Небывалая история, оттеняющая самым мрачным и потусторонним смыслом глухую осеннюю ночь в октябре 2001 года, немилостиво засела в моей памяти, воспоминание о ней удерживает меня в тисках страха по сей день, и я верю, что не оставит до последнего моего вздоха.

Помню, я вздрогнул, будучи резким и насильственным образом вырван из глубокого сна. Кромешная мгла и слабый, робкий шорох в дальнем углу комнаты. С каким-то особо нездоровым пристрастием кто-то периодически вдавливал кнопку дверного звонка.

Послышался визгливый, взволнованный голос за дверью:
- Скорее, откройте дверь! Кондрат!
Неуверенный шорох в комнате перешел в торопливую возню.
- Похоже, это старик Микаэл, - сказал Кондрат, поднимая свое тучное тело с дивана, на котором он спал, любезно предоставив мне свою удобную, итальянскую кровать. - Пожар, что ли?! - крикнул он, нащупывая ногами тапки. - Секунду, я сейчас.
- Скорее же! - не унимался непрошенный гость. - Он приходил ко мне! Он сущий дьявол!

Кондрат включил торшер, прошаркал тапочками по полу и провернул замок. Как только дверь приотворилась на четверть, в проем нахрапом просочилась тощая фигура с узкими плечами и большой головой. С первого же взгляда я заприметил длинную бороду. Ошалелый взгляд скакал то на Кондрата, то на меня, сидящего на краю постели в одних трусах и майке.

Я узнал в нем того, о котором говорил Кондрат - Микаэл Мунтян, хмурый, седовласый армянин, живущий в просторной 4-х комнатной квартире по соседству с Кондратом. Обычно при встрече он держался довольно сдержанно и здоровался лишь кивком головы, всегда нахмуренный, я видел в нем напыщенного самолюбца или надменного гордеца. Сейчас он совершенно не походил на себя. Взъерошенная густая шевелюра белых, как снег, волос топорщилась во все стороны, морщинистая кожа, казалось, имела тот же цвет, что и у гриба-поганки. Губы его тряслись, словно его вот-вот хватит инсульт.

- Что стряслось, Михаил Арамович? - спросил, уставившись на него, Кондрат. - Вы, как будто бы призрака увидали.
- Призрак?! - Старик словно поперхнулся. - Не-е-ет! Тот, кто заглянул в мое окно, был вовсе не призрак. Это был сущий дьявол! - Он вдруг рассмеялся, как безумец.
Мы с Кондратом переглянулись, обмениваясь, исполненными раздраженного недоумения взглядами.
- Ничего не понимаю, - озадаченно потряс головой Кондрат. - Кто он?
- Вы все еще не поняли?! Мой братец, Миксет! - заговорчески процедил сквозь зубы старик Микаэл.

И тут я увидел, как мой товарищ прямо на моих глазах приобретает тот же бледно-серый оттенок гриба-поганки, такой же, как у старика. Миксет, родной брат Микаэла, скончался неделю назад, и мы с Кондратом видели, как его тело лежало в гробу перед подъездом, в немногочисленном окружении соседей и родственников, за пару минут до того, как его внесли в подъехавший катафалк. Я вспомнил о давней, неутихающей между скупым Микаэлом и разгульным транжирой, братом Миксетом распре. Миксет влачил свои поледние дни жизни в нищете и одиночестве в плохонькой однокомнатной квартире, с ободранными обоями и облупленной штукатуркой, живописно свисающей с потрескавшихся потолков, вынашивая в очерствевшей душе тихую злобу на младшего брата-богатея. Эта ненависть не была односторонней. Младший брат, скряга-Микаэл, проживающий, что называется, на широкую ногу в просторных апартаментах, на дух не переносил своего братца-нищеброда и не намеревался оказывать тому какую-либо поддержку, не говоря уже о материальной стороне вопроса. Поговаривали, что когда Миксет уже оказался на смертном одре, Микаэл посетил его в последний раз лишь после длительного и упорного увещевания со стороны родственников. Так сталось, что когда Микаэлу довелось остаться с умирающим старшим братом наедине, то, по-видимому, сцена смерти была для него столь невыносима, что Микаэл бросился бежать из тесной, пропахшей неблагополучным прошлым квартиры с криком ужаса и дрожа всем телом. Те, кто столкнулся в тот день с убегающим стремглав стариком Микаэлом, с нескрываемым страхом поведали, как вслед потрясенному брату на лестничную площадку донесся дьявольский, словно злобно торжествующий хохот.

И вот теперь перед нами стоял до смерти напуганный старик Микаэл и с дрожью в голосе все повторял имя своего умершего брата.
- Конечно, вы считаете меня сумасшедшим! - воскликнул старина Микаэл. - Стоило мне погасить свет в своей спальне, перед тем, как улечься в постель, как в окне появилось лицо моего брата. Он смотрел на меня по ту сторону окна, его зловещая улыбка чуть ли не свела меня с ума от ужаса. Он восстал из могилы, как и обещал, угрожая мне в тот день, о котором я не в силах забыть, день, когда я видел его в последний раз живым, в его квартире. Говорю вам, он более не человек, и он перестал им быть еще задолго до своей кончины. Я подозревал это, когда он снова объявился, после длительного и внезапного своего исчезновения. Утверждая, что во время своего отсутствия, он успел посетить родные места в Армении, где мы вместе с ним выросли, - в небольшом, полупустующем горном поселке, близ ущелья Ултиш Альто-тэм*, - он явно чего-то не договаривал. Я очень скоро стал замечать в его поведении многие странности. Находясь в его, к счастью, редкой и недолгой компании, меня охватывало необъяснимое чувство страха и…
- Черт возьми! О чем вы? - Внезапно перебил взбудораженного старика Кондрат.
Старик затих на секунду, переводя дыхание.
- Мой покойный ныне брат - Даханавар.* - Это последнее, непонятное для нас слово он сказал так, как будто бы признался в чем-то непростительно ужасном.
- Что это значит? - Не выдержал Кондрат.
- Вампир, - пояснил армянин и сделал такую гримасу, которую сложно описать словами.
Я едва не рассмеялся, но сдержал себя, понимая, что человек находится на грани безумия. В то же время я поймал себя на мысли, что не против подыграть его безумным подозрениям, возникшим на почве каких то древних армянских суеверий.

Мой друг, теряя последнюю каплю терпения, указал одной рукой на дверь, вторую же положил Мунтяну на плечо.
- Вам приснился кошмар, - начал было успокаивать старика Кондрат, - приходите завтра, мы разберемся…
- Нет! - выпалил Микаэл. - Завтра будет поздно! Говорю вам, если не поможете мне, то клянусь своим фамильным склепом, до утра я не доживу - он придет за мной снова. Говорю вам, он дьявол!
Учитывая, что я здесь лишь гость (более желанный конечно, чем сосед Микаэл, нагрянувший посреди ночи), мне бы сидеть и помалкивать. Но волна небывалого интереса (взять хотя бы слова о склепе - зарождение ритуальной культуры и история возникновения родовых усыпальниц в нашем краю была излюбленной темой моего студенческого прошлого) неминуемо завладела мной целиком и я не сдержался:
- Какого рода помощь вы от нас ждете?
Как я и ожидал, Кондрат бросил на меня одновременно недоуменный и полный негодования взгляд. Я лишь повел плечами, мол, сам не знаю, зачем спросил. Но это было чистой воды притворство, и я снова задумался, кому именно я подыгрываю в данный момент?
- У нас лишь один вариант…
- У нас! - недовольно буркнул Кондрат, прервав старика.
- Остается одно! Мы…
- Мы! - Кондрат не смотрел уже ни на меня, не на старика. В его понимании, сумасшедших теперь стало двое. И я его прекрасно понимал, но интерес разыгрался во мне настолько, что я был готов сорваться с уютной квартиры, несмотря на то, что стояла глубокая ночь и пойти за стариной Микаэлом по сумрачным лестничным маршам с фонариком в руках. Что он там говорил про вампира?
- Что за вариант, Михаил Арамович? - спросил я.
- Только один! - воскликнул он с блеском отчаяния в глазах. - Я должен пойти к его гробнице и собственными глазами убедиться, что он лежит там, где был положен - в старом фамильном склепе, на Втором Христианском кладбище. И вы пойдете со мной, я не смею идти в темноте один! Это чудовище может выследить меня по дороге.

Не дожидаясь реакции моего друга, я взял на себя смелость (или дерзость, смотря как посмотреть) дать быстрое согласие.
- Предлагаешь идти на кладбище, Влад? - Кондрат выглядел беспомощно. - В полвторого ночи?
Старик и Кондрат смотрели на меня из коридора, и я удивлялся - с какого момента я стал хозяином ситуации, от которого теперь зависит последнее решающее слово?

*****
Хмурое ночное небо бурлило огромными облаками. Бешеный ветер пугающе завывал в пустынных коридорах спящих жилых кварталов. При мысли, что мы направляемся на соседствующее кладбище, меня охватывал озноб.

Чтобы успокоить напуганного до смерти старика, мы с Кондратом договорились сопроводить его к склепу вместе. Конечно инициатива, прежде всего, была моей, но и товарищ мой не пожелал остаться безучастным в этой необычной ситуации. Мы надеялись, что бредовые суеверные иллюзии Микаэла Мунтяна развеятся, как только он увидит тело своего покойного брата в положенном месте в гробнице фамильного склепа. Несмотря на то, что версия старика с восставшим из могилы вампиром звучала крайне безумно, в его словах сквозило чем-то таким, отчего у меня самого побежала по телу дрожь.
Пройдя несколько безлюдных кварталов, Кондрат вдруг придержал меня за локоть, давая таким образом понять, что было бы неплохо увеличить дистанцию между нами и стариком. Мы умышленно замедлили ход, позволив Микаэлу уйти на несколько шагов вперед, и тогда, стараясь перекричать шум ветра, Кондрат сказал мне прямо на ухо:
- Этот ночной поход на кладбище кажется мне полным сумасшествием.

Мы глянули в спину ковылявшего впереди старика, - он шел стремительно, не оборачиваясь.
- Хорошо, что он не прихватил с собой осиновый кол. - Я не уловил, в шутку он прибавил это замечание или же всерьез, так как улыбки после сказанного не последовало.
Какое-то время спустя мы приблизились к кромке чернеющего густым мраком городского парка. Тогда мы все включили фонарики и двинулись по мощеной тропинке вниз по склону, между стонущими под порывами ветра раскидистыми кленами и кряжистыми вязами. Большая круглолицая луна то и дело выныривала из-за громадных туч, но ее бледный свет пробивался сквозь ветвистый полог парка избрано, находя себе путь лишь в редких рваных брешах в кронах деревьев. Лучи наших фонариков шли вприпрыжку перед нами, вспарывая ночную мглу, и ловили на ходу покачивающиеся на ветру крючковатые сучья. Нелепая сутулая фигура старика Микаэла неуклюжей поступью вышагивала впереди; он тревожно высвечивал каждый куст, без конца озираясь по сторонам.
Вскоре мы вышли на залитую лунным светом прогалину, поросшую высокой травой и рассеченную вдоль грунтовой дорогой. Впереди замаячили встроенные в высокую кирпичную арку тяжелые ворота погоста, над которыми, точно недоброе предзнаменование, зависала бледно-желтая луна.

Мы минули высокий вал, в который вросло выложенное кирпичом кладбищенское ограждение, и остановились у самых ворот.
- Не могу поверить, что мы здесь, - поеживаясь, заметил Кондрат. - И что дальше, ты намерен войти в склеп вслед за стариком?
Наши взгляды одновременно упали на Микаэла. Что он предпримет теперь, когда мы явились туда, куда он нас так яро зазывал пойти с ним в ночь?
- Пойдем в склеп и покончим с нечистью! - Мы ошарашено глядели на старика. - Вонзим кол в проклятое сердце вампира! - добавил он.
Я увидел, как у Кондрата отвисла челюсть, и вспомнил его недавнее шуточное (или нет) замечание по поводу осинового кола.
- Боже милостивый, Микаэл! - коротко рассмеялся Кондрат. - Неужели вы говорите серьёзно?
- Вы все еще сомневаетесь?! - Глаза старика вспыхнули безумием. - Вампиры это не выдумка, они реальны, как и мы с вами. Мой отец рассказывал мне об одном из них, когда я был еще совсем ребенком. Несколько отважных мужчин в нашем поселке объединились вместе и, найдя логово чудовища, вогнали в его черное сердце кол, и сожгли его тело. Оно обитало в темной пещере, в скале над глубоким ущельем. Вероятно, мой старший братец Миксет, во время своей последней поездки, посетил ущелье, где каким-то неведомым образом подхватил это проклятье. Зло, о котором я столько был наслышан в детстве от самых старых и седых жителей родного поселка, поселилось в Ултиш Альто-тэм еще с незапамятных времен. И сейчас оно уже здесь, вдали от ущелья, рядом с вами и со мной. Поэтому, дабы обезопасить себя, мы и пришли сюда. И даже не вздумайте меня отговаривать. Я благодарен вам, что вы согласились поучаствовать в этом благородном деле борьбы со злом... мы обязаны довести дело до конца, покончить с монстром раз и навсегда. Но даже, если вы не желаете идти дальше, я все равно намерен закончить начатое. Здесь… этой ночью. Я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока он снова нанесет мне визит!

Глубокая убежденность, прозвучавшая в словах старого армянина не вызывала никаких сомнений. Мы с Кондратом в растерянности посмотрели друг на друга. Мне показалось, или и вправду, его взгляд взывал к моему благоразумию. Я понял, что моему другу не терпится как можно скорее покинуть это место. Но мне было любопытно, что произойдет потом, когда мы попадем внутрь упомянутого Мунтяном фамильного склепа, и каково будет лицо старика, когда его вниманию предстанет покоящееся тело брата? Кто-то в конце концов должен будет удержать его от безумной попытки вонзить кол в труп мертвеца.
Тем временем, старик толкнул железную скрипучую калитку и исчез.
Мы остались стоять в нерешительности.

Неожиданно мой товарищ включил свой фонарик и жестом указал на вход.
- Посмотрим, чем закончится все это сумасшествие, - сказал он и вошел в калитку.

*****
Когда луна пряталась в облаках, кладбище погружалось в непроглядную темноту. Прибавьте к тому пронзительно завывающий ветер, сквозящий между надгробиями и кошмар, который напустил на нас старик своим рассказом - все это произвело такое жуткое впечатление, что, временами я ощущал, будто чья-то холодная рука сдавливает мне сердце.
Судя по тому, как судорожно метались лучики фонарей в руках моих компаньонов, не я один стал жертвой внезапно нахлынувшего чувства тревоги. Мой нервозный друг оборачивался на малейший шорох, и хотя я грешил на Кондрата, сам наверняка едва ли выглядел со стороны отважней.
Помнится, как неуемный ветер трепал ветки растущих между могилами березок, как несколько раз я принимал их случайные хлесткие удары за похлопывания по плечу и как в тот момент перехватывало дыхание, и сердце покрывалось изморозью.

Наконец, мы достигли северной части кладбища. Пройдя вдоль осевшей, выщербленной стены, имеющей сквозные прорехи отсутствующих кирпичей, мы очутились перед массивной железной дверью гробницы. Позади нее вздымалась крутая насыпь, поросшая густым кустарником. Меня снова охватил невероятный интерес, но в этот раз к нему прибавилась настороженность, и я впервые задумался: а что, если и вправду, в этом древнем склепе нас поджидает ужасающее и непостижимое зрелище? Что, если там и в самом деле скрывается вампир? Казалось, фантастические события этой ночи наделили мрачную обитель мертвых какой-то особой, грозной силой.

Микаэл высветил лучом фонаря высившуюся над нами громаду, старинного вида гробницы.
- Место упокоения двух последних поколений моих предков, - сказал он. - Мой прадед выкупил его у одной бездетной вдовы… сам же склеп, простоял здесь со времен царской России. - В ответ на наше молчание, старик добавил: - Теперь там поселилось ОНО! - С этими словами старик повернулся к нам спиной, и я успел заметить, как он извлек из кармана своего пальто какой-то продолговатый предмет. Судя по всему, то был ключ, так как в следующий момент послышался стонущий скрежет старого механизма, и старина Микаэл потянул тяжелую дверь на себя. На удивление, петли сработали абсолютно бесшумно. Мы с Кондратом машинально заглянули в образовавшийся черный провал. Там стояла кромешная тьма. Старик приоткрыл дверь лишь на четверть и вдруг замер, словно прислушиваясь.

- Мне совсем не хочется входить в этот чертов склеп! - услышал я вкрадчивый шепот за моей спиной.
Я ничего не ответил, лишь понимающе закивал. Кондрат не сводил глаз с зияющей черноты. Я тоже.
- Влад! - Он вдруг потряс меня за рукав. - Смотри! Что это у него в руке?!
Я метнул быстрый взгляд на Мунтяна. Тот стоял как вкопанный, но при пристальном рассмотрении его ссутуленной фигуры, окаймленной мерклой желтизной вышедшей из-за облака луны, я приметил слабое, как бы нарочито замедленное, скрываемое действо его левой руки. Сам он располагался к нам правым боком - что и натолкнуло меня на смутное предположение, что старый армянин замыслил недоброе. По-видимому, старик разглядел в нас с Кондратом полную неготовность к решительным мерам, и вероятно даже пожалел, что так скоро раскрыл нам свои безумные намерения поохотиться на вампира. И теперь, под полой его длинного, развивающегося на ветру пальто, прячет заранее заостренное орудие, а именно осиновый кол, предназначенный поразить вампира в самое сердце, не иначе!

- Надо полагать, у покойника имеется дубликат ключа, - пытался шутить Кондрат.
Старик саркастически прищурился.
- Что для даханавар замки и двери? Он способен проникать сквозь стены, - огрызнулся он.
Кондрат недоверчиво смотрел на старика.
- Ждите меня здесь, - с угрюмой решительностью промолвил тот. - Я пойду один! Если он вернулся и успел улечься в гроб, то я поступлю, как следует, и вернусь. Стойте у входа и будьте готовы. Услышите шум борьбы или крики, то спешите на помощь.
- Сумасшествие! - заключил Кондрат.
- Войдем вместе! - Я старался звучать как можно решительней, но голос мой надломился на середине фразы. Во рту у меня пересохло, и я вдруг понял, что окончательно потерял интерес к происходящему.
- Ждите здесь! - возопил старик. - Мой брат проклят. Я сделаю, что должен! - С этими словами он шагнул в зияющую черноту проема и закрыл за собой тяжелую дверь.

*****
По телу пробежала нервная дрожь, когда я представил, что может сейчас произойти в склепе.
- Мы должны остановить твоего чокнутого соседа, Кондрат! - заявил я, приближаясь к двери. - Все зашло слишком далеко.
- Не твоя ли это была идея - пойти за стариком? - бросил Кондрат и посветил мне в лицо фонарем.
- Значит, я иду первым, - заключил я, прикрываясь ладонью от ослепляющего меня света. И тут я явственно ощутил, как екнуло мое сердце.
- Думаешь, старина Микаэл принимает армянские сказки о вампирах всерьез?
- О чем это… - Кондрат осекся, скривил насмешливую гримасу. - Ты себе не изменяешь, Влад. Я видел, как вспыхнули твои глаза, когда старикан произнес слово вампир. Чего, Ван Хельсингом себя возомнил?
Я натянул кривую улыбку:
- Раскусил. - Я сказал это, повернувшись ко входу в гробницу. И тут до меня дошло, что мы зря потратили время, за которое могло случиться непоправимое!
Я осторожно потянул дверь на себя и моментально оценил ее внушительную увесистость. Из проема дохнуло затхлой сыростью и холодом стылых камней. Я посветил внутрь, - и чуть не обмер со страху: мертвенно-бледное лицо вынырнуло из мрака; старик глядел сквозь меня выпученными глазами, в которых застыл немой ужас. Он не издал ни звука, только, пошатываясь, попытался переступить каменный порог, его дрожащая рука, не найдя искомой опоры, провалилась в пустоту открытой двери - и старик Микаэл рухнул у моих ног.
- Михаил Арамович! - взволновано вскрикнул мой друг. - Микаэл!

Мы склонились над корчащимся в конвульсиях бедняге, обегая его тощее искривленное в неестественной позе тело лучами фонарей. Его кожа была бела, как античный мрамор. Взор потух и обратился к переносице. Но губы продолжали шевелиться. Старик пытался что-то вымолвить.
Я поднес ухо к его устам.
На последнем вздохе отходящий в вечность старик пролепетал едва слышные, страшные слова:
- Убейте… вы должны… убить…
- Микаэл! Микаэл! - Кондрат потряс старика за плечи. Но тот был уже мертв.
У меня возникла идея, уместность которой казалась мне непреложной, но стоило мне увидеть обреченный вид моего товарища, как я тут же передумал ее озвучивать. А идея состояла в том, чтобы как можно внимательнее осмотреть тело на предмет наличия следов от укуса. Хотя в следующий момент мне и самому она показалась бредовой. И все же я скрупулезно стал рассматривать худосочную шею старика, поворачивая его голову то в одну сторону, то в другую.

- Ты спятил! - Кондрат уставился на меня, как на умалишенного.
- От чего, по-твоему он умер? - Я дивился его сомнениям. Ведь что-то умертвило старика, и этим что-то, вполне вероятно, мог бы оказаться…
Кондрат не менялся в лице. Судя по всему, он видел во мне безнадежного идиота.
- Спятил, - снова повторил он, мотая головой. - У старика было слабое сердце, вот и все. Его сразил инфаркт или… что-то в этом роде. Да он просто переволновался.
И я бы рад был согласиться с наиболее разумным и прозаическим объяснением внезапной смерти старины Микаэла, прозвучавшей из уст моего рационального друга. Но в следующую секунду, из-за приоткрытой двери склепа послышался странный шорох. Мы одновременно вскинули головы и устремили взволнованные взоры в чернеющую полоску мрака. И провалиться мне пропадом, если то, что мы оба узрели, не являло собой исчадье ада - то самое, о котором с таким леденящим ужасом нам твердил бедняга Микаэл. Ибо ОНО смотрело на нас красными, светящимися в темноте, исполненными нечеловеческой злобы глазами. И стало вдруг слышно, как в стонущие звуки ветра вкрадываются натужные вздохи. Может ли так тяжело, словно зверь, дышать человек? Чьи горящие, как раскаленные уголья, глаза глядят на нас из чрева старинного склепа?

В тот же миг, словно в ответ на мои мысли, из черноты, зияющей в гробнице, сложился смутный согбенный силуэт.
Теперь, когда пламенные адские зеницы вместились в очертания головы, меня прошиб невыносимый ужас осознания жуткой непостижимой правды, и пелена сомнений спала с моих очей.
Вампир! - кричал мой рассудок. И странное замысловатое слово, прозвучавшее устами безумного старика всплыло в моей памяти обезображенным лицом утопленника, чей труп внезапно показался под коркой озерного льда.
Даханавар!

*****
Из приотворенной двери склепа таращилось нечто, скрытое тьмой. Оно подалось вперед. И я увидел бледно-серое пятно, которое, по-видимому, могло быть лицом.
В горле у меня застрял шершавый, сухой комок. Я пытался сглотнуть его, но во рту так пересохло, будто я провел несколько дней без единой капли влаги. На мой волевой призыв встать в полный рост, ноги ответили полным безразличием. Глаза вцепились в продолговатый серый овал лица, в чертах которого я различил очевидное сходство с другим, таким же серым и безжизненным лицом, смотрящим остекленевшим взглядом в пучину мрака, разверзшегося над нашими головами ночного неба. Узнаваемое сходство было, несомненно, семейным и разительным. Только глаза, те ужасные, высекающие страшный гнев, звериные глаза, особо остро отличали образовавшуюся впотьмах гробницы личину нелюдя.
Он смотрел. Недвижный. Как заколдованная статуя, которая вот-вот оживет. Красный взгляд. Невыразимо жуткий. Грозный.

Мы не сдвинулись с места, оставаясь в застывших позах, склоненные над распростертой на сырой земле каракулей бездыханного тела старика.
- Влад, - прошептал вдруг Кондрат, - кол.
Я метнул взор себе под ноги. Не знаю, зачем. От чрезмерного волнения и испуга. Посмотрел на Кондрата. Тот окаменел, скосил взор на тело старика.
- Смотри в карманах пальто, - подсказывал он снова.
Я призвал все свои силы, чтобы сдвинуться с места, потянулся, влез в карман. Пошарил по всем складкам. Осмелился, заглянул под полу. Стал судорожно обыскивать.
Ничего!
- Смотри! - окликнул меня Кондрат, его сдавленный голос набрался решимости.
Я последил за его глазами, которыми он старался дать еще подсказку.
- Склеп... Видишь? У порога!

У меня не было сомнений в смертельной опасности, которую представляло то бледное подобие человека. Броситься его направлении и единым отчаянным рывком ухватиться за предполагаемое решение проблемы. А что я сделаю, когда кол будет в моих руках? Что собственно, я должен сделать? Вступить в неравную схватку с вампиром?
Нет, кричало у меня внутри, не стану.

Но мы должны что-то предпринять, взывал ко мне рассудок.
Внезапно, я только и успел шарахнуться в сторону, повалившись на грубую почву, и с ужасом следить за происходящим на моих глазах. Кондрат опрометью рванул вперед в сторону склепа. Выпростав руку, ухватил кол, потянул, загребая траву.

Злобное рычание донеслось из гробницы, от которого у меня похолодела кровь. Я наблюдал за тем, как черная фигура накинулась на моего друга, как оба они покатились по траве. Вампиру удалось подмять круглое, тучное тело Кондрата под себя. Длинные руки тянулись к горлу. Кондрат отбивался, как мог, стонал, кряхтел, бесполезно толкал ногами землю. Нелюдь победоносно оскалился и в этот момент наши с ним взгляды встретились. Я содрогнулся. Но в следующую секунду сделал над собой усилие и приподнялся на ноги.

Миксет, это чудовище, следил за мной, прижимая Кондрата к земле одной рукой. В его взгляде читалась злая насмешка. Он знал, что наша участь предрешена.
Потом рука Кондрата оторвалась от сдавливающей его горло кисти ужасного старика и поползла по траве, его пальцы зависли над землей. В жалких сантиметрах лежал осиновый кол Микаэла, предназначенный его братцу упырю. Тот заметил мой скользнувший взгляд и высмотрел прикрытый травой кол. Издав страшный вопль, напоминающий рык дикого зверя, вампир по-волчьи ощерился, и я впервые увидел его желтые клыки. Кондрат корчился, хрипел от удушья, попытка достать кол провалилась, когда нелюдь, словно поигрывая со своей жертвой, сделал хватку сильнее.
Ход был за мной.

Да простят меня небеса! Я навалился на нависающий над одной из ближайших могил большой крест и, приложив немало усилий, в считанные секунды выкорчевал его из сырой могильной земли. Развернувшись в пол оборота, я с размаху сшиб упыря с моего товарища, и, потеряв равновесие под тяжестью громоздкого креста, рухнул рядом с Кондратом. Он закашлял и, потирая рукой свое горло, рвался вскочить на ноги, в то же время, помогая подняться мне. Когда мы, тяжело дыша, огляделись по сторонам, то к своему великому ужасу не обнаружили присутствия не только ожившего мертвеца, но и тела старика Микаэла.

Я жадно сцапал осиновый кол, настороженно озираясь во все стороны.
По небу бешено гнались облака. Ветер волновал тощие деревца, жмущиеся к стене фамильного склепа семьи Мунтян.
- Пожалуй, с меня хватит! - заговорил, наконец, Кондрат, захлебываясь воздухом.
Не в силах говорить, я молча кивнул, внимательно оглядел кол, повертев его в руках. Около 30 сантиметров в длину. Сделан довольно аккуратно. Было заметно, что к нему было приложено особое, неторопливое старание. Его скорее выточили на столярном станке, нежели сработали вручную, подметил я.
- Что мы ждем? - необыкновенно спокойным тоном, спросил Кондрат. Его лицо выглядело измученным и отекшим. Даже в слабом свете луны было заметно, как на щеках проступили пунцовые пятна.
- Не знаю, - неуверенно ответил я, - не знаю… Наверное, ждать сейчас - это худший из вариантов.
Кондрат озадаченно присмотрелся к предмету, что я сжимал в руках.
- Чертова семейка! - выругался он и криво улыбнулся. Затем он похлопал меня по плечу.
- Уходим, Влад. Валим, пока чудовище не вернулось.
Мы заковыляли вдоль кирпичной стены забора. Весь обратный путь нас сопровождало стойкое ощущение скрытой опасности. Ветер заметно поутих, но на уме у меня бушевал ураган страстей.
- Ты думаешь о том же, о чем и я? - спросил я, глядя, как Кондрат задумчиво разглядывает большую желтую луну.
- Придется тебе погостить у меня еще с пару деньков, Влад.
Я утвердительно закивал головой:
- Днем! - сказал я. - Он уязвимее днем.
Никогда еще прежде я не видывал такой грозной, суровой решительности в лице моего компаньона.

*Даханавар, также Дашнавар (арм. Դախանավար) — в древнеармянской мифологии вампир, который проживает в горах Ултиш Альто-тэм.