Рига. Не люблю этот город. Бывал в других больших городах, везде суета, спешка, но не раздражающая. В Риге эта суета особенная, угрюмая и давящая. Мне не нравится. Но что поделать – третий курс, заочное обучение – пару раз в неделю приходится сюда приезжать. Сегодня удачный день – приехал после ночной смены, в автобусе подремал пару часиков, быстро сделал лабораторку, и весь день свободен. Вот только чем заняться работающему студенту из маленького городка, неожиданно оказавшемуся в столице? Свободные деньги я уже потратил на радиорынке, купив пригоршню все еще дефицитных деталек и модный светодиодный фонарик. Денег осталось на чебурек в привокзальном ларьке, и на автобусный билет до дому. На часах полдень. Специально шел не по главным улицам, а сворачивал в переулки, бродил по внезапно открывшимся скверикам, спасаясь от людских потоков. В одном из небольших парков увидел знакомую конструкцию – бетонная квадратная труба с решетками воздухозаборников, прикрытая кустами от случайных взглядов прохожих.

Прохожим, понятно, дела до нее нет – а вот меня с детства манили промышленные объекты, долгострои, заброшки... Интересно же! Подошел поближе, пролез через кусты, огляделся – вот и забор поодаль, за забором возвышаются корпуса какого-то завода. Части стекол нет, а на некоторых зданиях наоборот стоят стеклопакеты. Бомбоубежище – мелькнуло в голове. Заводской бомбик. А это его вентиляционная шахта. В половину моего роста возвышается над землей. Чуть ниже решетки воздухозаборника оказался стальной лючек – закрыт на обычную щеколду без замка. Руки сработали быстрее мысли, и лючек со скрипом отворился; как раз пригодился свежекупленный фонарик – осветил ступени из арматуры  в пятнах ржавчины внутри шахты, и серый бетон на дне. Пахло сыростью.

Поднявшись в полный рост, я огляделся. Люди шли привычной им дорогой, никто не смотрел по сторонам, никакого дела им нет до чудака, осматривающего уродливый бетонный гриб. Дальнейшее трудно объяснить с позиции здравого смысла – хитро извернувшись я нырнул в люк и схватился за поручни. Двинулся вниз. Никому не сказав где я, и куда собрался. Что может произойти в старом бомбоубежище в центре столицы? Ничего, кроме... А вот и дно шахты. Посмотрел вверх, где сквозь открытый мною лючек светило весеннее солнце. Метров шесть, высота в три с лишком моих роста. Стандартная глубина залегания для убежищ большой вместимости. На уровне моих глаз – широкая щель в бетоне, фонарь выхватил из темноты мелкоячеистую металлическую сетку, столь плотно переплетенную, что сквозь нее ничего не видно. На боковой стенке, возле ног – задраенный люк. Нажал ногой на рычаг люка – и он бесшумно открылся.

В помещении, куда я проник не было ничего, кроме улитки вентилятора и воздуховодов под потолком. На полу лежали скрипучие осколки стекла, под потолком грустно висел поржавевший светильник без лампочки. Сквозь приоткрытую дверь доносился плеск воды и далекое гудение электромотора. Я насторожился – значит не совсем заброшено, раз что-то работает! Спешно погасив фонарь стал ждать. Прохладно и сыро. С какой-то тоской я вспомнил ласковое весеннее солнце над головой, приятный теплый денек... Под землей всегда одна и та же температура, здесь нет времен года, здесь не бывает летнего зноя или зимней стужи. Звуки за дверью не менялись, осмелев, я включил фонарь и протиснулся наружу. Напротив меня была еще одна дверь с табличкой «Душевая». Справа, бетонный коридор заканчивался тупиком. Обернувшись, прочел на двери «Противопыльные фильтры». Отсюда я пришел, надо запомнить. Слева продолжался коридор с дверями, некоторые приоткрыты, видны надписи: «Электрощитовая», «Радиостанция», «Комендант убежища». Звуки доносились из открытого конца коридора, где должен находиться зал для укрывающихся.

Потом разберемся, решил я, и дернув дверь, вошел в душевую. Стальные смесители душей с огромными барашками кранов, загнутые трубки под потолком, на некоторых надеты самодельные распылители – все максимально брутально и функционально. Кафельный пол с лужами воды возле водостоков. На стене возле входа, на крючках несколько полотенец. Открыл ближайший ко мне кран – трубы загрохотали и завыли от гидроударов, а из душа полилась вода! Работает, черт побери! – спешно завернул кран и прислушался к утихающим стукам в трубах. Кому это нужно? Что здесь вообще происходит?

В остальных помещениях не было вообще ничего интересного. Мусор на полу, выцветшие страницы подшитых документов. Никакого тебе сувенира на память. В электрощитовой меня ожидал сюрприз – вольтметр на электрошкафу, со стрелкой указывающей на число 400. Есть электричество?  Вообще-то закономерно, раз слышу гул мотора. На стенке выключатель – и почему я не попробовал включить свет раньше? Щелчок – и ничего не меняется. Фонарик показывает причину – под потолком светильник без лампочки. Выхожу в коридор – по соседству еще один выключатель, такой же черный, эбонитовый. Пробую нажать – коридор и часть зала освещаются тусклым светом ламп. Уже интереснее. Выхожу в зал.

Зала нет. В привычном понимании. Колонны, поддерживающие потолок, по периметру заложены кирпичем, внутри плещется вода. Бассейн! Ничего себе, сказал я себе... Сделано добротно – внутри бассейн отделан зеленым кафелем, натянуты две линии разделителей дорожек с поплавками из пожелтевшего жесткого пенопласта; от дна бассейна через равные промежутки поднимаются подрагивающие под водой гофрированные прозрачные шланги, заканчивающиеся поплавками – через них переливается вода с характерным плеском. Значит вот оно что – звук который я слышал это ничто иное как насосная система бассейна. Выходит, бомбоубежище не только не заброшено, но и активно используется, хотя и не по прямому назначению. Быстро обошел зал по периметру; двери в стенах меня больше не интересовали, остановился лишь перед основным входом. На полу, перед огромной гермодверью лежала пара шлепанцев. Массивные и неудобные, с подошвой вырезанной из фанеры и лямками из кусков кабельной изоляции, они, как нельзя лучше подходили ко всей несуразице, виденной мною здесь. На стенке еще один выключатель, щелчок – в зале стало заметно светлее, вода в бассейне прямо так и манит мягким зеленоватым светом.

А может искупаться? Да ну, глупо. В шести метрах под землей, в холодной воде... Зачерпнул воды рукой. Не такая уж она и холодная, и пахнет хлоркой, как в детстве. Мокрый буду. Как одеваться потом? Полотенца! В душевой! Видимо я уже все решил в тот самый момент, когда увидел этот бассейн – пропустить такое приключение невозможно! Схватил полотенце, бегом обратно – в голове утвердился план действий – быстро раздеваюсь, окунаюсь, вытираюсь, одеваюсь, и бегом со всех ног обратно на поверхность! Искушать госпожу Фортуну не хотелось – она и так благосклонна – не сработала никакая сигнализация, в помещениях не появился никто из хозяев. Пока я все это обдумывал, уже успел раздеться, взобраться на пристроенный к краю бассейна помост, взглянул на диковинные шлепанцы перед входом в убежище, на далекий коридор в противоположном конце, и ногами вперед прыгнул в воду. Глубина небольшая, как раз по плечи; кожу обожгло холодной водой. Ныряю с головой, плыву на середину бассейна; рукой нечаянно зацепил один из переливных шлангов; под водой особенно хорошо слышен плеск, чавканье и гул насосов. Вынырнув, переворачиваюсь на спину – некоторое время плыву так, то и дело задевая плечами разделительные поплавки. Дорожки узкие, бассейн короткий, зачем его делили? В ушах отдается всхлипывание и переливание воды в трубах, перед глазами бетонный потолок, на нем зеленоватая рябь – отсветы от воды в бассейне. Под потолком натянуты тросы, с них через равные промежутки свисают корабельные светильники, похожие на вытянутые диковинные светящиеся ягоды. Дикое и неправдоподобное зрелище. Вся ситуация просто невозможна – в центре столицы, глубоко под землей – работающий бассейн! Остро мелькнула мысль, как видение – там, вдалеке, наверху, закрывают и заваривают намертво мой путь обратно.

В два мощных гребка, поднырнув под поплавки, я достиг края бассейна с лестницей и помостом. В нахлынувшем приступе страха я вытерся и оделся как мне показалось за считанные секунды; и замерев, начал прислушиваться. Что-то изменилось. Наконец я понял что – к привычным уже звукам воды добавился новый – ритмичное постукивание, словно молотком постукивали по стальной трубе. Звук усиливался с каждой секундой, и внезапно один из рычагов входной гермодвери повернулся. Я оцепенел, а звук продолжал нарастать. С немалым трудом подавив панику, бросился к спасительному коридору, лишь на полпути вспомнив про полотенце – оно выдаст меня с головой. Метнулся обратно, схватив полотенце, в этот момент повернулся второй рычаг двери. Времени на отступление больше не оставалось, и я нырнул в ближайшую дверь в стене. «Кладовая» - автоматически прочел на табличке. Максимально осторожно закрыв за собой дверь, вцепился изнутри за ручку обеими руками и стал держать. В комнатке пахло сыростью и хлоркой; из-под двери пробивалась узкая полоска света. Стук металла перерос в грохот, и оборвался. Слышно было как бьется мое сердце, мне казалось что его можно услышать во всем подземелье. Снова появился стук, на самой грани слуха, кто-то стучал молотком по камню. Стук усиливался, становился громче, он уже исходил отовсюду, от стен, пола, и от двери в мое хлипкое убежище. Грохот становился невыносимым, будто множество людей одновременно и очень часто били во все стены и в пол кувалдами.

Все прекратилось как и прежде, после очередного оглушающего удара просто не последовал новый. Мне стало жарко, пот градом катился по лицу, то ли от страха, то ли в помещении на самом деле потеплело. Я так и стоял без движения, боясь лишний раз вздохнуть в наступившей тишине, мысли путались в голове, перемежаясь воспоминаниями сцен из фильмов ужасов. Щелк! Полоска света под дверью явно потускнела – теперь я уверен – там кто-то есть, и он выключает свет. Но второй выключатель находился у коридора. Шлеп! Отчетливый шлепок. Тишина. Взззззззг! Громкий скрежет, как будто острым гвоздем ведут по стеклу, только громче стократно. Шлеп – взззззг! Шлепки со скрежетом повторялись непрерывно, будто человек переступает одной ногой, а вторую подтягивает за собой; нет, вторая не могла быть ногой – визг был такой, будто огромными лезвиями резали бетон! Я не мог понять где тот находился – услужливое воображение рисовало совершенно жуткие картины, звук многократно отражался эхом, руки мои онемели от напряжения, тянул дверь на себя с такой силой, будто держал врата ада. Все стихло неожиданно, как и прежде. В гулкой тишине словно выстрел прозвучал щелчок выключателя. Светлая полоска под дверью погасла. Стояла нестерпимая вонь хлорки, жутко болела и кружилась голова, хотелось вывалиться наружу и отдышаться на свежем воздухе. Не сразу до меня дошло, что я не слышу больше ни плеска воды, ни гудения насосов – только звон и стук крови в ушах. Не знаю, сколько я простоял, пока не отпустил ручку двери. Совершенно измотавшись и обессилев, я стоял неподвижно в темной каморке, и думал что делать дальше.

Тот наверняка замер на месте, у коридора, поскольку второй выключатель находился именно там. Чего он ждет? Ждет меня. Зачем? Опять кадры из фильмов ужасов перед глазами. Нужно выбираться, это однозначно. Ближе всего – входная гермодверь, но куда она ведет? Нет, лучше привычным путем, коридор, вентиляционная шахта, и домой. Отдышавшись, я нащупал в кармане фонарик, решительно открыл дверь. Свет фонарика словно по кадрам вырвал из темноты зеркальную гладь бассейна, пустой коридор вдали, и гермодверь. Перед ней не было шлепанцев. Я двинулся к коридору, стараясь не шуметь. Вот они, проклятые шлепанцы, перед электрощитовой. Дверь закрыта. Пересиливая суеверный страх, я переступил через обувь неведомого обитателя, проскользнул по коридору и шмыгнул в последнюю дверь направо. Из лючка на уровне ног пробивался едва различимый свет; я нырнул в него и пулей взлетел по ступенькам – вот он, люк резервного выхода в оголовке шахты, протискиваясь наружу умудрился порвать джинсы, ну да и шут с ними, не такая большая цена за то, чтоб стоять вот так под теплым весенним солнышком. Прохожие все так же шли по своим делам, не обращая внимания ни на что. Часы показывали три часа дня. Вззззг!!! Сердце чуть не выпрыгнуло из груди! Но это просто люк со скрипом захлопнулся от сквозняка.