С Николаем Александровичем, рассказавшим мне эту историю, я познакомилась в небольшом городке у моря. Мужа моего направили туда в долгосрочную командировку, ну а я, разумеется, за ним.

Жилье нам выделили в общежитии, но мы решили снять в частном секторе. До начала курортного сезона было еще далеко - календарная весна только началась, и нам посчастливилось снять совершенно недорого гостевой домик. Хозяин дома, Николай Александрович, сам был офицером в запасе, аккуратный, добрый дяденька 58 лет. Два его сына тоже были военными, сам он вдовствовал 3 года, очень тепло вспоминал свою жену - Марию Антоновну.

После увольнения со службы в запас, он и жил в приморском городке вдвоем с четвероногим другом - уже не молодым псом серой масти по кличке Старпом. Мы быстро подружились с хозяином дома, а Старпом на правах охранника был с нами строг, приглядывал, вдруг что натворим.

Скоро пришло душное лето.

Ах, сколько разных историй было рассказано Николаем Александровичем за вечерним чаем, накрытым на круглом самодельном столе под раскидистой грушей во дворе...

Сегодня расскажу вам одну из них, далее от первого лица.

"В начале моей сверхсрочной службы в рядах СА, отправили меня нести трехмесячную вахту на одном их маяков. Расположен он в безлюдной местности, до ближайшего жилья очень много километров. Доставили туда меня на вертолете, выгрузили запасы, детали и материалы для кое-какого ремонта, забрали моего предшественника.

Дни полетели незаметно - ремонт, диагностика и прочие заботы. Всё хозяйство состояло из собственно маяка и расположенного в 25 метрах от него дома для проживания, сарая для инвентаря и еще нескольких хозяйственных построек.

Однажды утром я занимался обычными делами, как вдруг заметил движение по склону холма позади дома. Это была собака. Крупный пёс "дворянской" породы пришел к дому и уселся невдалеке от меня. Я сел на скамейку, закурил и стал рассматривать нежданного гостя. Пёс был упитанный, с сильными крупными лапами, коричневая шерсть была гладкой и не длинной, что указывало на примесь какой-то породы, наверное, хотя я не знаток. Пёс сидел, свесив набок голову, и смотрел на меня умным взглядом.

- Ну, что ж, заходи, раз пришел, - сказал я гостю.

Тот, будто ожидал приглашения, неторопливо подошел ко мне. Я осторожно поднял руку и погладил пса по голове.

Откуда взялся пёс в такой глуши, думал я... Откуда пришел, чем питался в дороге.

Впрочем, долго я не размышлял, я был рад товарищу. Я думал, он уйдет, но пес остался на другой день и на следующий тоже.

Осмотрев ошейник, который был на собаке, я обнаружил на нем подвеску - это была монетка 20 копеек серебром, 1916 года. В монете пробита дырка, продето колечко, за которое монетка и была прицеплена к пряжке ошейника. Монетку я снял потом, чтобы рассмотреть.

Так и стали мы служить вместе, я назвал его Боцман, и, насколько я понимаю, имя ему понравилось.

Боцман был смышленой собакой. Иногда он уходил и возвращался с добычей - приносил мне свежепойманную жирную чайку - угощал. Тогда я понял, почему пес не отощал в пути - он был умелый охотник. Странная собака - очень любил гречку с тушенкой! Когда я варил гречневую кашу, Боцман сидел на пороге небольшой кухоньки с очень довольным видом.

До окончания вахты оставалось чуть больше месяца, когда на море случился особенно сильный шторм. Небо с утра заволокло черными тучами, ветер усилился. Я принял должные меры, к вечеру закрыл все ставни на окнах дома, выключил электричество и сел читать с лампой.

Боцман, переживший со мной к тому времени не один шторм и никогда не обращавший внимания на рев ветра и моря за окном, в этот раз вел себя беспокойно.

Он ходил от окна к окну, нюхал воздух, иногда подходил к двери.

Я не мог понять, что же беспокоит собаку, подозвал его к себе, погладил, чтобы успокоить. Пёс улегся у моих ног, положив голову на лапы. Но я видел, как шерсть на загривке Боцмана встает дыбом, и вздрагивают бока.

Море ревело так сильно, что я думал не смогу уснуть в эту ночь, но ближе к полночи не заметил, как задремал с книгой в руках.

Проснулся я от резкого и сильного стука в дверь. Я сидел в кресле и не мог понять, стучали ли в дверь, или это приснилось мне. Тут я увидел Боцмана.

Пёс стоял вытянувшись в сторону двери, страшный оскал обнажил мощные клыки, холка вздыбилась. Боцман глухо рычал и на меня не обращал никакого внимания.

Вдруг он резко повернулся к закрытому ставней окну, и в тот момент в ставни стали стучать снаружи.

Я понимал, что снаружи никого не может быть, особенно в такую погоду, но все же спросил:

- Кто там? Назовите себя, это режимный объект!

Снаружи никто не ответил, и сразу же стали стучать во все 4 окна одновременно! Боцман метался от окна к окну, неистово лаял на закрытые ставни. Тело мое будто одеревенело.

Вдруг пес метнулся к двери, и в ту секунду дверь стали трясти снаружи и колотить с такой силой, что я подумал - не выдержит.

Боцман вдруг издал такой вой и рев, смешанный с лаем, какого я не слышал ни от одной собаки никогда в жизни.

Всё стихло разом. Только моё сердце стучало так, что я горлом ощущал его биение.

За ставнями был только шум моря и ветра.

Я взял себя в руки и пытался посмотреть в щелку между ставнями, Боцман стоял у двери и наблюдал за мной, на вид он был уже совершенно спокоен. Ничего и никого я не увидел - темнота кругом, ветер, море и маяк, ничего больше.

Спать в ту ночь я уже не смог, сел на лежанку возле печки, Боцман поднялся ко мне, положил голову мне на колени и спокойно заснул, а я до утра слушал голос шторма.

С рассветом шторм ослабел, я открыл дверь и вышел наружу. Никого и ничего. Взяв бинокль, я внимательно осмотрел окрестности - пусто, обычный пейзаж.

Боцман, потягиваясь, вышел из дома и затрусил по своим собачьим делам, как ни в чем не бывало...

В тот день на обед у нас была гречка с тушенкой, Боцман получил в награду двойную порцию.

Нужно было доложить, конечно, но я думал - что докладывать? Стучал ночью неизвестно кто во все окна и двери? Это прямой путь в психушку, а то и куда похуже.

Штормило еще несколько дней, но всё было спокойно.

Примерно неделю спустя, наконец, выглянуло солнце, погода наладилась. Утром после завтрака я залез на крышу сарая - в углу была течь, я собирался перекрыть этот кусок.

Боцман вышел из-за угла, уселся посреди двора и стал погавкивать, чтобы привлечь моё внимание. Я поднял голову:

- Что такое, брат?

Пёс покрутил головой и снова гавкнул. Я слез с крыши и подошел к нему. Я понял, что Боцман уходит. Не знаю почему, но я ясно понял, что ему пора идти и он прощается со мной. Я опустился на колени, стал гладить собаку и уговаривать:

-Куда ты пойдешь? Оставайся со мной. Скоро закончится вахта, и мы улетим с тобой домой, в мой настоящий дом. Гречка будет хоть каждый день, хочешь? Оставайся, не уходи!

Боцман, положив лапы мне на плечи, облизал моё лицо и руки.

А потом он ушел. Я долго смотрел в бинокль, как он уходит по еще зеленому холму. Чтобы дольше его видеть, я залез с биноклем на маяк.

Все три недели до окончания вахты я ждал - вдруг Боцман вернется. Он не пришел.

Прилетела моя смена, и я строго наказал моему сменщику - если придет собака, не гнать, кормить гречкой с тушенкой и сообщить по рации, чтобы передали мне. Сменщик удивился, откуда тут быть собаке, наверное, думал, что у меня крыша поехала, за три месяца с человеком в одиночестве всякое может случиться...

Боцман не пришел. Сколько лет я служил в той местности, я всегда узнавал у вернувшихся с маяка - Боцман не приходил, вахта прошла спокойно. Особист даже стал на меня подозрительно поглядывать - мало ли...

Потом я перевелся служить в другое место.

И до сих пор думаю - кто приходил за мной в ту штормовую полночь? И кем был Боцман, откуда он появился, от чего уберег меня и куда отправился после? Ответов я так и не нашел. Но, с той поры, в моем доме всегда живут собаки".

Вот такая история. В завершение скажу - после окончания командировки мы уехали домой, но с Николаем Александровичем переписывались до самой его кончины в 2006 году.

Об этом горестном событии нам сообщил его сын, Игорь Николаевич. И спустя время я получила от него письмо - по воле отца он отправил мне монетку 20 копеек серебром, 1916 года. Вот она.