Меня зовут Виктор. Я живу на окраине большого города. И живётся мне вполне неплохо: есть хорошая работа, верные друзья, с которыми я часто вижусь, в общем не обижен. Только в одном мне не везёт – это в личной жизни.
У меня никогда не складывались отношения с девушками. Друзья говорят, что это из-за моего характера. Ну, подумаешь, лежал в психдиспансере где-то год назад, что я теперь, от этого дурным являюсь. Но тем не менее я не оставлял попыток найти свою вторую половину.

Как-то раз я прогуливался в парке после рабочего дня. Расхаживая по аллее, и, пиная жухлые листья, мне на глаза попалась девушка. Мне она показалась милой. Она была невысокой и стройной. Волосы у неё были каштановые и курчавые, остриженные до плеч.
Наконец она заметила меня и улыбнулась. От её улыбки мне стало тепло на душе, хотя ее бледный вид меня немного насторожил. Я подсел к ней, после чего мы разговорились. Девушку звали Дарина. Как оказалось, у нас было много общего: мы оба были одинокими душами, оба любили кино и оба провели время в дурке. Впрочем, последнее меня не пугало.

Мы провели друг с другом почти весь день, болтали и смеялись. Даже не заметили, как стемнело. Как только мы покинули парк, мы разминулись. Я пообещал Дарине, что мы ещё встретимся и ушёл домой.
На следующий день я проснулся утром. Умывшись, я пошёл на кухню и зажёг чайник.
Через некоторое мгновение я услышал звук дверного звонка. Я подскочил от неожиданности, ибо кому ещё приспичило звонить людям с утра, ещё и в выходной.
Недолго думая, я побрёл к входной двери. Глянув в глазок, я обомлел ещё сильнее.

За дверью стояла Дарина. Было впечатление, будто она смотрела на меня в глазок. Мою голову не покидал вопрос, «как она узнала, где я живу?». Мы даже толком номерами не обменялись, а она уже стоит у моей двери и настойчиво звонит.
Собрав эмоции в кулак, я решил, что не стоит заставлять даму ждать и открыл ей дверь. Она впорхнула в квартиру, словно призрак.
- Привет. А ты как узнала, где я живу? – неожиданно спросил я, закрыв дверь.
- Мне подсказали, - отмахнулась Дарина и улыбнулась. Её улыбка была такой же милой, как и вчера.
Внезапно Дарина стала наступать, заставляя меня пятиться. Так мы прошли до большой комнаты, к дивану. Шла она уверенно, будто бы знала мою квартиру до последнего угла. Но ведь мы только встретились, откуда она могла знать?
Я оступился и рухнул на диван. Но Дарина не отступала. Она села мне на колени и стала поглаживать моё лицо.
В этот момент засвистел чайник.

- Не стоит волноваться, - тихо сказала Дарина и продолжала шептать мне это на ухо.
Затем она прислонилась ко мне ещё ближе, так, что я ощущал её дыхание на своём лице. Мне показалось, что кожа Дарины была ещё бледнее, словно она была нездоровой. Чайник засвистел ещё настойчивее.
Руки Дарины скользнули с моего лица и остановились на моей шее. Мне показалось, что для близости нам было пока рановато, однако я не возражал.
- А теперь закрой глаза.
Я послушался.
Спустя какую-то жалкую секунду я ощутил, что мне стало трудно дышать. Через ещё одну я ощутил, что мою шею что-то сдавливало, будто на неё намотали корабельную цепь.
Я раскрыл глаза и пришёл в ужас. Меня душила Дарина. Меня повергло в шок, что хрупкая девчонка душила меня с силой какого-нибудь силача, что руками гнёт подковы. А некогда милое лицо сменилось звериным оскалом.
- Да… Дарина… Что ты… делаешь? – сдавленно спросил я.
- То же, что ты сделал со мной. – яростно прорычала она.
- Мы… мы…ж… только встретились… чего я тебе…
Я попытался закричать, но вместо крика из моей глотки вырвалось жалкое сипение.
- Неужели?! А кто тогда это сделал?!
Дарина убрала одну руку с моей шеи и оттянула воротник своего свитера. Её шею венчал протянутый белёсый шрам.
- Неужели ты не помнишь?!
Я уже ничего не слышал: ни её яростных рыков, ни протяжного свиста кипящего чайника. В глазах темнело, я чувствовал, что мой разум уплывал и стремился в небытие.

***

Парень стоял в ванной и смотрел на девушку, лежавшую в воде. Её волосы развевались в воде, словно водоросли. Она не дышала.
Он помнил её последний мгновения жизни, будто они сейчас протекали перед глазами. Помнил, как она легла к нему в объятия. Юноша приобнял её в ответ.
В один момент ему показалось, что она выколоть ему глаза. Парень отбил её руки и принялся душить. Девушка брыкалась, пыталась остановить его, но силы покинули её. Лишь когда сопротивление прекратилось, он остановился. Девушка не дышала.
Парень испытал испуг, когда осознал, что сделал. Он не хотел её душить, ведь у него даже не было таких мыслей. Он шлёпал её по лицу. Она не реагировала.
Он понёс её в ванную и окунул её в холодную воду. Тщетно. Она не отзывалась.

Юноша шёл из стороны в сторону. Что теперь делать? Прямо сейчас он совершил неосознанное убийство. В всё из-за случайного движения. Всего одного неосторожного движения хватило, чтобы его мозг воспринял его как угрозу.
Теперь ему было ясно одно – от тела надо избавиться как можно скорее.
И вот, он стоял над ней. С ножовкой в руке.
Он вытянул пробку и воду из ванной затянуло в сток. Девичье тело безвольно легло на дно ванны. Юноша поднёс ножовку предплечью, возле локтя. Он принялся пилить. Зубья ножовки медленно впивались в плоть. Парня мутило. Его не пугал вид крови, когда он укалывался. Но когда приходилось распиливать тело и когда кровь бежала ручьем, он её вид ему становилось худо.

Еле держась, парень продолжал пилить. Когда ножовка стала плохо пилить, он понял, что дошёл до кости. Через силу и отвращение о продолжал опиливать предплечье. Ножовка то и дело периодически застревала, но он продолжал. Казалось, что это продолжалось вечно.
Ему казалось, что прошёл как минимум год, когда он смог отпилить руку. Отодвинув конечность, он привстал на ватных ногах и опёрся на раковину. Его вырвало от вида крови от отпиленного предплечья. Глаза полнились от слёз. Но уже было поздно сожалеть. Работы ещё было много.
Взяв ножовку, он принялся отпиливать вторую руку. Пока инструмент рвал плоть, он то и дело, что озирался по сторонам, думая, что кто-то слышит его грязную работу. Словно кто-то слышит, как ножовка отделят части тела, как хлещет кровь из перепиленных культей. Наконец, со второй рукой было покончено.

Вслед за ними он принялся за ноги. Он перепиливал их по середине бёдер. С ногами было ещё труднее. Они были толще, толще были кости. Ножовка вновь останавливалась, и вновь продолжала пилить несчастную жертву. Ножовка долго возилась с ногами, но постепенно ей удалось завершить «испытание». Ноги были отделены от туловища.
Некогда белая ванна стала красной. Было ощущение, что кровь была повсюду. Даже сам парень был перепачкан, особенно его руки. Но дело было ещё не окончено.
Осталась голова. ОН глядел в мёртвое девичье лицо. Даже будучи мёртвой, он видел в ней нечто прекрасное. Её лицо не походило на зловещую гримасу, которая обычно возникает у людей пере смертью. Оно было спокойным, расслабленным. Глаза ещё были прикрыты, а рот слегка приоткрыт.

Он нацелился на середину шеи. Руки сами знали, как действовать. Зубастое лезвие мигом впилось в шею, погружаясь и чавкая. Крови было ещё много. Она брызнула ему в лицо, благо он успел закрыть глаза.
Перепилив позвонки, голова свесилась в сторону. Она держалась на тонком лоскуте кожи. Юноша без труда оторвал её и глянул в мёртвое лицо. Даже с перепачканным лицом и слипшимися от крови волосами он считал её красивой. Он не мог оторвать глаз от мёртвого лица. Он был уверен, если бы её голова была живой, она бы смотрел на него с презрением.
Юноша отложил голову к другим конечностям и удалился из ванной. Потом он вернулся с большими мусорными пакетами. В них он распихал части тела девушки: В один пакет руки и ноги, во второй туловище, в третий голову.
Ранним утром он вышел из квартиры с большой сумкой. Убедившись, что никто не видел его, он быстро добежал до ближайшего леса. Он шёл вглубь, так далеко, чтобы никто не нашёл останки.

***

Я раскрыл глаза. Было тихо. Дарина куда-то исчезла. Я привстал с дивана, потирая сдавленную шею. Она так сильно меня душила, что мне было больно глотать.
- Проснулся?
Помотав головой, передо мной стоял высокий бородатый человек в рясе. В нём я узнал своего соседа, отца Василия. Он озадаченно смотрел на меня.

- А где Дарина?
- Кто? – глухо спросил священник.
- Ну, девушка, кудрявая такая. Она ещё задушить меня хотела.
- Здесь никого не было, Виктор. Я услышал, как у тебя закипел чайник, и ты его долго не снимал. Я хотел тебе напомнить о нём, благо квартира у тебя оказалась не заперта, а потом я вижу, как ты душишь сам себя.

Услышав это, я в миг остолбенел. Никакой Дарины тогда не было. Это лишь проекция моего больного мозга. Всё это время я общался сам с собой. Я чуть не убил себя, а вместе с этим перед моими глазами стояла ужасная картина, так хорошо зацепившаяся в моём разуме.
- Я ведь знаю, что ты тогда сделал, Виктор, - начал священник. – Тебя заела совесть. Ты совершил великий грех, сын мой и ты должен ответить.
Отец Василий говорил это без укоризны. Словно перед ним сидела заблудшая душа, которую надо было направить. Я чувствовал, как меня заедали совесть и стыд, но то было заслуженно.