нас в ужасе так и сорвало с кроватей и, сталкивая в дверях и сшибая лбами, вынесло прямо в сени, откуда мы и выскочили босые на двор. Видим, бабы Верин дед Андрей с лопатой стоит на другом конце двора у калитки сада, а тут к нему и баба Вера с нашей бабушкой из сада выходят.. Мы с Лидкой переглянулись: не было их только что в хате! Да и не слышали мы ни у кого из них такого смеха...

Остаток дня мы в хату и заходить боялись и ночью в этой комнате спать. И в последующие дни тоже — забегали днём, если приходилось, но и то быстро-быстро. А жару коротали уже в летней кухне. Ну и больше так не смеялись. За чей-то третий смех никому не сказали, а сами так и не поняли - что это было?

Самое интересное, что на той стене, у которой раздавался смех, висят давние фотографические портреты уже старых прадеда и прабабки. Такое нереальное впечатление, что кто-то из них посмеялся вместе с нами или - над нами? Или всё-таки домовой?.