До недавнего времени я жил с родителями в частном доме недалеко от города. Они всегда отличались строгим нравом и сложным характером, поэтому гостей в нашем доме не было почти никогда. Единственным из моих друзей, с кем они смогли хотя бы немного поладить, был Лёха. Я знал его с первого класса и, наверное, только ему одному я мог довериться в трудной ситуации. В отличие от родителей, которым было проще выругать меня за мои ошибки, чем научить их не совершать, Лёха всегда готов прийти на помощь и помочь советом. Житейского опыта у него было куда больше чем у меня.

Рос он без отца, работал с четырнадцати лет, и даже успевал гулять с девчонками. Я, понятное дело, завидовал ему, но не по-злому. Скорее, я был рад его успехам на всех жизненных фронтах. С одним ему не повезло — мать была алкоголичкой. Половину алиментов она пропивала, а на вторую покупала Лешке еду. Но всё-таки, у него было то, о чём я в детстве мог только мечтать — свобода. Через год после его совершеннолетия, матери не стало, поэтому квартира досталась Лёхе.

Неделю назад он пришёл ко мне в гости под вечер. Родители поехали в театр, поэтому дом был в нашем распоряжении на ближайшие три часа. Ни о каких вечеринках мы даже не думали, ибо знали чем может обернуться. Устраивать их в квартире Лёхи, смысла не было. Несмотря на мой возраст — девятнадцать лет, — отец был категорически против того, чтобы его сын ночевал где-то вне дома.

Поэтому, идея моего друга купить мне недорогую квартирку на окраине города, была воспринята мной очень положительно. Настало время накопленных с паршивых подработок запасов, да и на карманные деньги родители не скупились, а я умел экономить и большую часть откладывал «до лучших времён».

— Нет, Лёха, накопить с карманных денег на квартиру — это, конечно, мощно... вряд ли я смогу купить приличную хату, — сказал я.
— Сможешь, — улыбнулся Лёха, — не только приличную, но и новую, в новостройках.
— Смешно. — Мой голос звучал расстроено.

— Я серьёзно, — твёрдо сказал Лёха, — у меня всё уже придумано. У нас сосед недавно так же сделал, сейчас живёт и радуется. Твоих денег вполне хватит на квартирку в старой пятиэтажке на окраине. Её построили ещё в совке, строители плохо выстроили фундамент и, вдоль стены образовалась трещина, а там и плесень и отопление полетело. Дом признали аварийным и готовят к сносу, а жильцов поселят в новостройках. Цена смешная, к тому же хозяину, мажору какому-то, она даром не нужна, отдаст за копейки. Ну, а если вдруг что, мы с пацанами тебе одолжим до полной суммы, — улыбнулся он.

— Ты мне предлагаешь жить в гадюшнике, который в любой момент может рухнуть мне на голову? — недовольно спросил я.
— Хватит тебе, — отрезал Леша, — тебе там жить меньше месяца, не успеет рухнуть, а вот переселят сто процентов. Бесплатно получаешь двушку в новостройках, как тебе мотивация?

Я сказал ему, что подумаю и дам своё решение завтра днём. Нужно было всё обговорить с родителями, да и морально подготовиться к покупке в случае их согласия. Разговор был долгий, я приводил тучу аргументов за покупку и несколько раз объяснял Лёхин план. Спустя приличный отрезок времени, мать всё-таки поддержала мою идею, а за ней и отец. Хотя, скорее он поддержал её, чтобы я наконец-то отвязался от них, но мне было всё равно, я был счастлив и на следующий день довольный поехал к Лёше.

Он показал мне объявление о продаже, которое на днях нашёл в интернете. Просили чуть меньше той суммы, которую я накопил. Продавец оказался адекватным молодым парнем, чуть старше нас с Лёхой. Квартира досталась ему от бабки, которую он знать не знал, поэтому, никаких тёплых чувств к жилью не испытывал и выставил его на продажу через день после вступления в наследство.

Квартира находилась на четвёртом этаже. Железная дверь выделялась на фоне ободранных и изрисованных стен, но за ней находилось не лучшее зрелище. Пахло так, будто здесь проводили свои лучшие годы все районные коты. Обои были отклеены в некоторых местах, вместо люстры в коридоре была одна слабо горящая лампочка. Окно на кухне было треснуто в нижнем углу, благо, было лето, поэтому пережить здесь две недели не означало гибель от обморожения. В большой комнате был выход на балкон, стоял старый телевизор и диван, на котором и почтила бабка. Его мы сразу собрали и накрыли простынёй. Мы не были особо суеверными, но не очень хотелось сидеть на том месте, на котором когда-то умер человек. Во второй комнате стоял шкаф, кровать и тумбочка.

— Ну, жить можно, — улыбнулся Лёха.
— Может быть, я поживу у тебя? — спросил я, — ведь квартира числится за мной, а значит меня переселят в любом случае.
— Тут такое дело, — Лёша замялся, — я не один живу, помнишь Лизку с параллельного потока?

Всё стало ясно. Жить мне придётся тут, по крайней мере, здесь были все удобства, а от внешнего мира меня надёжно защищала железная дверь. Ехать ночевать к родителям мне не позволяла совесть, да и не особо хотелось видеть выражение лица отца, который увидел беспомощность и неготовность своего сына к самостоятельной жизни.

Под вечер, мы перевезли мои вещи от родителей, и Лёха уехал домой. На ужин у меня была только вода из-под крана, поэтому я решил сходить в магазин. Пятиэтажка стояла немного отдалённо от остальных домов, из-за этого, путь до магазина отнимал приличное количество времени.

Когда я вернулся, на улице стемнело, зажглись фонари. Возле моего подъезда я заметил силуэт. Немного замявшись, всё-таки решил подойти.

— Ты кто такой? — спросил силуэт женским голосом.
— Я тут живу, — ответил я развернувшись от подъездной двери.

Силуэт затушил сигарету и приблизился ко мне. Это была женщина, невысокого роста, средних лет. Неплохо сохранившаяся для своего возраста, но с прокуренным голосом.

— Людмила, — она протянула руку.
— Сергей, — ответил я.
— Давно ты здесь, Сергей?
— Сегодня въехал, а вы?

— Всю жизнь. И никуда отсюда не уберусь. Чинуши считают, что нас можно легко отсюда вышвырнуть, обещают новые квартиры, а дадут койку в общежитии, в лучшем случае, — разговорилась Людмила, — но не тут то было, я лучше здесь поживу, пусть мне эта трещина хоть поперёк квартиры пройдёт.

— Здесь много кто живёт? — поинтересовался я из вежливости.
— Нет, я, да Борис Анатольевич. Он раньше на флоте служил, ему эту квартиру за выслугу лет дали. Потом у него дочка с семьёй в аварии погибла, вот он один тут и остался. На пятом этаже живёт.

Мы поговорили ещё пару минут, пока из темноты двора не показался ещё один силуэт. Его осанка была ровная, а шаг твёрдым, но хромота на одну ногу и тяжёлое дыхание выдавали в нём старика.

— Знакомься, Серёженька, Борис Анатольевич, — Людмила кивнула в сторону силуэта.

Человек вышел на свет. Это был пожилой мужчина с седой головой и усами. Я протянул ему руку, но ответа не последовало. Его глаза выдавали тревогу, он явно был чем-то обеспокоен, но интересоваться я не стал.

— Двери ночью закрывай, - строго сказал старик.
— Двери? — переспросил я.

Старик не ответил и, молча поспешил вверх по лестнице. Мы с Людмилой переглянулись. Ответов не было, и спустя некоторое время мы разошлись по квартирам. Не знаю почему, но просьба с дверями меня немного озадачила. На ночь я закрыл железную дверь на все обороты, а также дверь ведущую в мою комнату. Последнюю на небольшой шпингалет.

Долго не мог заснуть, в голову лезли разные мысли, сказывалось новое место, да и старик не выходил из головы.

«Наверное, маразм», — подумал я и успокоился. Ночью меня разбудил грохот из квартиры сверху. Как будто, там двигали по полу что-то тяжёлое. Потом тяжёлые шаги, снова грохот и, последней каплей стало что-то стеклянное, разбившиеся об пол. Я встал с кровати и постучал ремешком от часов по батарее, грохот прекратился. Остаток ночи прошёл спокойно.

На утро, перед институтом, я встретил около подъезда Людмилу и вежливо поинтересовался, что за квартира надо мной. Она улыбнувшись ответила: «Бориса Анатольевича квартирка».

«Точно, маразм, крайняя стадия, вещи двигает», — подумал я и, улыбнувшись Людмиле, пошёл на учёбу.

День прошёл как обычно, после пар я заглянул к Лёхе, познакомился с Лизой и провёл у него время до вечера. Домой возвращался поздно, под светом фонарей. Возле подъезда вновь стоял силуэт.

— Как день прошёл, Людмила? — я улыбнулся соседке.

Она не ответила, а лишь посмотрела на меня испуганным взглядом.

— Что-то случилось? — поинтересовался я.
— Серёж, я не знаю, — её голос дрожал, заикаясь от страха, она продолжила, — я только что вернулась с работы, стояла тут, курила, а потом вдруг перевожу взгляд на своё окно, а там свет включился, — она взглотнула слюну и выдохнула, — а потом раз, и выключился. Может там есть кто?
— Хватит вам, — улыбнулся я, — дому лет больше, чем нам с вами вместе, вот проводка и шалит. Хотите я зайду проверю?
— Если не трудно, Сереженька, — немного успокоившись, сказала она и протянула мне ключи.

Как же я проклинал себя за это, но отступать было поздно. С собой у меня был газовый баллончик, что придавало мне немного уверенности. Дверь в квартиру Людмилы была закрыта. Дрожащей рукой, я открыл дверь и быстро включил свет в коридоре. Никого. Я проверил кухню, затем зал и спальню — пусто.

Снова спускаться вниз желания не возникало, поэтому я принял решение крикнуть Людмиле в окно. Она радостная подняла голову и зашла в подъезд. Предлагала выпить чаю и посидеть у неё, но я вежливо отказался и побрёл к себе в квартиру.

Прошло около часа. Я сидел за ноутбуком и смотрел сериал. Окно было полностью раскрыто, и я также слышал всё, что происходит на улице. Будь то голоса проходящих мимо алкашей или звуки проезжающих где-то далеко машин. Вдруг, я услышал крик. Женский крик. Я подскочил со своего места и выглянул в окно — никого. Снова крик, теперь я понял, кричат из нашего дома. В голове всё сошлось, меня затрясло, всё тело будто стало одним большим куском льда на мгновенье и снова тёплый звенящий ужас сковал его.

«Кричать могла только Людмила — думал я, — но кто мог причинить ей вред? Муж? А есть ли он у неё вообще? Ей сорок и она одинока, может бывший муж? А если она не открывала дверь, то где?..» Я замер на секунду. Мои глаза раскрылись так широко, что казалось, вот-вот выпадут наружу, дыхание замерло. — Я не проверял ванную! — мысль врезалась мне в корку мозга и оставила там свой липкий след».

Ступор отпустил, я схватил телефон и спрятался за занавеской, чтобы видеть, кто выходит из подъезда и, если понадобится, опознать преступника в полиции. Диспетчер сообщил, что наряд уже выехал и скоро будет там.

Полицейский «Бобик» примчался за десять минут. За это время из подъезда никто не выходил.

В дом забежали трое полицейских, а один остался ждать на улице. Я махнул ему рукой и назвал номер квартиры, чтобы стражи порядка могли взять у меня показания. В дверь постучали: это были два оперативника. Они записали всё, что я им рассказал, а потом пригасили в квартиру Людмилы. Её тело лежало в ванной. Кровавый след тянулся от ванны до окна на кухне, наверное, она хотела позвать на помощь или спастись бегством. Причину смерти на месте не установили: ни одной раны, кровь просто лилась у неё изо рта, а ногти на руках были сломаны, словно она с кем-то дралась перед смертью. По словам полицейских, дверь пришлось вскрывать, так как она была заперта на ключ без каких либо следов взлома, а это значит, что у преступника были ключи, благодаря которым он и получил доступ к квартире Людмилы. Предположение следователя: убийца покинул здание через чердак и вышел в другую дверь, которая ведёт в сторону леса и находится с противоположной моему окну стороны дома.

Ночевать одному было невыносимо жутко и морально тяжело. Я позвонил Лёхе и предложил ему приехать ко мне. Тот с неохотой, но прибыл. Его Лиза сегодня ночевала у себя дома, поэтому моего друга ничего не держало. К слову говоря, про деда-маразматика сверху оперативникам я рассказывать не стал.

«Какой смысл, они начнут его допрашивать, а он перед ними тумбочку двигать будет», — думал я.

Ночь прошла так же, как и всегда. Спать мы легли поздно. Около четырёх часов я услышал знакомый грохот и тихий-тихий голос, а потом снова удар чего-то стеклянного об стену и громкие шаги, будто старик начал прыгать на месте. Через пять минут всё затихло, и я уснул.

Утром Лёха поделился впечатлениями после ночёвки.

— Мало того, что спать ты меня положил на полу, я из-за этого полночи уснуть не мог, — сказал он, — так ещё и какой-то идиот меня из сна вырывает, прыжками полуночными.
— Ты тоже слышал? — улыбнулся я, — это мой сосед сверху, дед-маразматик.
— Сосед сверху? То есть у тебя тут живёт дед-псих, а ты посреди ночи заставляешь меня ехать к тебе и подниматься по тёмной лестнице? А вдруг это он бабу убил?

Я вздрогнул. В голову начали лезть мысли о том, как он спускается к ней, открывает дверь, прячется в ванной и ждёт, пока беззащитная женщина останется дома одна и решит принять душ, после тяжёлого рабочего дня.

— Хватит тебе, — отмахнулся я, — он дышит еле-еле, а уж на убийство, и подавно не способен.

День пролетел быстро, было всего две пары, поэтому домой я вернулся рано. В квартиру к Людмиле приходил её брат, я встретил его на площадке и расспросил по поводу семьи Люды. Он рассказал, что семьи у нее нет, и не было никогда — не повезло в жизни. А сам он живёт в другом городе и, приехал сюда только на похороны сестры.

Остаток дня я провёл дома, смотрел сериал, спать лёг рано, настроение было плохое.

Ночью, меня снова разбудил шум сверху. На этот раз, прыгали чаще и сильнее, словно пытаясь пробить ногами пол. Кое-как мне удалось уснуть.Встал я очень рано, слова Лёхи не выходили у меня из головы. Неужели дед правда способен на нечто подобное?

Всё-таки я решился позвонить в полицию. Наряд приехал спустя час. Они отчитали меня за то, что я сразу не рассказал о всех жильцах дома, даже пугали условкой. Когда я рассказал про деда и мои подозрения, следователь принял решение сразу допросить старика. Мне сказали одти с ними, как понятому.

Стучали в дверь долго, Борис не открывал. Тогда следователь решил выломать дверь, благо та была деревянной. За дверью была ухоженная квартира, на стене висели портреты Бориса Анатольевича и его семьи. Но самого деда нигде не было. Дверь в спальню была закрыта. Следователь постучал — тишина. Тогда он приказал оперативнику выломать и эту дверь. Последняя преграда слетела с петель, и мы зашли в комнату.

Бледное лысое и худое тело Бориса Анатольевича сидело в кресле перед огромным зеркалом, вокруг лежали его седые волосы, которые вырвали у него из головы и осколки чего-то стеклянного, измазанные кровью. Глаза старика были открыты и смотрели на отражение двери, в зеркале. Он смотрел прямо на нас.

Следователь вызвал скорую и старика увезли. Я остался дома, не пошёл в университет. Позвонил Лёхе, но тот не брал трубку. Стало одиноко и жутко.

На ночь я закрыл все двери и окна, лёг спать с включённой лампой и кое-как заснул.

Рассветало, я открыл глаза, смотрел в потолок и думал.

Вдруг, грохот, прыжки и быстрый бег в квартире сверху.

«Теперь по утрам пробежкой занимается», — подумал я. Осознание ситуации пришло через пару секунд. Я вскочил с кровати и набрал номер полиции. Время тянулось долго, шум утих и я услышал, как к подъезду примчалась полицейская машина.

Квартиру обыскали — никого. Я собрал ноутбук, деньги и паспорт. Полицейский согласился побыть со мной до моего отъезда, поэтому одевался я очень быстро. От всего ужаса я даже забыл, куда кинул мобильник, поэтому пришлось набирать на него с домашнего телефона, которым я никогда до этого момента не пользовался. По дороге к Лёхе, следователь рассказал мне результаты вскрытия деда; оказывается тот был мёртв уже три дня как минимум. Значит, убили его в тот день, когда он сказал нам про двери.

Уехал к Лёхе. Просидел у него до вечера, пока тот был в институте. По его приходу домой, мы решили взять с собой троих наших друзей и забрать мои оставшиеся на квартире вещи. Фонари начали зажигать, когда мы подходили к дому, это была плохая идея — идти вечером. На подходе к дому я перевёл взгляд на свои окна. Свет. Включился на мгновенье и потух. Я чуть в обморок не упал. Как вернулись домой, я не помню, помню только то, что кричал всем уходить назад от этого дома.
Теперь живу у Лёши, жду сноса дома. А недавно обнаружил у себя второй пропущенный вызов с домашнего телефона своей квартирки. Симку выбросил вместе с мобильником. Не мои это больше проблемы.