Началась эта непонятная и странная заварушка с череды нелепых пропаж. Не могу сказать, что раньше в нашем морге ничего не пропадало. Пропадало, но потом обязательно находилось, причём быстро, но в другом месте. Однажды, правда, пропало 3 литра спирта. Сразу и безвозвратно. Но, думаю, ничего страшного, а тем более мистического, в этой пропаже нет. Но личные вещи сотрудников не пропадали НИКОГДА. До первого мая сего года. Первой пропала моя гигиеническая помада. Я жуткий педант и всегда кладу вещи в строго отведённые им места. Творческий беспорядок у меня только в сумочках. Там сам леший ногу сломит. В морге довольно прохладно, поэтому от обветривания губ я всегда пользуюсь на работе гигиенической помадой. И лежит она у меня (вернее, лежала) всегда в верхнем ящике моего стола, строго слева от папки с ежедневными отчётами.

Первого мая у нас был день рабочий, после которого мы собрались всем коллективом поехать на природу. Всё было как всегда: вскрытия, бумажная работа и желание побыстрее "свалить" на выходные. НО... я обнаружила, что моя помадка пропала. У меня даже и мысли не было, что я могла положить её куда-то в другое место. Для неё попросту никакого другого места не существовало!!! Кто-то взял попользоваться? Вряд ли. Коллектив у нас старый и проверенный. Три интерна, работающие с нами уже почти год, не в счёт: все они мальчики. Причём мальчики приличные и адекватные. На фига им воровать мою помаду?

Ну да ладно, погоревала и забыла про помадку. Купила новую. Следующим по списку странных пропаж был мой крем для рук. Пропал он в середине мая. Эта пропажа меня уже просто взбесила. Выходит, я не так уж и хорошо знаю коллектив, в котором работаю? Да быть того не может! Но где тогда тюбик? А фиг его знает, где. Третьей пропажей и ударом под дых стали мои компрессионные чулки. Кто не знает, поясню. Работа у меня в основном "стоячая". Поэтому, чтобы избежать появления варикоза, постоянно на работе надеваю компрессионные чулки или колготы. Так вот, придя на работу в начале июня, я не обнаруживаю в МОЁМ шкафчике МОИХ чулок! Сказать, что я стояла перед открытым шкафчиком, как громом ударенная - ничего не сказать. Индийцы бы сказали, что я застыла, как колонна в храме. Это было ближе к истине.

Тут я уже не выдержала и пошла выяснять, пересыпая свой безупречный речевой стиль трёхэтажными метафорами и гиперболами. Орала так, что прибежал зав и, попросив меня заткнуть свой фонтан красноречия, пообещал купить мне чулки новые, краше прежних. Я умолкла, пошла работать, но на душе кошки поскрёбывали. Ляля (сослуживица) предположила, что у меня появился тайный поклонник-фетишист. Но мне как-то не до шуток было. Следующей по очереди пропала моя верхняя часть рабочего костюма. Ну, знаете может, такие пары носят стоматологи. Вот у нас они точно такие же и зелёные. Открываю я шкафчик, штанишки на месте, а курточки нет. Нигде. Это уже даже и не шок был. Орала я так, что чуть клиенты не ожили. И даже позвонила на сотовый уже ушедшему домой сторожу и обвинила его в том, что он водит в морг кого ни попадя, а у меня вещи пропадают. Бедный ТриПалыч (Дмитрий Павлович) лепетал, что он никого не водит и штанов моих не крал.

Седьмого июля пропажи нашлись. Все. Разом. Но лучше бы они пропали бесследно. Пришла я на работу первая, поздоровавшись с ТриПалычем, пошла переодеваться. Так как это был понедельник, умершие были воскресные (те, кто в воскресенье умер или вечером в субботу). В воскресенье у нас выходной, а по понедельникам мой помощник Сёма всегда опаздывает, хоть лупи его. Никакие выговоры не помогают. Да я сильно и не строга с ним: парень молодой, выходной всего один. Поэтому по понедельникам его черновую работу начинаю делать сама - вскрывать. Потом подходит Сёма, дело идёт быстрее. В тот злополучный понедельник я как обычно переоделась и пошла в секционный зал. То, что я там увидела, повергло меня в тихую панику. Меня, патанатома с четырнадцатилетним стажем. На каталке, что стояла от входа первой, укрытая простынёй, лежала девушка, вернее, её труп. А вот на трупе... На трупе была моя зелёная рабочая курточка, компрессионные чулки цвета кофе. В правой руке она СЖИМАЛА мою помадку, а в левой - тюбик крема для рук. Ноги мои стали ватными, во рту появился странный металлический привкус страха, в ушах звенело. В этом состоянии меня обнаружил Сёма. Выходит, стояла я столбом где-то минут 30.

Я провела своё собственное расследование, ходила и беседовала с реаниматологом, моим давним знакомым (умершая девушка, обряженная в мои вещи, поступила в морг из реанимации). Просто есть одна важная деталь: компрессионные чулки надеваются с большим трудом даже на живое тело. Кто, когда и как надел их на ещё не остывший труп или на ещё живую девушку? Помаду и тюбик изначально вложили в ещё тёплые ладони девушки и только потом сжали. Это было видно по степени захвата и фиксации. Богдан (реаниматолог) сказал, что в ту ночь дежурил именно он, умершую сразу же отвезли к нам в накопитель. ТриПалыч уверял меня, что на работе не пил и никого не впускал. Да и у кого из его знакомых могли бы быть все мои пропавшие вещи?

Но дело уже даже не в этом, а в том, что в нашем относительно спокойном морге началось действительно чёрт-те что. Первым попросился в отставку наш ТриПалыч. Без объяснений. И сколько наш зав ни сулил ему золотых гор в виде премий, никак не хотел продолжать у нас работать. На все вопросы "Почему?" отвечал, что нашел другую работу. Второй попросилась на выход наша санитарка Сафроновна. Она уже очень давно работает у нас, свои обязанности выполняет исключительно хорошо и исправно. Это была уже вторая брешь, пробитая в стене нашего сплоченного коллектива. Но Сафроновна хоть честно и прямо сказала, что больше не будет у нас работать потому ,"што покойники иногда местами обмениваются, а когда последний раз пол в накопителе мыла, ишшо скалился нехорошо один. Чуть сердце не встало". На вопрос, как покойник-то скалиться мог, ответила, что улыбался нехорошо, но глаз, слава Богу, не открывал.

Вот как-то так. Так как у нас не было постоянного сторожа, приглашали на подработку санитаров из других отделений и студентов-медиков. Вечером в начале августа на смену заступил студент-третьекурсник Артём. Это была уже третья его смена, и я было уже даже порадовалась, что всё потихоньку устаканивается. Я задержалась немного, было много незаконченной бумажной работы. За работой не заметила, как время к десяти часам подошло. Вдруг слышу грохот, сильный. Ну, думаю, гроза началась. Надо домой уже двигать. Только встала, потянулась и направилась к двери, как дверь распахнулась сама. За дверью Тёма-студент перепуганный: "Ларис Натольевна, там упало как будто что-то, по звуку очень тяжелое". Да нет, говорю, гром это, наверное. Но всё-таки отправились проверить. Я не знаю, как назвать зрелище, которое мы увидели в накопителе: столы-каталки перевёрнуты, тела свалены В ОДНУ КУЧУ по центру зала, простыни раскиданы, и кровь на полу, точно была кровь, не краска. Откуда там кровь? Вся кровь в секционном, но она по желобкам со столов в ёмкости стекает (извините за подробности, но они важны!) Вечером там ВСЁ моется! А тут весь пол хранилища буквально залит кровью. Честно, я не помню, как оказалась на улице. Три раза пыталась подкурить сигарету и всё с фильтра. Тёма оказался джентльменом и меня не бросил. Мы долго стояли, потрясываясь, метрах в пяти от морга, вздрагивая от каждого звука. Он честно сказал, что больше здесь не останется и минуты. Я его понимаю. Пришлось заву звонить.

Если честно, то я не знаю, связан ли как-то погром в накопителе с пропажей моих вещей и обряжением в них покойницы. Просто у меня это как-то всё в одно сложилось. С работы я не уволилась, просто по вечерам стараюсь долго в морге не задерживаться, но иногда всё-таки приходится. А чудеса у нас продолжаются.