(Уважаемые читатели! Перед прочтением третей части, рекомендую прочитать две первых части - истории составляют единое целое)
...Да, я её вызвал, пригласил, позвал в свой сон... И она пришла. Встретились мы просто в нигде. Сложно описать пространство не ограниченное никакими преградами, не имеющее горизонта, да, блин, теней наших и то не было. Мы стояли на некой поверхности, вот и всё как я могу описать место нашей встречи. Мы обнялись (как и обещал ранее, личную составляющую встреч постарался не писать):
- Мара, как я за тебя волновался. Ты нормально себя чувствуешь, любимая? Ты меня насторожила словами, что за тобой могут прийти…
- Антошка, ты прав – весьма немногие могут себе позволить за мной прийти и немногим повезёт при этом уйти со мной целым. Но, правила, которые я нарушила, в случае неподчинения могут и привести ко мне как раз вот таких хм… товарищей, в общем.
- Ну, ты хоть не в бегах сейчас? Хоть не в опасности?

Она улыбнулась и ещё сильнее ко мне прижалась:
- Не в бегах, не в опасности, но и не свободна как раньше. Ой, тебе тут не привычно.
Она нежно отстранилась, сделав шаг в сторону, но продолжая держать меня за руку. Я заметил за её спиной небольшую дверь.
- Пошли туда Антон, я подготовилась, как могла. Давно я так…- она с пару секунд призадумалась,- близко не общалась с людьми.
- А что это за дверь? Куда она ведёт.
- В дом, мой хороший. Заодно и посмотришь, не разучилась ли Мара за эти столетия гостей живых встречать,- она легко улыбнулась.

Мы вошли в какой-то как будто купеческий дом, словно не конец двадцатого века на дворе. Большой зал, длинный деревянный стол, правда, без сервировки. Я удивлённо рассматривал зал: здесь были подсвечники, довольно добротно сделанные мастером любящим хорошую работу, а не как в наше время большинство. Свет давало главным образом окно выполненное с солнечной стороны и находившееся вверху лестницы ведущей на второй этаж. Под тем углом, что я был я не мог рассмотреть изображения картин что висели вдоль всего подъёма, стулья выполнены с таким изыском, ковры, а возможно и хорошо отделанные меха…
- Что, непривычно? – спросила она,- Вижу по тебе что в музеях такого не видел,-она ухмыльнулась.
- Да, так необычно, как будто в прошлое попал. Тут так… непривычно, - ответил я не успев рассмотреть необычный для меня дизайн и интерьер.
- Да, в некотором роде мы и так в прошлом. Можешь в окно глянуть, убедиться. Только не выходи на улицу. (поймав взглядом мою попытку себя ущипнуть она продолжила) Не, это не сон. Вернее для тебя это сон. Хозяева со слугами сейчас уехали. Сторожа прийдут не скоро. Во дворе с пяток собак бегают. Выйдешь – перепугаешь животных – ты для них призрак, -она засмеялась.
- Ты что меня убила? Почему я призрак?
- Антон, даже мне не по силам отправить тебя в этой телесной оболочке в прошлое. Сейчас в твоём теле находится один с месяц назад умерший парень, лет тринадцати. Он за твоё тело спит, он за тебя дышит, он заставляет твоё сердце биться и ещё ряд функций... Если твоё тело захочет по ночной нужде – он правильно найдёт куда. Он из соседнего города, твоего времени – устройство квартир знает. У него задача за тебя спать. Сделает лишнее – будет наказан очень сильно.
- В смысле? Сейчас я как бы одержим? Я не я?
- Технически – да. Ну, Антон, пока мы тут, чтоб твоё тело дуба не врезало, за ним то уход нужен. Могла конечно, и взрослую женщину из недавно умерших подкинуть, но у тебя то мужской организм.
- Не, нормально. Я же тебе доверяю, ты же знаешь, солнышко. Только как мне возвращаться? Я не умею маленьких мальчиков из своего тела выпихивать.

Она от души расхохоталась:
- Не обижайся, конечно, но, с твоими умениями ты его и за лет пять не вытуришь из своего тела. Я всё сделаю. Надо будет проснуться утром – я тебя засуну обратно. Это совсем не больно. Во всяком случае, для тебя.
- Успокоила,-произнёс я с улыбкой, явно чувствуя облегчение. Я уже и правда ей доверяю. Даже очень.
- Антон, тебе уже не шестнадцать,- она перешла на более серьёзный тон и указала мне кивком присаживаться за стол.
Я присел и откинулся на спинку стула – как же удобно она была сделана.
- Аккуратнее, а то пройдёшь насквозь! Ты же призрак в этом мире,- чуть повысив голос произнесла она, явно забавляясь увиденным, но без злости, без ехидства.
- Ой, я не знал. Я сейчас малоопытный призрак.
- Учись понемногу. Может пригодится.

Она опять слегка изменилась в лице и стала серьёзнее:
- Антон, то, что я сейчас переживаю, из-за чего меня рвут наши же – это наши с тобой отношения. Реши здесь и сейчас: нужна ли я тебе в жизни, как девушка рядом. Мне нужно это знать. Я сейчас сижу напротив тебя и стараюсь не читать мысли и эмоции – мне важен и нужен твой ответ, и как ты его дашь. Сейчас у тебя опять есть шанс порвать наши отношения и начать поиск адекватной живой, обычной женщины. Я не обижусь на тебя. В любом случае, я уважу твой выбор.
- Мара, я уже говорил тебе раньше и повторюсь ещё раз: нужна или нет для меня может какая-то вещь, еда… Ты для меня та единственная, любимая, ты не можешь быть нужна или не нужна. Я счастлив, что такой девушке хорошо со мной рядом, мне так нравится когда ты рядом улыбаешься, такая миленькая, нежная. Мне так легко с тобой… блин, не могу описать тебе всё, что чувствую ,но это так глубоко…

Она меня перебила:
- Ну, и как ты вообще себе представляешь нас вдвоём? Ты – людЯ, а я нежить. Мы даже деятельность в одном мире пересечь то не можем. Да мы то и вместе быть не можем в целом…
Я встал из-за стола и перешёл на её сторону, обнял её нежно за шею. Почувствовал, как она вздрогнула, почувствовал её дыхание (видимо, мы тут условно призраки, раз дышим, подумалось мне):
- Я как человек, который тебя любит и потому доверяет тебе полностью, даю тебе свою руку, голову и что там тебе ещё надо, чтоб ты и сама могла это почувствовать и считать прямо у меня мои чувства.
- Да, ты прав, мы тут призраки для людЁв, а друг для друга мы одной, материи, здесь из этой оболочки я не могу считать даже чувства. Я сделала чтоб это была человеческая материя, чтоб тебе было комфортнее. Я тоже к тебе сильно привязалась, пожалуй, могу сказать, что и влюбилась. Но, скажи мне: как ты сам-то нас в будущем представляешь? Ответь мне.
- Знаешь, я как то даже не задумывался так детально. Может, ты можешь превратиться в какую-то несуществующую девушку, дашь мне знать, что это ты, а я сделаю тебе предложение… Не знаю, даже,- честно признался я.
- Антон, так можно было бы сделать веке в семнадцатом, в селе. Но ,не в конце двадцатого в этом вашем СНГ. Сама ещё не знаю как бы придумать, чтоб и наши правила не нарушать… Значит, говоришь, что тебе внешность не важна?
- В общем, да. Но, если ты превратишься в какую-то восьмидесятилетнюю бабульку или в прокажённую, то… ну, как бы…
- Я поняла,- она улыбнулась,- я не такая злая, чтоб так именно над тобой издеваться. Просто, мне важно было знать… Пока сама не знаю как, но, я что-то придумаю для нас. Ты, кстати, поступил в институт, поздравляю.
- Я только подал документы. Сам не знаю ещё…
- Да не - поступил. Уже документы есть. Кстати, сам, я тут не помогала – ты у меня умничка, оказался, приятно.
- Да и мне приятно. Слушай, а можешь ко мне в городе прийти – обмоем вдвоём. Реально ,я не знал.
- Ой, Антон, вот что я забыла: я же не учла, что ты людЯ. Правда, очень хороший, но, таки людЯ. Тебе же надо было столик сварганить. Ты бы небось с удовольствием и винца местного хлебнул и оттрапезничал, как тут молвят,- она по доброму ухмыльнулась,- мой недочёт… но, уже не исправлю.
- Да, ничего, всё нормально. А это точно сон?
- С точки зрения твоего физического тела – да, сон. А так, когда ты проснёшься – почувствуешь себя отдохнувшим и будешь помнить всё что тут было, о чём говорили.
- А как я узнаю, что мне там пора просыпаться?
- Тот парень в тебе меня позовёт. Он умеет. Кстати, в следующий раз, где бы хотел увидеться? Только, желательно, на европейском континенте или хотя бы, в Евразии. В какой эпохе?
- А можно в древней Греции? Каком-то городке, а не просто в поле.
- Да, Грецию могу организовать,- она хитро улыбнулась,- женские бани? Невидимкой?
Я откровенно расхохотался:
- Мысль, конечно интересная, но, я бы и просто, по городу погулял, если можно.
- Я подумаю. Ой… - она снова стала серьёзной,- закрой глаза, у тебя будильник звенит. Тебе же на собеседование сегодня. Удачи!

Проснулся я сладко потягиваясь, разминая мышцы после сна. Если бы не воспоминания прошедшего сна, решил бы что я спал, а не был там. Собравшись на работу я выехал из дому. Работа была в охране. Не буду утруждать вас описанием места и своих обязанностей – напишу лишь, что режим две ночи (по двенадцать часов еженощно, а затем двое суток дома) работать в частном ночном клубе меня не очень то и напрягало для института, во всяком случае, поначалу. И да – меня взяли.
В конце сентября, (я как раз чётко следил, что месячный запрет на посещение любых кладбищ уже прошёл) я поехал в деревню, за продуктами, да дров бабуле поднаколоть на зиму. Решил ехать с ночёвкой, о чём и уведомил родных.
Приехав к бабушке, пройдя опять же по короткому пути, оказался у неё чуть раньше, чем меня ждали с поезда. Наскоро перекусив ударился в помощь. Под вечер сказал бабуле, что иду ставить донки на ночь - мало ли какой дурень попадётся, но прогуляюсь, пока ещё настоящие холода не пришли. Донки то я взял и правда поставил, ну а прогулялся, как вы поняли, я на кладбище.

Пройдясь по селу, пообщавшись о мелочах с соседями, чтоб потянуть время, я пошёл ближе к полуночи(если честно, то до полуночи было далековато, но, не так рано, как если бы шёл изначально). По пути обогнал двух пожилых женщин, которые оживлённо общаясь о какой-то курице, видимо, шли на ночной поезд, так как были с большими сумками. С лёгким трепетом я прошёл в кладбищенские ворота, оглянулся – никого рядом не было.
- Сенега, - позвал я. Не громко, но, так, чтоб было слышно,- Сенега.
- Обычно хозяев ещё и приветствуют, а не вопят со входа. Хорошо ещё, что крикнуть не догадался,- услышал я её голос откуда то сбоку. И затем она словно вышла из-за невысокого креста. Приветливый взгляд, лёгкая улыбка, если бы не знал, кто она - решил бы, что обычная женщина.
- Так чтоб здороваться, надо же видеть с кем. Здравствуй, Сенега.
- Вот, так лучше. Что-то хотел?
- Вот, блин, нежити… Ну, почему обязательно что-то от вас хотеть, чтоб увидеть? А вот просто, в гости, потому что ты приятная… эээ… смотрящая и с тобой интересно нельзя? Кстати, тут кто-то что-то в прошлый раз говорил,- я ей слегка подмигнул.
- Антон, я не Мара, мысли читать не умею. Не говори загадками,- она дружески надулась.
- Помнишь, кто-то говорил, что некая Сенега,- пока я это произносил, я доставал шоколадки «Хилал» (может помните, были в то время известны и таки вкусные, как для меня) и одну плитку чёрного шоколада,- очень любит шоколадки. Извини, не знал какие именно ты любишь, вот взял на свой вкус.
- И судя по запаху, он у тебя есть,- улыбнулась она.
- Может таки покажешь тот дом, про который говорила в прошлый раз? Мне там можно? Посидели бы сразу, пообщались.
- Да, я узнавала. Тебе там можно, если ты со мной или Марой… Ну, или кем ни будь из наших. Пойдём, конечно, странно, но, как то тихо тут, несмотря на… Блин, скорее, иди за мной,- она схватила меня за руку и буквально поволокла вглубь кладбища.

Спрятав меня за широкой плитой, она сделала мне жест приложив палец к губам, мол тихо сиди и растворилась в воздухе, как бы двинувшись в сторону ворот.
Через пару минут от ворот я услышал чьи то женские голоса:
- Хозяин, прими нашу требу… Ибо как мы возложим…
Я слышал не все фразы, а лишь отдельные слова. Их было двое. Когда я по голосам понял, что это те женщины, которых я обогнал по дороге на станцию, я аккуратненько выглянул из за плиты. Видимо это были местные ведьмы, которые пришли сюда провести какой-то ритуал. После произнесения своих фраз (даже не понял, что это было) они пошли по центральной дороге вглубь кладбища.
- Антон, не замёрз?- услышал я тихий голос Сенеги рядом.
- Не, даже любопытно стало. Чего это их сюда именно сегодня принесло?
- Осеннее солнцестояние. Можно, причём, реально можно – провести много ритуалов, если по правилам, то и безнаказанно. Вот уж эти рукамимахатели… Хотя, во первых – они день прозевали (ну, да смотря какая треба… ой, жертва, если по вашему), во вторых – если спрашиваешь у хозяина разрешение на скорое погребение (порчу на смерть, если по вашему), да на обряд то это ещё не значит, что они без просу могут сюда, на моё кладбище, приглашать всякую хрень и повелевать кровью чёрной курицы, кстати, и курица не чёрная – когда она её два дня назад покупала, не заметила, что продавец подкрасил светлое место, чтоб продать подороже. Ну, да пусть сами выгребают: у меня они как раз правильно попросили, дар оставили, а вот у того, кто на их зов придёт, как то забыли испросить дозволения… ой осерчает… Пошли, Антон, похоже, тебе в эту ночь аж до утра предстоит быть моим гостем.
Эта изба была, как бы и сокрыта кустарником и в то же время стояла на виду. Даже не могу её описать, но, со стороны казалась обычной избой стоящей то в тени, то вообще в кустарнике, а то и вовсе на виду.. Лишь по подходу чувствовался холодок, причём появившийся изнутри меня.

Она открыла передо мной дверь:
- Проходи, Антон, будь моим гостем,- произнесла она и добавила, уже повернувшись ко мне,- тебе нельзя без нашего приглашения.
- Благодарю,- ответил я и вошёл.
- Могу предложить чай с малиной, но, с веточками,- сказала Сенега,- разувайся в сенях, тут всегда убрано.
- Да, чай что надо. Я удовольствием попил бы.
- Можно поздравить с первым рабочим местом?- спросила она хлопоча сбоку от меня с какой то непонятной мне ёмкостью.
- А что это за чан? Да, уже месяц проработал. Как раз тебе с первой зарплаты и купил сладенького.
- Ценю. А это, как ты её обозвал то - ёмкость для воды. Чтоб малинку запарить и полезные вещества, как людЯ сейчас говорят, не выкипятить. Во времена моей молодости ещё не знали этих железяк, как вы их… о – самовары. Готовили в глиняных глэчиках, - она вздохнула, видимо вспомнив о своём,- вкусные яства получались. Кстати, тут иногда сахар оставляют, бери, вот,- она протянула мне целофановый кулёчек с сахаром.
- Откуда такое снабжение? Кто оставляет?
- Да людЯ, когда к своим приходят тут.
- Это с могил?
- Да. Но, не волнуйся – тут можно. Всё нормально.
Она задвинула ёмкость (тот глэчик) в печь, зажгла огонь.
- Скоро запарим, ещё и добавки попросишь.
- Могу спросить? А что Маре нравится? Ну, может, какая вкусняшка тоже… А то про тебя то знаю, Сенега.
- Пряники и мармелад. Она хоть и сластёнка, но, чего-то шоколад не очень.
- А как получается, что посреди кладбища стоит изба и её никто не видит? Я же сам ещё год назад к бабушкиной сестре приходил на могилку, долго блуждал, пока нашёл и ничего такого не видел.
- А потому что она не в твоём мире. В вашем мире только вход, грань, которую если грамотно пересечь, то как раз избу и увидишь. На каждом погосте такая есть, чтоб ты знал.
- А можно в окно посмотреть?
- Да, пожалуйста.

Я выглянул: одни кресты, несколько плит, одна лавочка, да кустарник вот и всё что смог разглядеть прислонившись вплотную. Хоть изба и освещалась от двух лучин (закреплённые на стенах деревяшки просто подожжённые), но стекло таки отсвечивало.
- Да, однообразие… И как тут с катушек не съехать? Одно и то же, только времена года разные.
- Ты забываешь, что таким как я многие эмоции и чувства недоступны вообще-то. Мара, после моей смерти, не стала меня стирать полностью и взяла к себе, поэтому я могу ощущать и человеческие эмоции. И не всегда тут однообразно. Вон, к примеру, летом, как раз вон на той лавочке, что ты видишь, твои знакомые устроили такие непотребства, что… (она замолчала, видимо, пытаясь подобрать слова)
- А ты уже это видела?
- Нет. Тогда был Всеволод. Довольно злобный, для смотрящего товарищ… А вообще, если днём выглянуть – тут много интересного увидишь: то какие-то дуры земли с могилы наберут – и ладно бы для дела: порчу для кого сделать, али приворот со смертельным исходом, таки нет, вот, цветы выращивают. Иногда, какой-то умалишённый за червями приходит для рыбалки… Много, в общем бестолковок вокруг. Мара, к примеру, не разрешает трогать одного и правда умалишённого, что тут каждый день то узорчики рисует на могилках, то песни поёт…

Я вспомнил деревенского дурачка Митю. Не всегда адекватный, часто творит всякое необдуманное, но, вполне миролюбивый и добродушный малый. Бывало и сам не раз его видел поющим что-то своё сидя на могилках.
- За таких и сами постояльцы заступаются,- тем временем продолжила Сенега,- берегут, защищают немного. Тем более, что он иногда и могилки приберёт, и землицу взрыхлит… Правда, иногда и печеньку или конфетку возьмёт с плиты, ну, так сами усопшие говорят, мол заслужил – потому и не трогаем его. А вот эти твои людЯ: мало того что не званными явились, начали…

Пока она это произносила по комнате прошёл аромат малинки, да ещё какой. Я невольно принюхался:
- Пахнет то как… Мммм…
- Значит скоро будем чаёвничать. Кстати, сегодня в гости могут ещё свояки заглянуть. Не против же?
- Какие свояки? Люди? Приятели?- с опаской спросил я догадываясь об ответе.
- Нет, конечно,- улыбнулась она,- постояльцы.
- И часто ходят?
- Да, уж, скучать не дают. Часто канючат: то им родных предупредить о чём то надо, то отомстить обидчику, что при жизни надоедал. А бывает и правда по делу – с могилы что-то унесли, требу дали за деяние мёртвого, умышленно сломали что-то чужое пришельцы, ну… посетители… людЯ или кощунство… как вы это зовёте… во, вандализм!
- А ничего, что я ну, это… как бы…
- Они удивятся точно. Но, ничего – ты мой гость! Тут это чтят и уважают. Да, у тебя тут статус моего гостя, ты их выше. Не соглашайся выполнять их просьбы. Поболтать можешь, чего спросить тоже, а их просьбы, на усмотрение. Можешь даже послать нафиг или ещё куда. Тебе можно. А то будешь угождать – на шею хомут оденут.
- А чего ты думаешь, что будут просить? Я же обычный человек. Что я могу?
- Ха, ты живой – Явь! А они считай что Навь. Ты можешь вернуться в мир живых, а они нет. Не всех держит клятва. Такие имеют права, правда, ограничено живым помогать. К примеру, любящая, безвременно ушедшая мать ребёнку или убиенный муж жене…
- Что за навь? Явь? Можешь по русски выражаться?- попросил я.
- Явь = это живое… Да, блин, людЯ и есть людЯ. Не морочь себе этим голову! Сейчас отведаешь запары, как мы, в моё время, потчевались.
- Чего? В почки???- недоумённо спросил я.
- Вот, бестолковый людЯ,- она улыбнулась и нежно продолжила,- нечасто я со смертными так как с тобой общаюсь. Потчевать это… угощать, если по вашему. Кстати, по русски, как на Руси и было – потчевать. Эх, изменили вы речь вашу, бусурманы…

В дверь тем временем постучали.
- Кто и зачем?- спросила Сенега.
- Умерли мы недавно, говорят, что сюда надо вначале зайти. А не в рай или ад, как говорили.
- В общем, верно сказали. Отворяй двери – не заперто,- ответила спокойно Сенега.
В избу вошли четверо. Поклонились Сенеге (впрочем, поклонился сразу только один, остальные глядя на него, как видно, нехотя, последовали примеру) и недоумённо уставились на меня.
- А он… же- четвёртый указал на меня, он явно был удивлён.
- Чего пальцем в гостей тыкаешь? Так не вежливо,- спокойно, но не миролюбиво произнесла Сенега,- омовение рук в сенях, потом к столу, а потом и слово молвить будете.
- Я им только дорогу показал,- произнёс тихо четвёртый,- можно я уже пойду?
- Да уж заходи, коль пришёл. Сейчас вот запара подошла, будем чаевать. А потом проведёшь смертного до дома. И смотри, если что с ним станется – я с тебя вытащу что смогу. А смогу много, понял?- спросила Сенега у того. И уже обращаясь ко мне,- Антон, это Кузьма, он тебя проведёт после домой. Мне то нельзя без наказу покидать погост.
Я кивнул ему из-за стола:
- Я Антон.

Они прошли и сели за стол на длинную лавку. Сенега, словно на правах хозяйки, разлила всем кипятку, который очень пах на малине и видимо, на ещё каких-то травах, которые я не заметил, чтоб Сенега добавляла. Сахар она предложила только мне, впрочем, предложив сначала попробовать без него, чтоб ощутить вкус. Тем временем они назвали свои имена и фамилии. Одного из них я знал – это был старик, как мы его называли дед Слава. Только выглядел он чуть моложе чем летом, когда я его видел в последний раз при жизни.
- Антошка, ты, что-ли?- спросил он,- тебя то как умереть угораздило?
- Не, живой. В гости зашёл. Давно не видел – соскучился,- ответил я.
- Ты хоть знаешь куда ты попал?- испуганно спросил он?
- Слышь,- прервала наш разговор Сенега,- тебе кто разрешил к гостям со своими расспросами и предупреждениями лезть? Тебе повезло, что Антон знает и кто я и где он. Он тут реально гость и гость желанный, будь это не так – служить бы тебе шавкой при мне лет сто восемнадцать! Ты умер, Славик, привыкай к новым правилам существования. Впрочем, ладно, коль вы знакомы можете немного пообщаться, пока я этих выслушаю.

Не буду занимать «хронометраж» рассказа его просьбами и разговором. Напишу только, что вспомнил он про свою заначку, которую не успел из-за внезапной смерти никому раскрыть, да просил подсобить его бабке по хозяйству, да ещё… вот уж, дай волю, как тогда заметила мне Сенега. Мы беседовали, попивая то, что приготовила Сенега. И этот напиток, который я окрестил про себя чаем, мне очень понравился.

Как только я допил чай Сенега сказала мне:
- Не ожидала ещё и этих, Антон, извини, придётся тебе сейчас уйти домой – ибо не для твоих глаз то что сейчас должно быть,- и обратясь к Кузьме добавила,- проведи моего гостя до самого дома, только через центр не идите – там сейчас знахарки недоразвитые призыв делают. А ну, как сдуру получится.
- Слушаюсь, будет исполнено,- поклонился ей Кузьма.
Мы обнялись с Сенегой на прощание, я на словах передал Маре привет и зашагал с Кузьмой домой. Он пару раз указал по какой тропе надо двигаться так как я терялся в местности и пытался выйти на центральную дорогу. Дошли мы без происшествий. На все мои попытки разговорить моего спутника он отвечал, что Сенега велела провести, а не разговоры разводить. Лишь на окраине из кустов выскочил Живко – собака соседний, крупный кобель двортерьеровской породы (иначе говоря беспородная, но крупная и подвижная псина). Гавкнул было пару раз, подбегая к нам, с явным намерением грызнуть, но оказавшись рядом вдруг жалобно заскулил, сделал круга три, словно гоняясь за своим хвостом, потом жалобно скуля во всю прыть побежал от нас что есть мочи.
- Всё, вот мой дом,- сказал я Кузьме, когда мы подошли почти к самой калитке.
- Вот и ладно,- проговорил он тихо и словно растаял в воздухе.

Наутро я узнал у бабушки, что деда Славу и правда похоронили несколько дней назад. На донки мне подсело два карпика, причём один очень крупный – я даже руки лёской сильно порезал пока доставал, но, они того стоили, точно! Да и было что показать бабуле в ответ на её ворчание, что мол не спится по ночам.
Перед поездом, я зашёл к бабе Вере – жене деда Славы. Пояснил ей, что от бабушки узнал о смерти и, якобы вспомнил, что летом, дед Слава, когда мы виделись по пути на речку рассказал про свою заначку. И сказал про место. Как то неудобно было проигнорировать последнюю просьбу деда Славы.
Уже в поезде, от людей, которые садились на нашей остановке, я узнал, что местная ведьма, что из соседней деревни, из ума выжила прямо за одну ночь, вроде, с какой-то клиенткой на кладбище ритуал делали, а клиентка подскользнулась и головой об плиту ударилась, но, умерла не сразу – только днём, как люди нашли, на руках успев рассказать про какой-то кошмар…

Отдохнув после деревни и отработав смену я опять пригласил Мару в сон.
Да, это была Греция! Местность мне совершенно не знакомая, но, с характерным пейзажем и горным ландшафтом вдалеке. Я был мужчиной, а она выглядела как молодая и красивая гречанка. Она улыбалась и, похоже, была в прекрасном настроении. После приветствия я начал диалог:
- Это и в самом деле Греция, древность? Так красиво, - я осматривался вокруг и тут хлопнув у себя по боку указал ей на бурдюк какой-то,- а это что?
- Это вино. Надо же тебе что то пить. Да, это древняя Греция, ну, вы сейчас её так называете, античная, если тебе удобнее. Ты в теле реально существующего человека, я в теле реально живущей в это время женщины. Через полдня по этой тропе, на которой мы идём будет идти армия Македонян и так всё перетопчат, а этих двоих убьют в поселении, собственно, они и сами хотели прогуляться сюда. С тропы мы можем сойти только на вон ту поляну, где македоняне устроят привал. Кстати, вино можешь хлебать и меня угостить – больно оно вкусное.
- А эти двое знакомы вообще?
- Да. И не родственники, так что можем немного пошалить,- она хитро мне подмигнула и взяв за руку повела к кустам у поляны,- расстели подстилку, вон у тебя смотана.
- А у меня будет похмелье когда я проснусь?
- Нет, пьёт то этот тип, а не ты. Твоё тело честно спит под бдительным присмотром того же товарища. Но, вкус ты запомнишь, кстати, этот товарищ, в котором ты сейчас, неплохой по здешним меркам винодел. Можешь считать у него рецептик – попробуем у тебя. Только тогда уже будет похмелье,- засмеялась Мара.

Внезапно мне в память полезла всякая информация об этом человеке: воспоминания из детства, первый бросок дротика, первый самостоятельно разведенный огонь… Я от неожиданности зашатался, почувствовав слабость:
- Со мной что-то не то…
- Да, опять забыла: это же у тебя впервые. Так часто бывает у новичков. Дыши чуть глубже – у него не твои лёгкие, коснись рукой груди, там где твоё сердце – это поможет тебе скорее нормализовать сердцебиение под нужное этому телу. Не надо, чтоб он умер раньше времени.
- А как же память? Что эти двое будут помнить?- спросил я когда привык к этому телу.
- А ничего кроме бурного соития,- улыбнулась она,- поверь, они и рассказать не успеют никому, македоняне на подходе.
- Мы историю не поменяем же?
- Антон, ты что, забыл кто я? Конечно нет. Тут я слышала, что ты к Сенеге заходил. За привет благодарна - приятно.
- Люблю же тебя, солнышко, скучаю…

Она нежно подушечкой указательного пальца закрыла мне рот:
- Мы сможем быть вместе! Я нашла выход. Не зря ещё славяне говорили, что у настоящего мужчины должна быть и лада и сулож.
- Это как?- я отхлебнул вина: забористая штука, и вкусная…
- Можешь и меня угостить. Мне тоже нравится.
- Держи. И рассказывай, что придумала и что мне надо для этого сделать.
- Как ни странно, но, выбрать девушку.
- Что??? Зачем? Мара, я имел ввиду с тобой, а не другой девушкой,- я был полон недоумения.
- Именно со мной, как с таковой ты не сможешь быть, ибо я творение хаоса, всплеск энергии хаоса, называй как тебе удобнее. Но, тут я и хочу тебе сказать, что сам можешь выбрать в каком теле ты бы меня хотел видеть рядом. Выбор не велик, но он есть.
- Но, мы будем вместе? Мы, да?
- Да. Если ты готов на двух девушек.
- Каких двух? Ты что хочешь разделить меня с подругой?
- Нет. Не с подругой, я же говорила тебе – у нас там нет друзей. Просто чтоб быть с тобой нужно человеческое тело. Причём женское, причём эта женщина, девушка… должна реально существовать в твоём мире и времени. Но, не со всякой я могу такое сделать. Можешь завтра перед сном зайти на любое городское кладбище и меня просто позвать по имени? Надо с тобой в твоём мире увидеться.
- Да. Конечно, как раз не работаю.
- Учёбе не помешает? Не устаёшь?
- Трудно, конечно, но, справляюсь пока что.
- Скоро будет легче. Поверь. Просто зайди поближе к середине и позови. Если почувствуешь недовольство смотрящего можешь раньше позвать – я ему враз рога поотшибаю.
(как вы поняли личную часть этой встречи: поцелуи итд я пропустил)
- Мара, а почему меня так странно тошнит, как бы изнутри?
- А потому что твой товарищ, который за тебя спит, проснулся по тобой же заведенному будильнику и стесняется тебя заменить без моего разрешения. Антон, до встречи. Пока.

Я встал и потянулся. Пора на занятия. Именно в этот день какой то «умник» поставил нашей группе в парах зверское окно, да ещё по блуждающему расписанию.
(Надеюсь, что читать скучно не было. Если было – скажите в комментариях, чтоб не писал «скучное» продолжение)