Монголия, конец апреля-начало мая семидесятых годов прошлого века. Город Зуун-Хараа. Кто-то из местных охотников подстрелил волчицу с волком, а недельных волчат, махоньких бурых комочков, рука не поднялась изничтожить. Привёз в рюкзаке к дому, где жили командированные из СССР специалисты. Не такие суровые, как местное население. Волчат было четыре или пять. Их разобрали по одному в каждую семью.

Недельные слепыши даже сосать сами толком не могли. От предложенных бутылочек с сосками отворачивались. Через пару дней в живых остался только один. У нас. Чтобы малыш выкарабкался и окреп, всем членам семьи пришлось здорово потрудиться. Первые дни и ночи с периодичностью в час-два по очереди кормили кроху с пальца. Предварительно обмакивая в подогретое коровье молоко. Парное молоко мы покупали прямо из-под коровы у знакомой бабушки. Местной русской.

Постепенно, ещё слепой, волчонок креп и вскоре уже смог самостоятельно посасывать из бутылочки через резиновую соску. В молоко мама стала добавлять отвары из каш. Пушистый крепыш старательно сосал, кряхтя от усердия. Останавливался только тогда, когда полуголый животик надувался, как армейский барабан. И тут же засыпал. Но ненадолго. Через пару часов снова требовал добавки.

Когда стало ясно, что кряхтун отдавать концы уже не собирается, стали придумывать ему имя. «Маугли» всех устроило. Ну, по аналогии. В сказке волки выкормили человеческого детёныша, а у нас наоборот получилось. Осталось только воспитать его в духе социализма.

Больше всех волчонка полюбил мой брат Шурик. Ни на секунду от него не отходил. Оно и понятно. Этот волчонок был первым животным, которого мы держали в квартире. Нам с братишкой всегда хотелось котёнка или щенка, но родители не разрешали. Вернее, мама. Кошек она на дух не переносила. А с собаками считала, наверное, хлопот много.
Вот все накопленные и нерастраченные нежные чувства к братьям нашим меньшим Шурик выплеснул на волчонка Маугли. Тот почему-то тоже выделял его из всех членов нашего семейства. Ночью под боком оказывался именно у Шурки. Это пока не подрос, конечно. С двухмесячного возраста Маугли выделили персональный коврик на полу. Но и тогда нет-нет да и обнаруживался поутру волчонок мирно посапывающим под одеялом в обнимку с моим младшим братишкой. Днём тоже любили оба поспать. Конечно, прижавшись к друг дружке боками.

Когда Маугли стал вставать на лапы, начали брать его с собой на улицу. Гулять. Естественно под неусыпным присмотром. Во дворе же повсюду стаи бродячих собак. Половина хоть и наши, прирученные, но от того не менее опасные. Так мы поначалу считали. И держали волчонка от собак подальше.

К двухмесячному возрасту он уже превратился в крепкого волчьего подростка. С крупными лапами, широкой грудью и сообразительной головой. Взгляд жёлтых глаз был прямой и проницательный. Не чета собачьим щенкам – его ровесникам. Да и зубки становились всё длиннее и острее.
Кормили волчонка уже вовсю свежим мясом. С этим в Монголии проблем не было никаких. Потому детёныш подрастал здоровый и энергичный.

И как-то на очередной прогулке, мы за ним не уследили. Маугли вырвался из рук и пустился прямиком к стае собак, мирно гревшихся в стороне на солнышке.

В ужасе я бросился за ним, но куда там. Малыш нёсся, как пуля, приближаясь к своей неминуемой гибели. На бегу в мыслях уже мелькали страшные картины, как во все стороны разлетаются окровавленные серые клочки шерсти из рычащей своры собак. Я ведь не раз был свидетелем того, что случалось с побеждёнными псами в их смертельных схватках, или с кошками, которым не удалось ускользнуть из собачьей пасти…

Но тут на моих глазах произошло что-то совершенно невероятное. Завидя приближающегося волчонка, до того мирно загорающая стая здоровенных псов подскочила, как от пушечного выстрела, и стремглав разбежалась в разные стороны! Только издалека доносилось тревожное тявканье. Озадаченный таким неожиданным поворотом дел, Маугли, сам остановился и присел, в недоумении шевеля своими большими ушами. Он же хотел всего-навсего завести новых друзей, так похожих на него. И поиграть с ними…

Подобная картина повторялась не раз и в дальнейшем. Бродячие псы всегда улепётывали, лишь учуяв волчонка. Иногда только, когда их набиралось больше десятка, они осмеливались облаивать его с приличного расстояния. Но тоже никогда не приближались и не пытались напасть. Видно, заложенный в крови многолетний инстинкт не давал. Страх собачий перед волком. Один лишь волчий запах заставлял матёрых псин поджимать хвосты и спешно ретироваться. Оно немудрено, там, где мы жили, в округе волков рыскало немало. И в удовольствии поживиться свеженькой собачатинкой они себе никогда не отказывали.

Кто-то из наших знакомых, прослышав, что маленький безобидный серый щенок наводит жути на целую собачью породу, привёл во двор свою овчарку. Решил доказать, что служебная собака уж точно слабину не даст. Как же он глубоко ошибался…
Едва учуяв запах Маугли, овчарка заскулила и попятилась прочь от державшего её на поводке хозяина. Изумлённый мужик силой стал подтаскивать жалобно скулящую суку к волчонку. Тот спокойно сидел и с интересом наблюдал за происходящим. Овчарка рвалась на поводке, но хозяин не унимался, тащил за собой. Когда до дружелюбно посматривающего серого малыша оставалось метра три-четыре, собака и вовсе обмочилась от страха. Обескураженный мужчина отпустил поводок, псина с поджатым хвостом стремительно скрылась из вида. Вот тебе и служебная собака…

За волчонка мы теперь не боялись. Да он и не убегал далеко. На имя своё сразу откликался. Особенно, если Шурик его зовёт. Так часами вместе и гуляли на улице. В горы когда ходили, тоже. Природа в районе Зуун-Хары великолепная. Простор, куда ни кинь взгляд.
Ну, и на рыбалку его всегда с собой брали. Рыбу он обожал. Когда очередной чебак выдёргивался на леске из речной пучины, Маугли в прыжке на лету хватал рыбу зубами и мчался в кусты, пока не отобрали добычу. Там, урча и причмокивая, поглощал её целиком, иногда оставляя хвостик и голову.

Так продолжалось полгода. А потом отца перевели в монгольскую столицу Улан-Батор. Ну, и семью, соответственно. В большом городе лесному хищнику не место. Волчонок здорово подрос и почти ничем не отличался от взрослого зверя. Но был совершенно ручной, добрый и игривый. Как мы с братом ни упрашивали взять его с собой, родители остались непреклонны. В день отъезда по предварительной договорённости отец отвёл ничего не подозревающего Маугли в воинскую часть. Там за ним пообещали ухаживать, кормить мясом и не обижать.

В тот день ревели все. Больше всех Шурка горевал. Я вообще его долго в детстве плаксой дразнил. Но в этот раз была очень уважительная причина…

После вынужденного расставания, дома про Маугли вспоминали каждый день. Очень всем не хватало мохнатого друга с весёлым и добрым характером. За те полгода, что волчонок прожил у нас, он стал по-настоящему родным.
В этих разговорах о нашем волчке стали замечать, что Шурик иногда выдаёт такие подробности, о которых никто из нас, и он в том числе, знать не может. Например, что Маугли несколько дней сидит на цепи, и его не отпускают побегать на простор. Или то, что он стал выть по ночам. А толстый усатый мужик на него орёт из-за этого. Да много ещё чего довольно странного рассказывал братец Шурка. Думали поначалу, что это его бурная детская фантазия работает. И не обращали особого внимания на такие рассказы.

Но вот как-то отец побывал в командировке в Зуун-Харе. Не упустил он возможность посетить воинскую часть и проведать нашего питомца. Как там Маугли на солдатских харчах живёт-поживает?
К великому удивлению, всё, что на протяжении последних месяцев «нафантазировал» Шурик, полностью совпало с действительностью. И волчий вой по ночам, и толстый прапорщик с длинными усами, и всё остальное.
Теперь нашего волка действительно держали на цепи в какой-то сараюшке. Как сторожевую собаку. Шурик даже говорил, что его пинают и бьют. Но в части, конечно, полностью такое отрицали.
Папаня вернулся домой удручённый. Но сделать мы ничего не могли. Не везти же здорового зверя в казённую городскую «двушку». Ему бы в горы, на лесной простор…

Однажды так и случилось. Едва проснувшись утром, Шурик радостно закричал:

- А Маугли сбежал! А Маугли сбежал!..

«Да с чего ты, Шурка, взял?» - спрашиваем.

Но братишка ничего конкретного не поясняет. Знаю, мол, и всё.
И действительно, вскоре от знакомых из Зуун-Хары доходит весть, что наш волчара каким-то образом высвободился из цепи и покинул расположение воинской части в неизвестном направлении.

Мы переживали, что никогда не знавший дикой жизни Маугли погибнет на свободе. Но счастливый Шурик, словно чудесное радио с хорошими новостями, стал периодически делиться событиями из вольной жизни нашего волка (волчонком его теперь было не назвать). Очень хотелось верить тому, что рассказывал братишка. Много чего интересного мы тогда слышали из его уст. Даже такого, что невероятно было придумать пацану-третьеклашке. Поэтому в глубине души верили, наверное, даже родители.

Думаю, так называемое, шестое чувство всё же присутствует в каждом человеке. Наиболее развито оно в детские и особенно младенческие годы. Кто из мамочек не замечал за своим карапузом такого – уставится дитё, пожёвывая соску, с интересом во что-то на потолке (в углу, за окном и т.п.), глаз не отрывает. Даже покрути его, всё в одну точку глядит. А там нет ничего… Ну, нам так кажется.
Эти способности, данные каждому с рожденья, постепенно атрофируются. Всё логично. Любая способность должна развиваться, или умрёт. Что и происходит в подавляющем большинстве случаев. Взрослые, сами давно потерявшие данный божий дар, и в своих детях не признают ничего подобного. Более того, такие необъяснимые явления их даже пугают. Тащат странного ребёнка к психиатрам, которые окончательно глушат нестандартные задатки. Так всем спокойнее и удобнее. Будь, как все, чтобы влиться в социум. То бишь в стадо. Наверное, это правильно… Не знаю.

В те далёкие годы я даже не задумывался на такие темы. Ну, знает Шурка про волка всё, словно сам там с ним по горам скачет, и ладно. Подумаешь!.. А я в поле из рогатки суслика могу с тридцати метров наповал уложить одним выстрелом! Вот это понимаю - способность!..

Но всё равно часто перед сном просил брата рассказать, что он там нового про Маугли узнал. Правда, со временем Шурик выдавал новостей всё меньше и меньше. Наверное, невидимая связь между ними постепенно ослабевала. А врать он не умел, чтобы от себя что-то выдумать. Потом и вовсе ничего не говорил. Года три-четыре никакой информации. Да мы уже и вспоминали-то про Маугли совсем редко. Вернулись домой в Новосибирск. Жизнь наполнилась новыми повседневными событиями и заботами. К тому же в доме животные появились. Кошка Мяшка – любимица всей семьи, рыбки, птички и пр. Да и сами мы подросли…

Но раз, после ноябрьской демонстрации, сидели все за праздничным столом. В гостях родственники, кто-то из соседей. Взрослые выпивают, мы конфеты наворачиваем. Весело!
И вдруг ни с того, ни с сего у только что смеявшегося Шурки на глаза наворачиваются слёзы, а через секунду, он рыдая убегает в другую комнату! По привычке родители сразу на меня набрасываются – чего опять младшего братика обидел! Ну, чего скрывать, бывало и такое, ревел Шурик от меня не раз. Но сейчас-то я ни при чём! Сам удивлён до глубины души!..

Пошли все за ним в комнату, успокаивать общими усилиями. А он там заливается слезами, уткнувшись в подушку, как царевна-несмеяна. И никого видеть не хочет. Не выходил из комнаты до тех пор, пока гости не разошлись. Только после этого мы узнали наконец причину его слёз.
Маугли умер. Так Шурик сказал и снова заплакал.

Тогда родители списали всё на перевозбудимость и детскую нервозность. Но я верю, брат ничего не придумал. Так всё и было на самом деле…
16.02.2020