Уж не знаю, какому безумному проектировщику вздумалось заложить жилую четырехэтажку в 30 метрах от кладбища, и, более того, разместить на первом этаже детский сад, который мне «посчастливилось» посещать в самом начале 70-х годов прошлого века.

С противоположной кладбищу стороны, где находилась детская площадка, буквально в 10 метрах проходил Московский тракт, «оздоравливая» гуляющих детей автомобильными выхлопами с тетраэтилом свинца (ТЭС) – крайне токсичной присадкой к топливу, ныне запрещенной почти во всем мире.

С третьей стороны находились тюрьма (СИЗО и колония), госпиталь и единственная в то время действующая в городе церковь. С четвертой располагались несколько двухэтажных промышленных зданий. Последние, пожалуй, радовали больше всего – по пути в садик мне дозволялось заглянуть в их окна – внутри бодро работали огромные зеленые станки.

Другим «развлечением» и стимулом идти утром в детский сад была возможность посмотреть на колонну «бармалейских машин», как их называла мама. Это были крытые грузовики, которые возили заключенных из тюрьмы на стройки и обратно, - труд з/к тогда активно использовали. Но относительная интересная дорога быстро заканчивалась, и, зайдя в двери дошкольного учреждения, меня почти всегда охватывали паника и отчаяние.

Не стану делать секрета – сей чудесный детсад находился в Свердловске, ныне Екатеринбурге, по ул. Репина, 14 – можно посмотреть на картах. Сейчас там другие организации, и детей, по счастью, нет, но все окружение осталось прежним.

Видимо, столь негативная энергетика окружающей местности определяла и поведение части персонала. Складывалось ощущение, что некоторые воспитатели во время, свободное от посевов «разумного, доброго и вечного» подрабатывали в расположенной рядом тюрьме надсмотрщиками и экзекуторами.

Например, преступлением было что-то не доесть в обед. Это строго каралось. А, поскольку, вместо нормального мяса зачастую нам давали резиноподобную субстанцию, которую прожевать не смог бы даже тираннозавр, приходилось ложиться на тихий час с набитым ртом. За тем, чтобы никто ничего не выплевывал, тоже следили. Втихую избавиться от содержимого рта проще всего было на прогулке после тихого часа. А во время дневного сна категорически запрещалось лежать с открытыми глазами и уж тем паче - шептаться с другими детьми.

И, конечно, в один прекрасный день я был застукан «сразу по трем статьям» - лежал с набитым ртом, лежал с открытыми глазами и шептался с соседом Костей. Был поднят и вызван на разбор «тройки» обедающих воспитателей. Мне пригрозили «самым страшным» наказанием – стоянием в трусах в углу. Это было ужасно, поскольку «позорный» угол просматривался из комнаты, где спали девочки, и твой позор автоматически удваивался.

Я разревелся и сказал, что просто не могу прожевать такой жесткий кусок.

«А ты побейся головой об стену, может, получится», - «пошутила» одна из воспитательниц.

Я же, в силу 4-5 летнего возраста, сарказма не оценил и, полагая, что мне заменили «вышку» на более гуманное наказание, радостно стукнулся головой в стену. Это привело «тройку» в восторг, и они, смеясь, посоветовали: «Бейся сильнее, а то ничего не получится!».

Но самое тяжелое для меня событие произошло позже. В садике была традиция – на день рождения именинник приносил кулек конфет, раздавал по одной детишкам из своей группы, и несколько конфет отдавалось воспитателям.

В один из таких дней разразился скандал – пропали «воспитательские» конфеты. Сначала говорили, что их стащила одна девочка – Люда Я..на, но потом кто-то (возможно, настоящий вор) умело перевел стрелки на меня. Я, конечно, доказывал, что ничего не брал, но ребенок, добровольно бьющийся головой о стену, видимо, казался весьма удачным кандидатом на роль козла отпущения. Меня отозвала в сторону одна из воспитательниц и посоветовала признаться.

Иначе «придет милиция с собакой, и собака будет кусать тебя и твоих товарищей, и ты все равно признаешься». Мне тогда показалось – да фиг с ним, признаюсь, зато собака не придет и детей не будет кусать. И сознался в том, чего никогда не делал…

Вечером я попытался разъяснить своим родителям и деду эту ситуацию – но и они не поверили. Вот это было уже страшно. На следующий день в детском саду дети сторонились меня, воспитатели взирали на «вора» с презрением. Было невыносимо больно от чудовищной несправедливости.

Вечером всех вывели на прогулку, с которой нас забирали домой родители. Большинство ребят уже разобрали – лишь несколько моих одногруппников копошились на площадке, воспитательница сидела на веранде, флегматично взирая на подопечных. Я в одиночестве стоял у калитки, высматривал родителей и тихонько ревел от обиды. Еще больше хотелось узнать, кто же на самом деле спер эти чертовы конфеты.

И тут из-за угла, со стороны двора, за которым было кладбище, вышли какие-то странные люди: двое высоких бородатых мужчин и женщина с очень короткой стрижкой. Один мужчина был с серебристыми (видимо, седыми) волосами и бородой, второй – с черными. Хорошо запомнил, что шевелюры у мужчин были весьма объемными и лохматыми. Одеты они были как-то необычно. Помню, что это были очень широкие светлые брюки и какие-то странные длинные пиджаки.

А на рукавах я заметил синюю кайму, вроде бы даже с орнаментом. Эти люди мне казались нереально высокими. Ростом с кирпичные столбы калитки. Поэтому их лиц (и что там у них с одеждой было выше пояса) рассмотреть не удалось. В голове почему-то родилось объяснение, что это – «специальные врачи».

«Серебристый» спросил что-то вроде – не надоело ли мне плакать. Причем это был низкий, довольно приятный, и я абсолютно уверен, человеческий голос. Внезапно мне показалось, что надо все рассказать этим взрослым – не упустить последний шанс восстановить справедливость. Но только я начал описывать события, как «серебристый» прервал – дескать, мы знаем, ты не вор.

Дальше диалог приведу очень приблизительно, по изрядно стершейся за десятилетия памяти.

- Конфеты украла Люда Я..на? - спросил я.

- Нет. Дети не брали. Взял взрослый.

- А откуда вы знаете?

- Мы - РОДИТЕЛИ.

- Как мама и папа?

- Нет, мы - БОЛЬШИЕ РОДИТЕЛИ. Для всех. Мы – ПЕРВОБЫТНЫЕ ЛЮДИ.

Этот ответ меня озадачил. По имеющимся детским книжкам и мультикам я знал, что первобытные люди – это полуголые дикари в шкурах, которые орут дурными голосами, кидаются копьями в мамонтов, живут в пещерах и глодают кости.

Казалось бы, собеседники уловили смущение и даже, как мне показалось, улыбнулись. На сей раз отвечала женщина.

- Мы ПЕРВОБЫТНЫЕ ЛЮДИ, которые ПРИШЛИ РАНЬШЕ или которые БЫЛИ ВСЕГДА (как именно точно было сказано, уже не вспомню).

Смешно, но моему детскому разуму тогда это объяснение показалось вполне разумным и понятным. И еще я был счастлив, что хотя бы БОЛЬШИЕ РОДИТЕЛИ уверены в моей невиновности. Может быть, испытав это огромное облегчение, я забыл даже спросить, кто из взрослых своровал конфеты – да это было уже и не очень важно.

- А где вы живете? – поинтересовался я.

- РЯДОМ.

После этого Большие родители как ни в чем не бывало развернулись и ушли в сторону двора. Не вознеслись, не растворились в воздухе, а просто ушли, в очередной раз поразив меня высоченным ростом и шириной штанов. Я победно огляделся вокруг, надеясь, что дети и воспитательница все слышали, и теперь я уж точно буду оправдан. Но… дети также копошились возле качелей, а мадам столь же безучастно созерцала территорию с веранды.

Через пару минут за мной пришел отец, которому я страшно хотел рассказать про странных людей. Но потом вдруг передумал и промолчал (или меня «промолчали»).

В этот вечер и на следующий день, что интересно, все общались со мной как обычно, никто потом ни разу не упомянул о моем «ужасном преступлении», а через пару-тройку дней забыл и я сам.

Несколько раз БОЛЬШИЕ РОДИТЕЛИ всплывали в памяти, когда я уже был взрослым. Единственное околоразумное объяснение, которое приходило мне в голову, – отец в день кражи конфет все-таки не поверил в мою вину. Он был искусствоведом, хорошо известным в театральной среде, и теоретически мог подговорить знакомых артистов разыграть небольшой спектакль.

Но эта версия никак не объясняет, что ни дети, ни воспитатель, находившиеся в нескольких метрах, никак не отреагировали на мой оживленный диалог с тремя странными двухметровыми РОДИТЕЛЯМИ. Да и некоторые события дальнейшей жизни подтвердили, что ПЕРВОБЫТНЫЕ ЛЮДИ были совсем не артистами.

P. S. Спасибо Интернет-ресурсам, которые редко обновляют контент. Благодаря им я нашел фото места событий в почти неизменном виде. Белые кирпичные столбы той самой калитки, у которой я общался с БОЛЬШИМИ РОДИТЕЛЯМИ. Еще в 2012 году здание выглядело почти также, как в начале 70-х. Ближайшее высокое крыльцо и было входом в детский сад. Ныне столбы снесены, ограда заменена на ажурную стальную, вместо детской площадки – парковка. Дом ныне покрашен в позитивный желтый цвет и смотрится куда веселее, а в помещении бывшего детсада разместились коммерческие компании.