Семья Росленко переехала в двухкомнатную квартиру на восьмом этаже в новом доме на прошлой неделе.

Папа Семен, мама Лариса и сын десяти лет – Лёвка.

Семен считал, что им несказанно повезло – цена была сброшена на двести тысяч (что очень немало!), и всё из-за какого-то несчастного случая. Парень в лифте умер. Подумаешь, фигня.

Соседка – милая бабушка Алевтина Романовна – просто божий одуванчик. Такая же седая и круглая. В Лёвке души не чает.

- Ох, милый какой Львеночек у вас! – восклицала она, теребя Левку за щеки, – Такой же пухленький, как мой Коленька! Только помладше!

Левка хмурился и отодвигался от ласковой бабульки подальше.

Они взяли недельный отпуск, чтобы навести порядок в доме: небольшой косметический ремонт, новая мебель и прочая дребедень, связанная с переездом.

***

- Папа, мама! – раздался шепот. Сема открыл глаза. Левка стоял рядом с кроватью и дергал одеяло.

- Лева! Что такое? – проснулась Лариса.

- Мне кажется, под кроватью кто-то бегает! – испуганно таращился сын.

Сема вздохнул. Он знал, что за этим последует и решил сразу забежать вперед.

- Ладно, ложись с нами! – он подвинулся, и Левка лег между ним и женой, – Только это последний раз!

- Хорошо, - прошептал Левка, прижался к матери и заснул.

Сема ворочался в кровати. Уснуть он не мог.

Встав с постели, он взял пачку «Мальборо» и вышел на балкон. Закурил.

Новый дом располагался на самой окраине города. С одной стороны – дорога в центр, с другой – выезд на трассу. Свет фонарей разливался по двору. Восемь припаркованных авто. Скоро дом заполнится новыми жильцами, и вместо парковки будет гребаный тетрис. Как было в старом дворе.

Ночь была безлунной и беззвездной. Во дворе хоть кошка пробежала бы.

Запищал домофон, и дверь подъезда отворилась. Сема затушил сигарету (пепел он бессовестно вытряхивал с балкона и намеревался выбросить окурок туда же). Старая Алевтина зачем-то выползла в два часа ночи во двор с большой кастрюлей.

Семен встал за черную куртку, которая сушилась на балконной веревке. Мокрый холодный рукав задел голое плечо. Зато его с улицы видно не будет.

Азарт любопытства, точнее, желание пошпионить, загорелось во взрослом сорокалетнем мужчине.

Бабка вышла, повернулась лицом к подъезду и окинула взглядом дом, что-то прошептав себе под нос, и начала поворачиваться вокруг своей оси. Кастрюля, видимо, была нелегкой, потому что все время тянула бабку вниз. Та докружилась и пошла к подъезду.

Но не в сам подъезд, а в дверь рядом, что ведет в подвал.

Сема подумал, что надо сказать Ларисе, чтобы больше не общалась с ней. Возможно, у нее маразм, она всякое может вытворить.

С такими мыслями он пришел в спальню. Лариса обнимала Левку, а тот закинул на нее ногу и, раскрыв рот, сопел.

Сема улыбнулся, лег рядом и одной рукой обнял всю свою семью.

***

- Сем, я пошла в магазин! – крикнула Лариса из коридора. Сема спросонья проковылял к двери, чтобы замкнуться.

- Куплю молока, хлеба, Левке шоколадку… Тебе взять что-нибудь? – улыбнулась она, поднимая пакет с мусором.

- Сигарет если только, - зевнул Сема, – Давай недолго!

Лариса отомкнула дверь. Сема провожал жену взглядом, пока она спускалась по ступенькам и скрипела мусоропроводом. Потом он кинул взгляд на наружный коврик у входной двери. Сердце замерло. Сема задержал дыхание и подождал, пока шаги жены станут тише.

Он шумно выдохнул.

На коврике (и как это Лариска не заметила?!) лежало мертвое обезглавленное тельце мыши.

***

Она лежала на боку, слегка придавленная, словно ее хотели поместить в какой-нибудь бутерброд. Хвост был вытянут. Лапки прижаты к брюху.

Сема оглянулся – не видит ли Лева. Похоже, он досматривал «Железного человека». Сема быстро схватил газету, завернул в нее мышь и решительным шагом отправился наверх, к мусоропроводу между восьмым и девятым этажами.

Подойдя к нему, он брезгливо отстранился. Пять обезглавленных мышей лежали на площадке между этажами, ровнехонько по углам нарисованной пятиконечной звезды. Пентаграмма была заключена в круг, по всему периметру которого стояли короткие потухшие свечки.

В центре лежало тело черного котенка. Само собой, без головы.

***

Сема выбросил в мусоропровод мышь, распинал композицию из свечей и животных и забежал в дом.

Замкнулся на оба замка.

- Папа, ты где? – донесся тревожный голос сына из комнаты.

- Мусор ходил выносить, - слишком бодро ответил Сема.

- Ааа, ну приходи смотреть, тут самое интересное начинается! - позвал Лева.

- Да, сейчас буду! – Сема решил отправиться в ванную.

Руки мыл всем подряд: стиральным порошком, хозяйственным мылом, обычным мылом с идиотским названием «Дуру», но с приятным запахом арбуза.

В дверь позвонили.

- Мама пришла! – воскликнул Лева. По квартире раздался топот.

Замки скрипнули.

- Кто звонил? Вы где? – взволнованно спрашивал Лева. Сема примчался к сыну. Тот растерянно выглядывал в коридор.

- Это не мама, - грустно сказал он. Сема вышел из квартиры, прошелся вдоль площадки. Пусто.

Спустился вниз. Пусто.

Поднялся наверх. Ни следа от трупов животных или рисунка на полу.

Сема плюнул на пол.

- Папа, там кто-то есть? – спросил Лева.

- Нет, сынок, наверное, это просто ошиблись квартирой и ушли, - Сема осмотрел каждый угол площадки с мусоропроводом, и спустился в дом.

Только они уселись за компьютер, раздался звонок.

- Мама! – радостно закричал Лева и метнулся к двери. Сема опередил сына. Посмотрев в глазок, он увидел бабку Алевтину Романовну.

Он отпер замки.

- Здравствуйте, Семочка! Я тут вам пирожков принесла! – сияла бабулька. Сема с тревогой вспомнил ее ночной выход и поморщился.

- Здрасьте! Спасибо! – коротко ответил он. Бабка сунула ему тарелку с пирожками.

- А где мой любимый Львеночек? – старая наклонилась и посмотрела мимо Семена.

- Он в туалете, - с расстроенным видом сказал Сема.

- Ааах! – вздохнула бабка. – Хотела его потрепать по милой щечке. Я знаю, ему это нравится.

- Конечно, Алевтина Романовна! – согласился Сема, вспомнив, с каким отвращением говорил Лева о приветственных пощипываниях старухи. – У меня там молоко на плите, поэтому мне надо срочно бежать, - он попытался придать своей улыбке дружелюбный вид, но получился оскал. – Без обид, Алевтина Романовна!

Сема захлопнул дверь перед лицом старухи. Пускай обижается. Контактировать с соседями – обязанность Ларисы, а не его.

Кстати! Где же Лариса? Прошло уже больше получаса. До ларька – рукой подать. Ну или пять минут ходьбы.

Сема взял «Самсунг». Набрал жену.

Телефон зазвонил из соседней комнаты.

- Блин! – Сема швырнул «Самсунг» на диван, – Лева! – крикнул он, - Я пошел за мамой, закройся!

Он обулся, дождался сына и вышел.

На улице было ветрено, небо было затянуто серыми тучами. По двору летела листва. Молодая мамаша сидела и качала розовую коляску, читая толстую книгу.

Сема добежал до павильона.

- Здравствуйте, - поприветствовал он продавщицу, – К вам женщина лет тридцати пяти не заходила? Где-то полчаса назад. С белыми волосами, в синей куртке и черных штанах? У нее волосы были заплетены в косичку.

Продавщица озадаченно смотрела на него.

- У нее карие глаза, немного длинный нос, - продолжал Сема, с надеждой глядя на продавщицу. Та сочувственно покачала головой:

- Нет, мужчина, такой не было. Утром покупателей раз-два – и обчелся.

- Ясно, - Сема выскочил из павильона.

- Лариса! – закричал он на весь двор. Девушка с коляской обернулась. Сема подошел к ней.

- Девушка! Вы не видели мою жену? – он с мольбой взглянул на девчонку, – Белые волосы, заплетенные в косичку, синяя куртка, черные штаны. Вышла полчаса назад и не вернулась.

- Я уже час выгуливаю, - молодая мамочка кивнула на коляску, – И никого не видела, - она грустно опустила глаза, – Может, она пошла в другой магазин или поехала в супермаркет?

- Да нет, - Сема сокрушенно опустился на скамейку, – Ключи от машины дома. А купить хотела молока и хлеба.

- Ну я никого не видела, - покачала головой девушка.

Сема кивнул и побрел домой. Где жена?

Он нажал кнопку домофона и вошел в подъезд. На лифте доехал до своего этажа.

Дверь квартиры была отворена. Сема заскочил внутрь.

- Лева! Лева! – звал он. Тишина.

Не разуваясь, он пошел по всем комнатам их квартиры. Полупустой зал с разложенным диваном, посреди которого лежал закрытый ноутбук. Комната сына с кроватью и сумками – тоже пустая. Кухня – все чисто, блюдо с пирожками расположилось в центре стола. Один пирожок был надкушен и брошен на пол. Сема поднял его и поморщился. Дорогая Алевтина Романовна угостила их выпечкой с потрохами.

Но Левы нет. И спрятаться ему негде, у них нет даже мебели.

Может, его всё-таки увела чокнутая бабка?

Сема позвонил в дверь напротив.

- Кто там? – настороженно спросила соседка.

- Это Семен Росленко, Алевтина Романовна! Лева не у вас? – терпеливо спросил Сема.

- Нету Левы, Семочка, - замок издал противный скрежет, и дверь открылась. Бабулька стояла с какой-то розовой чалмой на голове. – А что случилось?

- Да ушел куда-то, з*сранец, а дверь не закрыл, - частично соврал Сема.

- Понятно, - закивала соседка, – Семочка, у меня сейчас мигрень случилась небывалая, - она закатила глаза, – Можно тебя попросить кое о чем?

- О чем? – раздраженно произнес Сема.

- Пожалуйста, вынеси мусор! – прокряхтела бабулька и протянула ему почти невесомый кулек. Сема автоматически его взял, точно так же, как взял двадцать минут назад блюдо с пирожками, – Только непременно выброси его в верхний мусоропровод.

- Да какая разница? – Сема ненавидел себя за то, что вообще отправился к бабке и вел сейчас этот тупой разговор. У него пропала жена, потом ребенок. Оба не выходили из подъезда. Как такое может быть?!

- ТСЖ требует, - печально вздохнула бабулька, – Спасибо, Семочка, - она захлопнула дверь перед его носом с еще большим стуком, чем он сегодня перед ней.

Сема стоял как идиот с пакетом мусора перед закрывшейся дверью.

Ударив кулаком по стене подъезда, он пошел наверх, к мусоропроводу.

Это снова было там. Безголовые мыши и котенок, пентаграмма и свечи. Все стояло ровно, свечи были зажжены. Пламя колыхалось, словно под сильным ветром, но не гасло.

Сема сплюнул в центр круга и потянул ручку мусоропровода на себя. Черный туннель казался бездонной дырой с резким смрадом протухшего мяса.

В глубине черной трубы что-то блеснуло, будто на миллисекунду открылись чьи-то глаза, поймали отражение дневного света и быстро закрылись.

Сема помотал головой. Наверное, привиделось.

Вдруг раздался стук. Раз, два, три. Из глубины мусорного туннеля. Кто-то стучит по трубе?

Раз, два, три. Стоп. Раз, два, три. Стоп. Издалека.

Раз, два, три. Ближе. Раз, два, три, раз, два, три, раз, два, три – крохотные ножки побежали по трубе навстречу выходу.

Стало жутко. Сема быстро положил пакет мусора в углубление в дверце.

Не успел он убрать руку, как что-то грязно-белое и холодное прикоснулось к ней.

Холодная серая ладонь ухватила его за запястье и легко потянула вниз.

Сема закричал и попытался вырваться.

Длинная серая рука обладала недюжинной силой. Она дернула Сему, он ударился головой об угол мусоропровода и потерял сознание.

Вторая рука, словно щупальца, протянулась из глубин трубы и осторожно помогла первой затащить обмякшее тело Семена внутрь. Звук маленьких топочущих ножек удалялся.

Свечи вокруг пентаграммы разом погасли.