Случай из юности моей бабушки. Не знаю, вправду это было или бабушка от кого-то другого слышала, но - на полном серьёзе повествовала от себя, что произошло это с нею.

Родилась и прожила всю юность бабушка в деревеньке. Улица в её деревне всего одна, но дворов на ней много. Через улицу огороды, дальше луг и небольшое поле, а за полем - другая деревня. В общем, две деревни напротив. Та деревня побольше, в несколько улиц, и при ней были школа и сельский клуб, потому деревеньки тесно сообщались - туда именно ходили дети в школу, молодёжь и взрослые в клуб или просто к родичам и знакомым в гости.

Бабушке было тогда лет 17-18, и была она красивой девкой — большие чёрные глаза, чёрные волосы, коса до пояса. В соседней деревне бабушка тоже регулярно посещала клуб, поскольку участвовала там в кружке самодеятельности. Из-за её внешности, видимо, постоянно отводили ей роли в спектаклях, которые ставились на сцене клуба. Кроме того, бабушка играла на гитаре и неплохо пела.

Переходя к самой истории, продолжу называть бабушку "бабушкой", подразумевая молодую девицу. Чтоб не затягивать рассказ - сразу к делу.
Стояла уже осень, конец сентября, по-моему; огородно-полевые работы свернулись, и появилось больше времени - больше развлечений. В клубе готовили крупное представление с множеством номеров. Бабушка, само собой, была задействована в числе первых. И приходилось ей каждый день ходить в соседнюю деревеньку, где она и пропадала на репетициях. А ходили туда деревенские напрямик, как описано выше - огородами, лугом и по полю. Оттуда шли таким же путём. Была ещё другая, проезжая окольная дорога, дававшая немного крюка, - по ней тоже ходили между деревнями.

В последний перед представлением вечер с репетицией и разными вопросами задержались в клубе допоздна. Вышли уже где-то около половины одиннадцатого. На дворе уже ночь, тихая и лунная. Бабушка осталась без провожатых: кто был из её деревни - давно ушли раньше. Кто-то из клуба предложил бабушке заночевать у них, чтоб не идти по такой поздноте, но, поскольку её домашние не были предупреждены, бабушка отказалась. Пройти до дома одной, хоть и поздним вечером, не было для бабушки чем-то страшным — не боялась она тогда никого. К тому же луна и всё вокруг видно. В общем, пошла назад, выбрав своим путём именно окольную дорогу, выводившую в самый конец её деревеньки. Дорога эта упирается в высокий пригорок, на котором стоит деревня, здесь же делает поворот и мимо пригорка уводит вдаль, выходя где-то там на тракт.

Почти половину пути бабушка прошла не спеша, вся в мыслях о завтрашнем представлении, и не замечала дороги под ногами. Но вдруг как очнулась, заслышав шум позади. На ходу оглянулась. Видит, далёко ещё, на достаточном расстоянии, по дороге скачет чёрная коняка, тянет крытую повозку то ли фургон. Мчатся с повозкой скоро, пыль так и взлетает.

Бабушка приостановилась, решила отойти с дороги в сторонку и спокойно переждать, когда поздние ездоки пронесутся мимо и уляжется пыль. Но, глянув в даль ещё раз, встревожилась. Что-то внутри неё ёкнуло. Показалась странной и зловещей эта повозка с возницей на облучке, по очертаниям больше напоминающая карету, чёрным пятном несущаяся к бабушке. Бабушку прямо дрожь пробрала, и как-то интуитивно поняла, что не хочет пропускать её, вообще не желает, чтоб эта повозка приближалась и равнялась с нею.
С этим бабушка вдруг сорвалась и побежала по дороге. Почему-то поняла,,что надо убегать. Бежала изо всех сил, не оглядываясь, подстёгиваемая каким-то ужасом. Никогда ещё в жизни не чувствовала такого страха. Нутром чуяла, что не простые это проезжие, а именно - за ней. А по леденящему холоду за спиной ощущала, что приближаются, настигают её, совсем рядом..

Но вот впереди пригорок. Бабушка уже на пределе донеслась к нему, чуток не добежав до тропы рядом, полезла прямо по откосу, хватаясь за стебли травы и кустики, прямо-таки взлетела со страху. И, едва оглянулась, на поворот дороги выскочила та самая повозка. На облучке возница во всём чёрном - страшный какой-то, хоть лица толком и не видно. Из-под картуза космы торчат и глаза так и сверкают. Бабушка, поскольку уже наверху и её уж не достать, отошла чуток от края - и смотрит как в оцепенении, кто ж это за ней гнался?.. А этот жуткий возничий, удерживая лошадь, ухмыльнулся, как оскалился, и, осознавая сам - что уж, мол, теперь, когда «добыча» ушла, - даже с каким-то одобрением проговорил:
— Молодец, что успела. А то оказалась бы.... - и указал на свою повозку.

Бабушку от его голоса мороз продрал. И тут только она и разглядела, что перед ней и впрямь карета, какой бабушка ещё никогда не видела в реальности, тем более в их краях: тоже чёрная, сбоку дверь без окошка, из двух створок, между ними только узкая щель чернеет на всю высоту. А что там за дверью — неведомо, да и знать не хочется..

Тут вновь накатил на бабушку страх, и она поскорее рванула по улочке к домам поодаль. Как добежала до своего двора - вобще не помнит. Дома уже все спали и за бабушку нисколько не беспокоились; полагали, что она само собой заночует у кого-то из знакомых, даже не потому, что забоится, а просто - какой же смысл вертаться, если завтра к обеду опять туда идти.
После пережитого ужаса бабушка даже разозлилась: вот зачем, действительно, она не заночевала, а пошла домой?..

Бабушка ещё долго раздумывала, что за нечисть её преследовала, но на том и бросила - нечисть, и всё, и черти с нею. Не знаю, рассказала она тогда кому-нибудь о своём преследователе или нет. Но отныне, если не удавалось уйти вовремя с односельчанами, всегда оставалась ночевать в другой деревне, не решаясь идти одной даже через поле, - пусть не карета, но мало ли кто увяжется следом...