Сама Лидия Ивановна родом из Перми. Там вышла замуж, родила двух сыновей: Владимира и Игоря. Старший сын, Владимир, рос очень серьезным, ответственным юношей. Окончил школу с отличием, поступил в институт, был старостой группы. В его обязанности входило получение и выдача стипендии однокурсникам. Вот однажды выдал всем стипендию, а на следующий день подходит к нему однокурсник со старшим братом (бывшим сидельцем, кстати) и говорит: «Где моя стипендия? Отдай мои деньги». Владимир говорит: «Я тебе вчера еще все отдал, вот и подпись твоя в ведомости стоит». Чему, кстати, свидетелей – вся группа. А тот свою версию гнет, угрожает.

Видимо, студент этот прогулял деньги, а в семье что-то сказать было надо, вот он и придумал сказку о том, что староста его денежки присвоил. Ну, поорали они друг на друга, даже кулаками помахать успели, да растащили их, успокоили. Особого значения угрозам брата-уркагана «прирезать крысу» Владимир не придал, он-то знает, что он тут не причем, пусть сами разбираются. А вечером того же дня этот бывший уголовник подкараулил его в собственном дворе, напал с ножом и с криком «получай, крыса» пять раз пырнул Владимира ножом в живот. От полученных ран Владимир умер в больнице через 16 часов, после происшествия. Ему было всего 19 лет.

В середине 80-х Лидия Ивановна с мужем и младшим сыном перебралась на ПМЖ в Крым. Работала товароведом, моталась в командировки по всей Украине, муж работал водителем, Игорек учился через пень-колоду. Через несколько лет после переезда умер муж. Совсем тяжко стало, чуть ли не голодали. Зарплату задерживали месяцами, потом вовсе сократили, Игорь вообще работу не мог найти – кому он нужен, 19-летний, без образования и опыта, когда многие тысячи грамотных специалистов безработными остались. А затем не в меру деятельный Игорь, очень переживающий тот факт, что не в силах хоть как-то помочь матери, подвязался «челноком» в Турцию и Китай мотаться.

Лидия Ивановна каждый раз, как на войну его провожала боялась, что и младший сын в свои 19 лет на нож нарвется. Сколько в те неспокойные времена случаев было, что убивали «челноков», калечили, грабили. Каждый раз молилась за него, прося мужа и Владимира присмотреть, защитить младшенького. Сначала дела шли ни шатко, ни валко. Пару раз действительно грабили его в поездах, да хоть цел остался и слава Богу, а деньги всегда удавалось после отбить и не потонуть в долгах.

Потом уже лучше пошло, открыл пару собственных магазинов, кафешку. Даже удалось, продав старую квартиру и добавив денег, купить вполне приличный домик, не особняк, конечно, но еще все впереди. Игорь женился, родилась дочка Ксюша. Лидия Ивановна, которая раньше и на проезд в троллейбусе не всегда деньги находила, теперь имела возможность хоть раз в год съездить на родину, проведать родню и могилу старшего сына.

Из одной такой поездки она привезла не совсем обычный, и даже пугающий сувенир. В очередной раз, придя проведать могилу Владимира, она захотела непременно забрать с собой что-нибудь, что всегда могло ей напоминать о сыне. Этим чем-нибудь стал куст розы. На могилке их два росло. Обычная не сортовая, дикая розочка «катеринка», которых вдоль дороги несметно растет.

Вот Лидия Ивановна и выкопала один из кустиков, посадив на его место красивую чайно-гибридную розу, а милый сердцу «дикарь» поехал с ней домой. По приезду розочка была со всеми почестями размещена в палисаднике, окружена заботой и любовью. Лидия Ивановна даже разговаривала с ней, шутливо называя розочку Вовкой. Здоровалась с ней каждое утро и желая спокойной ночи вечером. Летом, когда «катеринка» вовсю цвела, Лидии Ивановне стало часто сниться по ночам, что ее кто-то зовет со двора. Точнее не «кто-то», она знала, кто ее зовет…

- Мама! – тихо звал голос ее старшего сына – Мама!

Причем просыпаясь, она продолжала слышать голос сына. Сначала она убеждала себя, что ей просто кажется. Но это повторялось недели две, чуть ли не каждую ночь. И не только ей стало тревожно, Игорь тоже говорил, что ему часто брат снится и постоянно спрашивает: «Игорек, а где мама? Я ее зову-зову, а ее нет нигде». Маленькая Ксюша посреди ночи часто сбегала из детской в спальню родителей или бабушки, жалуясь, что напротив ее окна какой-то дядя ходит и что-то говорит-говорит без конца, но очень тихо, и она не понимает, что он говорит. Спальня девочки, к слову, сказать, была на втором этаже (просто так не заглянешь, не то, что не походишь), аккурат над палисадником с розой.

Однажды, решившись, Лидия Ивановна встала и пошла на голос. Выйдя в прихожую, она выглянула в окно. Растущая, практически под самым окном роза, трепетала листочками, хотя ветра на улице вроде не было. И голос Владимира уже гораздо настойчивее звал: «Мама! Мама!». Раздался тихий стук в дверь, как будто стучали кончиками пальцев. Потом она долго себя будет корить, что не вышла тогда на крыльцо, не поговорила с ним, а лишь, смертельно перепугавшись, перекрестясь, бросилась обратно в спальню, где до утра вспоминала и молилась за своего первенца. Голос затих.

Зато через несколько дней слег Игорь. Его забрали на Скорой с сильной резью в животе, «как будто ножом ударили». Подозревали аппендицит, даже хотели оперировать, но диагноз не подтвердился, а обследования не выявили ничего, что могло давать такую боль. А она не отпускала, Игорь из-за боли даже ходить не мог. На следующий же день, как заболел отец, четырехлетняя Ксюша рассказала бабушке, что к ней в окно, рано утром, как только она проснулась, дядя заглядывал, плакал и жаловался, что бабушка с ним говорить не хочет, а ведь он только ради нее и пришел.

Лидия Ивановна не обращалась ни к бабулям, ни к экстрасенсам, сама интуитивно поняла, что надо делать. Выкопала розу и пошла с ней на кладбище. Нашла заброшенную по виду могилу с тезкой своего убитого сына. Только этот Владимир на 3 года постарше был и на 10 лет раньше умер. Да и внешне ни капли схожести: ее Вова светленький был, курчавенький со светлыми глазами, а этот чернявый, кареглазый. Расчистила могилку и посадила на ней розу, попросив покойного принять этот подарок и пообещав, что она теперь его навещать будет. После пошла в церковь, заказала по обоим Владимирам поминальную службу, попросила прощения у сына, что вот вроде бы нехотя так сильно его побеспокоила.

Дела у Игоря после этого пошли на поправку, скоро он вновь был на ногах. Ксюшу дяди в окнах больше не беспокоили. Лидия Ивановна продолжала ездить пару раз в год в Пермь к родне и к сыну. И не забывала о своем обещании: проведывать одинокую могилку. Раза 2 в год она приезжала туда, наводила порядок, подсаживала цветы, красила оградку. И делала это не как обязанность. Она была даже рада проведать и злосчастную розочку и одинокого, всеми забытого Владимира. Ведь судя по состоянию могилки, она за все эти годы была здесь единственным посетителем.

Прошло 9 лет… Игорь добился недюжинных успехов в бизнесе, все, за что ни брался, у него выходило. Родились двойняшки Максим и Егор. Однажды жена Игоря, Лиза, гуляла со всеми тремя детьми в парке. Была она тогда на седьмом с половиной месяце беременности. Ничто не предвещало беды, как вдруг Лиза упала на ровном месте, потеряв сознание. Ее доставили в больницу с уже начавшимися родами. Девочка появилась на свет слишком рано, весом всего в 1300 г. Малый вес, нераскрывшиеся легкие и еще куча проблем, сопутствующие недоношенности.

Маленькую Леру покрестили прямо в инкубаторе, куда ее поместили сразу после рождения, врачи делали все возможное, а родителям и бабушке оставалось только молиться за ребенка. Но уж больно она слабенькая была, и как сказала одна из медсестер «пассивная, как будто ей не хочется самой за жизнь цепляться». Лидия Ивановна каждый день ходила в церковь, просить за малышку. Она даже во сне молилась: снились сны только о том, что она в церкви переходит от иконы к иконе и просит-просит всех святых дать ее внучке сил для того, чтоб выжить.

Однажды сон имел продолжение. Вот она вышла из церкви и отправилась домой, только поехала не в новый дом, а в старый, в палисаднике которого она когда-то посадила розу с могилы сына. Заходит во двор, идет к крыльцу, и видит - в палисаднике рядом с тем самым кустиком «катеринки» прямо на земле сидит Владимир. Да только не ее сын, а тот самый всеми забытый парень, за могилкой которого она присматривает уже почти 10 лет, тот самый Владимир, которому она «подарила» розу своего сына. Сидит он, значит, на земле, смотрит на нее с улыбкой, а на руках держит сверток с крохотным ребенком, баюкает его и говорит: «Не бойся. Я держу ее. Я ее не отпущу. Все будет хорошо».

И действительно с тех пор у Леры дела пошли лучше, в ребенке как будто воля к жизни проснулась. Стала вес набирать, ручками-ножками крутить, а то лежала совсем как трупик. Через 2 с половиной месяца их выписали домой. Конечно, было еще и многочисленные курсы процедур, массажа, лекарства. Но особо опасных проблем, с которыми часто сталкиваются недоношенные, Лере удалось избежать. К двум годам это был уже совсем здоровый и очень красивый ребенок. Еще Лидия Ивановна рассказывала, что лет так до 3-4х Лера видела что-то, доступное только ей.

Как только ребенок научился проявлять эмоции, стало заметно, что она часто как будто с кем-то играет: смотрит в одно определенное место, тенет ручки, улыбается, смеется, гулит – ну, в общем, в полном восторге, из всей семьи таких же бурных эмоций и радостей была удостоена только мать. А когда девочка еще подросла и стала потихоньку учиться говорить, то каждые такие «визиты» ознаменовались радостными криками «Бова-бова-вова!». На вопрос догадывающейся, кто именно приходит к Лере, бабушки: «Лерочка, это Вова к тебе пришел?». В ответ всегда следовал радостный вопль «Да-а-а-а!!!!». Годам к 4 такое общение прекратилось, но вряд ли благодарный за заботу и память о нем Владимир совсем покинул свою маленькую протеже.

Вот такая розочка – и несчастье, и счастье с собой принесла…