Во времена моего детства и юношества в нашем подъезде жила Баба Зоя, приветливая старушка, учительница на пенсии. Тогда она почему-то казалась мне, да и не только мне, старушкой, хотя ей было чуть больше шестидесяти. Самостоятельно сшитые цветастые платья, поседевшие волосы, собранные в пучок, очки на веревочке – все это идеально укладывалось в мое тогдашнее представление о старушках. При этом, в отличие от многих возрастных дам нашего двора Баба Зоя никогда не третировала молодежь, не жаловалась на скрип качелей и стук мяча по асфальту, не навешивала ярлыки проституток и наркоманов. Она не участвовала в посиделках сплетниц и не начинала каждое второе высказывание со слов «а вот раньше».

Баба Зоя предпочитала проводить время вне дома в компании собачки породы французский бульдог по кличке Коровка. Почему Коровка? Да кто ее знает. Возможно, из-за черно-белого окраса и стоячих, похожих на рожки, ушей. А может быть, как божья коровка. Веселая игривая животинка была всеобщей любимицей. Помню, как играл с Коровкой в догонялки вокруг гаражей, ловил с ней майских жуков и бабочек-капустниц. Баба Зоя не запрещала детям «тискать бедное животное» и даже радовалась, когда дети звали ее питомицу поиграть.

Однажды у Бабы Зои случился гипертонический криз, и к ней на некоторое время приехали родственники, дочь с мужем и внучка. До этого мы думали, что у нее никого нет. Она никогда не упоминала ни детей, ни внуков, ни прочих родственников, хотя была довольно общительной. В течение пары недель Баба Зоя никуда не выходила, а Коровку выводили только по ее неотложным собачьим делам.

Когда Бабе Зое стало лучше, она смогла гулять во дворе и ходить в не слишком дальние магазины, но вот со стареющей, но все еще резвой Коровкой, управляться было трудно. Собачка требовала двух-трех прогулок в день, бросания палочек, мячиков и очень тосковала по плаванию в затопленном песчаном карьере – главном водоеме нашего городка. Баба Зоя была не слишком довольна таким положением дел и даже, как мне казалось, испытывала чувство вины перед питомицей. И вот, чтобы бабуля не нервничала лишний раз и окончательно выздоровела, а ее любимая собачка не скисла без должного уровня активности, родственники решили забрать Коровку к себе до конца лета. Баба Зоя переезжать категорически отказалась.

Лето без Коровки было скучным. А в один день мы заметили, что давно не видели Бабу Зою. Родители пробовали звонить ей по телефону – может, что случилось. Мы с друзьями звонили в дверь, прислушиваясь к звукам внутри. Было тихо.

Вскоре соседи Бабы Зои по лестничной площадке начали рассказывать, что слышали, как по подъезду бегает Коровка, скулит и скребется под дверью. Слышали, но не видели. Как только они выходили в подъезд, бульдожка затихала и, наверное, куда-то пряталась. «Неужели сбежала от родственников? Да и где вообще эти родственники живут? Могла ли Коровка найти дорогу домой?» – гадали мы. В течение пары дней весь подъезд безуспешно пытался поймать собачку, а Баба Зоя по-прежнему не отвечала на звонки и не выходила.

Когда слышать собачкин плач стало невыносимо, мы, пацаны и девчонки двора 10 – 13 лет, решили взяться за дело серьезно. С раннего утра, сменяя друг друга, мы дежурили в подъезде на случай появления Коровки, вооружившись парой сосисок и каучуковыми мячиками. Ни утром, ни днем Коровка не появлялась. Ребята разошлись по домам, а вечерняя смена выпала мне и моему другу из соседней пятиэтажки Кириллу. Мы затаились на девятом этаже возле выхода на крышу, квартира Бабы Зои была на восьмом, и стали ждать.

Только мы собрались слопать сосиски и разойтись по домам, как внизу послышался звук, похожий на цоканье собачьих коготков по плиточному полу, сопение и чих. «Коровка! Пришла милая!» – обрадовался я и уже представил, как нас все будут хвалить и благодарить. «Чихает. Заболела, наверное,» – полушепотом предположил Кирилл: «Давай сюда сосиску. Уже надгрыз?». Мы тихонько, чтобы не спугнуть, пошли на восьмой этаж, посвистывая и размахивая по углам надкусанными сосисками: «Коровка, иди сюда, смотри, что у нас есть». Цоканье коготков остановилось, а затем рвануло вниз, мы пошли следом: «Коровка! Коровка!».

Чем ниже мы спускались, тем гуще становился звук, если можно так выразиться. Он окружал нас со всех сторон, собачьи коготки зацокали по стенам и потолку. Звук обволакивал, лез в каждую клеточку. Коготки, чих, сопение, подвывание – все это сливалось в тревожную какофонию. Тут-то к нам и пришло осознание – что что-то тут не так. По спине побежали мурашки, и мы с криком помчались ко мне домой на первый.
Кирилл побледнел и начал заикаться. Моя футболка была насквозь мокрой, а в трясущейся руке красовалась раздавленная сосиска. Маме пришлось позвонить родителям Кирилла и «отпросить» его к нам на ночевку, поскольку тот падал ей в ноги и отказывался уходить.

На следующий день, замученная собачьим воем и обеспокоенная отсутствием Бабы Зои соседка позвонила родственникам последней. От нее мы и узнали, что Баба Зоя упала в ванной, ударилась головой и сломала ногу. Она пролежала там несколько дней, не могла ни выбраться, ни позвать на помощь. Коровка же сбежала во время прогулки и была найдена мертвой.

Вот так, маленькая собачка, почуяв, что хозяйка в беде, отправилась ей на помощь. Коровка выполнила свою миссию даже после смерти. Баба Зоя долго не могла оправиться от перелома и сотрясения мозга и еще дольше горевала по своей милой Коровке. Больше домашних животных она не заводила, а через несколько лет все-таки переехала к родственникам.

Какой вывод я сделал из этого случая? Любите братьев наших меньших. Мы вся их жизнь, а иногда и то, что после.