Рассказ от имени автора истории.

Я живу в старом 9-ти этажном доме на последнем этаже. Живу один, мать похоронил 4 года назад, отца не было. Жениться пока не собираюсь, делаю карьеру и в планах купить квартиру пошикарнее, поэтому работаю много, иногда прихожу домой лишь к 12 ночи и там засиживаюсь с ноутом ещё часа на 2.

Однажды летом я очень сильно задержался в офисе: начальнику нужен был отчёт и этот отчёт мог вывести меня на уровень выше по работе. На такси приехал домой уже за час ночи. Решил, что завтра в пятницу высплюсь получше, а сегодня, пока есть силы и желание, доработаю детали.

Пока пил кофе, расположился на кухне, открыл балкон, было душно. Вообще у моего балкона было одновременно по одному плюсу и минусу. Над ним не было никакой крыши, т.е. ни соседей сверху, мусорящих бычками, ни единой живой души, так как крыша наша закрывалась домоуправительницей на замок, чтобы туда не совались дети и местные выпивохи. А минус был незначительным: в дождь на балконе выйти покурить было не реально.

Допив кофе, я решил освежиться, выйдя на балкон. Прихватив сигареты и коробок спичек, я переступил порог и передо мной открылся вид на ночной город в огнях. Устроившись на старенькой табуретке, я затянулся. Было уже пол третьего и машин практически не было, город спал и стояла пронзительная тишина. Докурив, я решил: ещё часик поработаю и спать. Сел за ноут и начал сверять, высчитывать, записывать…

Вдруг отчётливо услышал шарканье, раздающееся со стороны балкона. Стало ужасно любопытно, что это могло быть. Выглянув на балкон, ничего странного не заметил. Снова сел за ноут. И снова раздалось шарканье, но теперь уже отчётливее. Это были шаги. В голове пронеслась мысль: а ведь я не слышал, как кто-то шёл к двери на крышу! Обычно если открывают ту дверь, лязгает замок и сквозняком ударяет в мои входные двери, а когда на крышу заходят ремонтники, мне слышен каждый их шаг. Сейчас же я шагов не слышал никаких, да и сквозняков не было тоже. А тем не менее на крыше кто-то есть. Пока мои мысли крутились в голове, я снова услышал шарканье. Только теперь оно сопровождалось каким то поскрёбыванием, словно кошка съезжала по отделочной плитке дома. Набравшись мужества, я вышел на порог балкона и посмотрел вверх. От неожиданности и испуга ноги сами внесли меня в квартиру. С бортика крыши на меня смотрело уродливое старушечье лицо, обрамлённое мятыми седыми волосами, колыхающимися по ветру. Что делает там эта бабка? Почему в этот час она там, на крыше, и кто её впустил? Бомжиха? Так наша домомучительница тётя Люба их на дух не переносит и всегда гоняет от дома, позакрывала все подвалы и входы на крышу (их было всего 2) на замки и держала ключи только у себя.

Я выглянул снова и остолбенел! Бабка спустила корявые руки вниз и со всей силы скребла своими ногтями по плитке, от которой отковыривались мелкие кусочки бетона и самой отделочной старой плитки дома.

Я быстро захлопнул балконные двери и выбежал из квартиры будить Любовь Игоревну.

Тётя Люба, сонная и злая, нехотя открыла мне двери, вопросительно посмотрела на такого идиота, который осмелился в 4-м часу ночи разбудить соседку. Я вкратце рассказал о сумасшедшей старухе, Любовь Игоревна быстро схватила все свои драгоценные ключи и мы понеслись к дверям на крышу. Моему удивлению не было предела: двери и замки были в полном порядке. Мы открыли двери, поднялись. Крыша была пустой. Я обежал все углы, поглядел вниз, вдруг сбросилась, все-таки, сумасшедшая. Но освещаемые фонарями газоны и грядки под окнами были обычными.

Тётя люба проворчала под нос, что спать ночами надо и меньше работать, а то совсем покой потеряю, закрыла все замки и пошлёпала в свою квартиру.

Я уже действительно начал думать, что всё мне померещилось и я заработался. Вернулся домой и вырубился на диване прямо в брюках и рубашке.

Утром я вышел на балкон покурить. Под тапками что то захрустело, посмотрев под ноги, я увидел кусочки плитки и бетона и вспомнил ночное происшествие. Подняв голову вверх, я, естественно, ничего не обнаружил.

Собрался на работу и, выходя из квартиры, встретил заплаканную соседку с этажа, которая стояла с тётей Любой. Оказывается, ночью скончалась её мать, обнаружили это только утром, ждали скорую, чтобы констатировать смерть.

Но самое ужасное ждало меня в день похорон этой бабули. Я давно её не видел. Когда то это была полная миловидная женщина, но когда выносили гроб, ужасу моему не было предела: в нём лежала та самая старуха – сморщенная и худая, и на мгновение мне показалось, что край её синих губ еле-еле расплылся в ехидной ухмылке.

Больше я так много работать не буду, а то мало ли кто ещё мне покажется на крыше моего дома, да и вообще в воображении…