Алиса #1
Герасим

Скоро ночь, а спать совершенно не хочется. Герасим с тоской посмотрел в окно: Там между деревьями во всей красе светила полная луна. Еще две ночи: сегодняшняя и та, что за ней. Потом он будет спать сутки или двое. А сейчас… Мужчина отошел от окна и направился на кухню. Там он зажег горелку, поставил чайник на плиту и насыпал в джезву две большие ложки молотого кофе.
Когда живешь один, невольно вспоминаешь, что было раньше. Вот и сейчас перед глазами замельтешили девчонки из соседнего класса, поющие на мотив песенки из «Генералов песчаных карьеров»: «Зачем Герасим утопил Муму? Му-му-му-му! Му-му-му-му!» Тьфу! Прошло уже столько лет, а он все помнит.
Потом была девочка, за которой он пытался ухаживать, но безуспешно. Нет, он не спасовал, когда к нему подошел верзила из десятого «А» и, взяв за грудки, основательно встряхнул. Он тогда отомстил ей: поймал в коридоре и отрезал одну косу. Потом были разборки с директором и его выгнали из школы. На директора он нисколько не обиделся, а вот на девчонку зло затаил.
Чайник закипел и стал издавать противный свист. Герасим оторвался от воспоминаний, снял чайник с плиты и налил кипяток в джезву. Сейчас будет кофе, и он снова обретет ясность мыслей. А пока… Мама из далекого Омска пишет. Спрашивает, когда он женится. Пора, уже четвертый десяток разменял. Он всегда отвечает, что, мол, есть на примете девушка, но выйти за него пока не собралась…
После школы Герасим решил сменить имя. И зачем его так назвали? Чтобы все вокруг подтрунивали и смеялись? Он пошел в паспортный стол с требованием сменить имя на «Герман». Видя юный возраст просителя, женщина из паспортного стола прочла ему лекцию о русской литературе и отправила восвояси. Но с тех пор Герасим всегда представлялся новым знакомым как Герман. Попросту Гера. Ему нравилось, когда его так называли.
А насчет девушек… Девушек у него сейчас много. После нескольких неудачных попыток завести подругу жизни, он убедился, что ему все время попадаются… как бы это проще выразиться… Не совсем порядочные девушки. А попросту говоря совсем непорядочные. Которые после двух-трех свиданий сбегают с другим парнем. И он решил, что все женщины ветреницы. Но что делать с желанием, которое как назло стало обостряться каждое полнолуние? Здесь природа брала свое, и Герасим ничего поделать не мог.
И он принял решение. Единственное правильное, по его мнению. Оно заключалось в следующем: коли ему, на его беду попадаются только ночные бабочки, он будет пользоваться их услугами. Но платой за его оскорбленное достоинство будут их жизни! Да. Именно так!
И теперь он каждое полнолуние привозит к себе девушку, развлекается с ней как хочет, а потом душит. Не верите? Посмотрите, сколько одежды скопилось у него в углу! Это все снимали с себя они, прежде чем залезть к нему в постель! И сегодня он выходит на охоту! В очередной раз. На кладбище у него своя договоренность. Он избавляется от тел простым способом: сбрасывает их в свежевырытые могилы и слегка присыпает землей. Завтра в эту могилу опустят гроб с официальным покойником, и дело будет шито-крыто. И никакой он не убийца! Он — санитар леса! Благородный рыцарь, избавляющий мир от разврата!
Кофе уже сварился и даже успел отстояться. Герасим-Герман налил себе большой бокал горячего напитка, бросил туда щепотку соли и два кусочка сахару и с наслаждением выпил. Вот теперь он может ехать на «охоту». Только так и не иначе называл он свои вечерние вылазки в полнолуние.
Он надел старые джинсы, модное худи и черную кожаную куртку. Потом натянул кроссовки и посмотрел на себя в зеркало: из зеркала на него глянул не первой свежести тип с круглым пивным животиком и намечающейся лысиной. Герасим показал своему отражению язык, взял с тумбочки ключи от машины и вышел в ночь.

Алиса #2
Прекрасная незнакомка

Она шла по обочине дороги. Ее короткое розовое платье с вырезами на плечах никак не гармонировало с прохладной осенней ночью. Ее длинные волосы были распущены и струились по спине темным шелком. Она шла, не обращая внимания на сигналящие машины и сальные возгласы водителей. На ней были ажурные чулки и белые балетки, и она упрямо шла в самый центр города.
Герасим приметил ее еще тогда, когда она свернула с Большой Казачьей на Горького и направилась в сторону Проспекта. Он пристроился сзади и сбавил скорость, чтобы попасть в ритм ее шагов. Он выбрал ее. Сегодня она должна была стать его очередной жертвой.
Но тут произошло неожиданное: «жертва» обернулась и сама подняла руку, прося Герасима остановиться. Он встряхнул головой, стараясь избавиться от наваждения. Но девушка стояла на обочине и продолжала голосовать. Гера остановил машину и открыл дверцу со стороны пассажира.
— Куда поедем? — задал он первый, пришедший на ум, вопрос.
— Все равно, — сказала незнакомка глубоким грудным голосом и села на переднее сиденье. Она расправила пышную юбочку, собрав ее между колен. Гера увидел резинку ажурного чулка и часть ее голой ноги выше резинки.
«Завлекает!» — подумал он, — «Только она еще не знает, кто здесь хищник, а кто жертва».
— Тогда давай знакомиться, — сказал Герасим вслух наигранно-бодрым тоном, — меня зовут Герман.
— Меня Алиса, — ответила незнакомка и подарила Гере лучезарный взгляд. Герман вздрогнул: эти глубокие глаза он уже видел, но тогда они были серо-голубыми. Их обладательница давно лежит на кладбище под слоем земли. А это тогда кто? Сестра? Герасим пригляделся внимательнее. Нет, не похожа. Точнее похожа, но как-то не так. А цвет глаз… Цвет глаз неожиданной попутчицы он определить не берется. Может, совпадение? Тут на «охотника» неожиданно нахлынула зеленая тоска, и он, чтобы не поддаться ей, прибавил газу и стал смотреть на дорогу.
Алиса воспользовалась моментом и решила подтянуть чулок. Она прошлась руками по всей длине ноги и, приподняв подол платья, подняла резинку чуть выше. Этого было достаточно, чтобы Гера заметил, что под платьем его новой знакомой белая батистовая рубашечка, отделанная шитьем. Это было так странно, что он бросил беглый взгляд на незнакомку и… пропустил поворот. Герасим чертыхнулся и сдал назад.
И тут его мысли побежали в другую сторону. Ему стало жалко бедняжку. Гулять пасмурным октябрьским вечером в кружевном платьице и тонкой рубашечке! Она же совсем замерзла!
— В таком наряде гулять холодно, — сказал он с теплотой в голосе и почувствовал, что сгорает от желания обладать этой красивой, и такой странной женщиной. — Поехали ко мне. Я тебя отогрею!
— Поехали, — кротко ответила Алиса, но ее лицо продолжало оставаться серьезным. Ни намека на улыбку! А он так хотел увидеть ее улыбающейся! И, чтобы развеселить новую знакомую и сгладить неловкое молчание, Герасим принялся рассказывать Алисе, как он в прошлом году ездил на рыбалку и поймал в-о-о-т такую щуку. И как они с друзьями жарили ее на костре, и с каким удовольствием ели. В это время Алиса положила руку ему на колено и внимательно посмотрела в глаза. Герасиму показалось, что она смотрит ему прямо в душу, и он осекся. Рассказ был чистой выдумкой. Мало того он был не к месту и не ко времени, и убийца это понял. Но на его счастье машина уже подъезжала к дому, где он жил, и Гера свернул на дворовую стоянку.
— Вот мы и приехали, — сказал он бодреньким тоном. — Сейчас будет музыка, ужин и много чего интересного, — он подмигнул красотке. Алиса молча его выслушала, вылезла из машины и отошла в сторонку ждать, пока Герман-Герасим поставит своего «коня» на сигнализацию.
— Пошли! — наконец сказал он, взял девушку за локоть и сразу почувствовал, какой он холодный, — о, да ты совсем замерзла! — воскликнул он, — пойдем скорее! У меня дома тепло! — И парочка рука об руку вошла в подъезд.

Алиса #3
Жертва страсти.

— Проходи, не стесняйся, — Герасим открыл входную дверь и пропустил Алису вперед. Та прошла через прихожую, даже не обернувшись на зеркало. «Какая самонадеянная!» — подумал про себя Гера, — «даже в зеркало не посмотрелась! Так уверена в своей неотразимости. Ну, ничего! Мы с тебя спесь-то собьем!» — Герасима даже зло взяло, глядя на то, как его новая знакомая осматривается в комнате, ища место, куда можно присесть. Вот она остановила взгляд на глубоком кресле у журнального столика и села в него, осторожно облокотившись о подлокотник.
Герасим тем временем переобулся в домашние тапочки, снял куртку и повесил ее на крюк. Потом придирчиво осмотрел себя в зеркале и, решив, что краше он уже не будет, тоже прошел в комнату.
— Нравится кресло? — спросил он новую знакомую.
— Очень удобное, — ответила она, гладя подлокотник, — у тебя вообще красивая мебель. — Она смотрела Гере прямо в глаза, но он опять обратил внимание, что Алиса не улыбается.
— Сейчас будет угощение, — быстро сказал он и исчез в кухне. Через минуту он вернулся, неся в одной руке бутылку шампанского, которую берег для особого случая, а в другой — глубокий салатник со свежей клубникой, которую берег лично для себя. Он решил, что такая девушка, как Алиса стоит и того, и другого. В конце концов, это ее последний ужин.
— Ты обещал музыку, — напомнила новая знакомая своим глубоким голосом.
— Сейчас, — мгновенно отозвался Герасим и подошел к стоявшему в углу музыкальному центру. — Ты какую любишь? — Он повернулся в сторону кресла, и увидел, что Алиса встала и с интересом следит за его манипуляциями с техникой.
— У тебя есть записи классической музыки? — спросила она, привстав на цыпочки и подняв руки над головой так, как это делают балерины.
— Где-то что-то было, — пробормотал преступник, перебирая треки. Алиса удивляла его все больше и больше. Она не походила ни на одну девушку, с которыми он был когда-либо знаком. И это его немного настораживало. Но он махнул рукой на неясные подозрения и, наконец, нашел древнюю «Романтик-коллекшн». Зазвучало «Адажио Альбинони». Алиса вышла в центр комнаты и начала танцевать. Она танцевала как настоящая балерина, вся уйдя в музыку и подчиняясь только ее законам. Ее руки то взлетали, то безвольно падали, а ноги повторяли неуловимый ритм классического произведения.
Герасим сел в кресло, зачарованный ее танцем, и очнулся только тогда, когда музыка закончилась, и Алиса села на подлокотник его кресла. Гера взял из салатника одну клубничку и хотел покормить танцовщицу, но она мягко отстранила его руку.
— Я хочу другой пищи, — сказала она и потянулась губами к его шее. Герасиму затея пришлась по душе, и он решил до конца насладиться причудами этой женщины. Он запрокинул голову так, чтобы Алисе было удобнее его целовать.
В этот момент вампирелла увидела как бьется пульс на шее негодяя. Это было место, где сонная артерия подходит ближе всего к коже. И она с налету вонзила в нее оба клыка. Герасим икнул и потерял сознание. А Алиса с наслаждением стала пить его кровь. Это была первая жертва, которую она добыла самостоятельно, и неопытная вамп еще не знала, что кровь негодяев особенно вкусна. Она пила мелкими глотками, наслаждаясь необычным вкусом, пока не услышала последний стук Гериного сердца. Тогда она вынула клыки из его шеи, облизнула их и втянула в десны.
Потом, оставив труп лежать в кресле, она занялась собой. Ее похоронили в легком розовом платье, надев под него только тоненькую рубашечку и ажурные чулки. Но на улице уже холодно и на нее, что называется, даже лошади оглядываются. А в углу у этого убийцы лежит куча одежды, среди которой есть и ее вещи.
Алиса подошла к куче и, изрядно в ней порывшись, нашла куртку и джинсы, в которых была в тот роковой день. На ноги она надела свои светлые полусапожки. Кроме перечисленного, в куче нашлась и ее кофточка под леопарда и бежевая сумочка и даже маленький зонтик в три сложения. Алиса открыла и закрыла его: зонтик работал исправно.
Закончив с переодеванием, Алиса подошла к трупу.
— Смотри, никуда не уходи! — погрозила она ему пальцем и в первый раз улыбнулась. Потом бросила в сумочку ключи от его машины, вышла из квартиры и заперла за собой дверь.

Эпилог

В знакомых нам креслах сидели два вампира: Алиса и Арнольд. Оба были в мохнатых банных халатах и с мокрыми волосами: они только что приняли душ и теперь отдыхали от хлопот этой ночи. Да и шутка ли: всего за несколько часов избавиться от тела, привезти гробы из сырого склепа так, чтобы никто этого не заметил, сменить номера на машине и прибраться в холостяцкой квартире, насквозь провонявшей табаком.
— Когда мы закапывали тело, я слышал его мысли. Он был еще жив, — сказал Арнольд, вертя в руках нераскрытую бутылку шампанского.
— Какая разница! — воскликнула Алиса, кивнув на кучу одежды, все еще лежащую в углу. — Меня он тоже придушил и еще живую закопал в землю. И если бы не ты, я была бы мертва навсегда. А сегодня я слышала все его мысли. Подонок!
— Зато какой вкусный, — Арни улыбнулся и дотронулся ногой до ее ноги.
Алиса улыбнулась в ответ, но улыбка получилась вымученной. Она подумала о том, что отомщена. Дольше оставаться вампиреллой необходимости нет. Она дождется, когда встанет солнце, выйдет на балкон и…
— Даже не думай! — сказал Арни, кивая головой в сторону окна. Там, на востоке, пробивались первые робкие лучи дневного светила. Алиса посмотрела в окно и встала. Арнольд тоже встал, потянулся, зевнул и принялся стелить полотенце на подушку, чтобы не намочить ее мокрыми волосами. — Давай спать! — сказал он и лег в свой старый, покрытый плесенью гроб.
— Запомни одну вещь, — сказал он прежде чем накрыться крышкой, — мы — санитары леса. И что будет, если мы перестанем пить кровь негодяев? Их станет больше, только и всего. Так что у вампиров тоже есть смысл жизни.
— Ладно, давай спать, — сказала успокоенная Алиса, подумав о том, что им нужны будут новые гробы: старые в сыром склепе превратились черт знает во что. Но это завтра. У покойного Герасима есть кое-какие сбережения и их хватит на то, чтобы прожить с комфортом не один год. А обо всем остальном позаботится Арни. Он, как никто другой, умеет ладить с нужными людьми. Алиса тоже постелила полотенце на подушку, легла в гроб и накрылась крышкой.
Спокойного дня!