Ее руки дрожали. В голове было все перемешано, мысли путались и она не могла ни о чем думать кроме как от него избавиться. Она уже даже не боялась что ее кто то увидит, казалось, что сейчас не существует никого и ничего, лишь она и ее новорожденный младенец, лежащий где-то в траве неподалеку. Она знала что он дышит, он жив, не смотря на то что он не издал еще не единого звука.
Она посмотрела на водную гладь. Потом на ребенка. Пусть для ребенка все закончится там же где и началось.- эта мысль, показалась в тот момент ей настоящим и единственно верным способом выхода из положения.

Ноги ее не слушались. При попытке подняться она испытала жуткую резкую боль, что скорее всего являлось результатом послеродового осложнения. Лицо ее стало мокрым, слезы и пот, смешанные на ее еще молодом, но уже ощутившем самый сок жизни маргинала лице, капали на траву, когда она передвигала свои исхудавшие коленки, подбираясь все ближе и ближе к ребенку. Она видела цель и она шла к ней, пусть это и было невыносимо больно. Пусть эта цель и окажется впоследствии ее самым жутким кошмаром, который будет мучить ее всю оставшуюся жизнь. Но она понимала и то, что для нее нет другого выхода.

И во уже она стоит на мосту с ребенком на руках. Мост, будучи подвесным, качался из стороны так и норовя сбросить их в холодную беспросветную пучину. Она даже не взглянула на него, просто опустила руки. Услышав всплеск она не прыгнула за ним, передумав о содеянном,осознав что она сотворила, знаете, как часто случается с самоубийцами, их тела можно обнаружить с руками у петли. Но не в этом случае. Она ушла. И больше сюда она уже не вернется. Никогда.

Вскоре ребенка найдут дети, пришедшие на рыбалку. Конечно, не такой улов они собирались поймать сегодня. После сбора ДНК у целого района, ближайшего к реке, она будет найдена полицией. Причиной своего поступка она назовет нехватку материальных средств. Находившихся на ее иждивении еще двух детей заберут. Ее возьмут под арест, но в скором времени отпустят.