Вы когда-нибудь задумывались над тем, что возможно мы не одни населяем окружающий нас мир. Я сейчас говорю не о животных и насекомых, а о существах, обладающих интеллектом, сопоставимым с нашим или превосходящим его. Эти существа, будучи недоступными для наших органов чувств, незримо и властно вмешиваются в ход нашей истории.

Человеку, который родился и вырос в СССР, такие мысли были чуждыми. Нам с детства внушали, что подобное “мракобесие” является преградой на пути к счастливому коммунистическому будущему. Естественно, я, как убежденный материалист, думал точно так же. Но жизнь - довольно сложная штука. И однажды мне довелось убедиться в том, что совсем рядом с нами обитают очень коварные сущности, которые совершенно не питают нежных чувств к человеку.

Выпало мне в своей советско-комсомольской молодости послужить Отечеству. Служить пришлось смотрителем маяка, который располагался на острове в самых отдаленных “тигулях” нашей необъятной Родины. До ближайшей цивилизации “два лаптя по карте”. Несмотря на то, что маяк был объектом режимным, вахту на нем мы почему-то несли поодиночке. Всего трое вахтенных (я, Родион и Виктор) менялись каждые три недели.

Жить три недели в полном одиночестве на небольшом острове не каждому по душе, поэтому на такое место подбирались исключительно добровольцы. Доставляли нас к маяку на вертолете: одного смотрителя привозили, другого увозили.

Лично мне такая служба очень нравилась. Да и от сослуживцев я ропота не слышал. А чего роптать-то? Красивая природа, рыбалка, да и от начальства подальше. Самый настоящий курорт. Весь остров можно было обойти за пару часов, а недалеко от маяка возвышалась единственная, но очень живописная сопка, поросшая травкой и густым кустарником. Подножие сопки плавно переходило в прямо-таки альпийскую лужайку, на которой не хватало разве что мирно пасущихся буренок. Эта лужайка и служила аэродромом для вертолета. Башня маяка располагалась у самой кромки обрывистого каменистого берега, а рядом находились домик для проживания смотрителей, складское помещение и мастерская. Удобства - на улице. Добротный деревянный сортир шутники-строители почему-то сколотили на самой кромке не очень крутого, но внушительного обрыва. Видимо, для терапевтических целей. Тем не менее, от сортира прямо к воде вела тропинка, которая круто уходила вниз метров на пять или шесть и упиралась прямо в набегающие волны. Тут внизу узенькая, буквально метра в три, полоска каменистого “пляжа” позволяла вытягивать из воды старую деревянную лодку, которая по официальной версии служила для экстренного спасения, но в реальности использовалась нами для рыбалки. В течение дежурства всё общение с внешним миром сводилось к стандартным докладам по рации на базу. Строго по времени и по шаблону: “Происшествий нет, самочувствие отличное, оборудование функционирует нормально!” В ответ мы получали прогноз погоды и пожелания успехов в службе.

Странности начались, когда пропал Родион. Оставалась буквально неделя до окончания его дежурства, как он перестал выходить на связь. Сначала на базе подумали, что возможно у него с рацией неполадки. Такое случалось раньше. Но через пару дней экстренно выслали вертолет, в котором полетел и я, так как мое дежурство все равно выходило сразу за вахтой Родиона.

Винтокрылая машина еще не успела коснуться бархатной травы, как мы с капитаном Самойловым спрыгнули на землю и, придерживая головные уборы, легким бегом устремились к маяку. Родион не вышел встречать вертолет. Это был тревожный признак. Быстро обыскав помещения, мы поняли, что на маяке его нет и, подключив к поискам летчиков, стали прочесывать остров. Но самые тщательные поиски не принесли результата. Родион словно испарился, причем испарился с личными вещами и вахтенным журналом. Рация оказалась исправной, и капитан доложил на базу о чрезвычайном происшествии.

-А может он на лодке уплыл? - предположили на базе.

-Лодка на месте, - парировал Самойлов.

-В таком случае оставляйте вахтенного и возвращайтесь.

Приказ есть приказ. Этот маяк должен функционировать бесперебойно. Я взял под козырек и отправился нести вахту. А капитан улетел на базу.

На следующий день вертолет привез кинологов с собакой и следователя военной прокуратуры. Снова прочесали весь остров, овчарка обнюхала каждый камень, но Родиона не нашли. Следователь задавал мне вопросы по специфике несения дежурства, осматривал помещения и долго записывал все в свою тетрадь. Затем, сделав пару фотоснимков, вся компания погрузилась в вертолет и, пожелав мне удачи, упорхнула в сторону базы. Я остался один на острове, где бесследно исчез мой хороший товарищ. Тяжелое, гнетущее чувство не покидало меня несколько дней. Я завел новый вахтенный журнал, куда полагалось записывать все значимые события и происшествия. Погода стояла отменная. Дни потекли своим чередом. Текущий ремонт и проверка механизмов, приготовление еды, наведение порядка. Все как обычно. Только вот какая-то тревога поселилась в душе, и внезапно вернулось пугающее сновидение из далекого детства. Причем теперь этот сон был с продолжением, которого в детстве я не видел. Начинался он точно так же, как в ночных кошмарах юности.

Как только я засыпал, приходило четкое и реальное ощущение, что я там, в селе у бабушки, мне лет 10-12. Что выхожу со двора дома, расположенного слегка на отшибе от двух главных улиц, а вокруг - миллион перспектив: бескрайние поля местного колхоза с сочной кукурузой, паровые пастбища, овраги с гладкими зелеными травяными склонами и, затаившимися в осоке на самом их дне, родниками. Тенистые балки с зарослями лещины для игр в «казаки-разбойники», холмы с выгоревшими от солнца верхушками и круглыми кустиками колючего бессмертника на боках, местная свалка с кучей полезных вещей для игр и затей… Чистая речка, в которой мы ловили карасей на самодельные удочки и, купаясь, ныряли с моста… Старое забытое ощущение далекого детства пронзало сквозь сон.

Ясное небо в моем видении буквально заливал солнечный свет. Даже запах того беззаботного времени – аромат лугов, свежего ветра, трав и горячей дорожной пыли, - ощущался в малейших оттенках. И я иду с бабушкиного двора, спускаясь к нижней улице села, к таким же, готовым к познанию мира вокруг, моим друзьям, надеясь застать их дома, чтобы устроить себе какое-то приключение или игру…

И вдруг в воздухе раздается необычный звук, абсолютно нехарактерный для той местности. Но, находясь за гранью реальности, как это часто бывает во снах, ко мне врывается совершенно ясное понимание того, что именно является источником этого звука.

Это черный вертолет. Именно он был тем самым кошмаром, который преследовал меня в сновидениях моей юности. Он разрывал в клочья ту идиллию детского сна, которая изначально окутывала меня беззаботной негой.

В этот самый момент картинка резко меняла цвет. То, что секунду назад было красочным сном, переполненным радостными ощущениями, наполнялось тягучим страхом.

Откуда-то из-за полосы деревьев, окаймляющих верхнюю улицу, выныривает хищная черная машина. Небо затягивают тучи, а окружающий мир становится монохромным. И нет больше ни запахов, ни звуков – ничего, кроме разъяренного треска лопастей.

Смертельная тоска переполняет сердце, и я абсолютно уверен, что у стальной стрекозы, одна единственная цель: изрубить меня своими винтами на куски. Как только я это осознаю, вертолет буквально пикирует на меня. В ужасе я бросаюсь бежать. Ноги предательски путаются, сердце проваливается в пятки, я спотыкаюсь и… просыпаюсь в холодном поту.

Так было в детстве. Но не в этот раз. Теперь неведомая сила решила вмешаться в мое сновидение и немного продолжить его. Преодолевая сопротивление путающихся ног, я продолжал бежать. Попутно осознавая, что в этом продолжении сна я вижу себя уже взрослым, а окружающий ландшафт сменился на тот самый остров с маяком, где я прохожу службу смотрителем. Да, да - теперь я, охваченный ужасом, бегу через луг от маяка к сопке, а за спиной, со стальным свистом рассекая воздух, стрекочет винт. Апогей паники охватывает меня, когда я чувствую, как лезвия лопастей начинают задевать мои вставшие дыбом волосы на затылке.

Вдруг я вижу фигуру: впереди по курсу, у подножия сопки, стоит седовласый старец и машет мне рукой. Я чувствую, что он зовет меня, чтобы спасти от неминуемой гибели. От его призыва мои ноги распутываются и наливаются силой, теперь я несусь к нему словно ветер, отрываясь от преследующей меня машины смерти. Старец указывает мне на скрытый густым кустарником вход в небольшую каменную пещеру. И тут я просыпаюсь. Хотя- это мягко сказано. Я подскакиваю как ошпаренный и пытаюсь нырнуть в пещеру, которую только что видел во сне. Приходить в себя начинаю уже лежа на полу рядом с кроватью.

Раз за разом каждую ночь меня стал преследовать один и тот же кошмар. Казалось, что безжалостный Морфей окончательно слетел с катушек и хочет во что бы то ни стало свести меня с ума. Через пять ночей я, вновь пережив наваждение этого страшного сна, не выдержал и прямо с утра, не завтракая и прихватив карманный фонарик, пошел искать пещеру. И каково же было мое удивление, когда я ее нашел! Но как?! Как ее не заметила специально обученная собака?! Ведь поисковая группа прочесала весь остров. Тем не менее, крохотная келья-пещера осталась никем не замеченной. Узкий каменный вход был надежно скрыт ветвями буйно разросшегося кустарника. Протиснувшись внутрь, я обнаружил тесную полость, которая сразу окутала меня непроглядной тьмой и приятной прохладой. Включив фонарик, я обнаружил, что пещера когда-то была обитаемой. Над входом на каменном потолке дымом свечи был нарисован черный крест. Небольшой уступ слева напоминал скромную лежанку, рядом с которой лежало сгнившее и почти рассыпавшееся деревянное ведро. Старинная медная иконка, покрытая зеленью патины, стояла в нише, выдолбленной прямо в каменной породе под потолком. Рядом с иконкой виднелась запыленная, давно потухшая лампадка.

Трепет переполнил мое сердце, я почувствовал, что прикоснулся к истории. Когда-то очень давно в этой келье жил отшельник. И больше тут никого не было. Я первый обнаружил это место. Поразительно, что именно мой сон привел меня сюда. А может тот старец из ночного кошмара и есть отшельник, который тут жил? И именно он показал мне пещеру. Но зачем? Эти мысли, которые не укладывались в обычную житейскую логику, взволновали меня не на шутку. И где-то тут мои материалистические убеждения стали давать трещину.

О своей находке я решил никому не говорить. Иначе сюда набегут какие-нибудь доценты с микроскопами, а за ними еще и зеваки. Намусорят, все тут осквернят, как всегда.

Нет уж. Я невольно проникся уважением к тому человеку, который тут обитал. Ведь он, как и я, жил тут когда-то один, стойко неся свою вахту. И если мне пропитание доставалось даром, то ему приходилось добывать его самостоятельно. Видимо, он возделывал огород, может быть рыбачил или собирал яйца диких птиц. В общем, я вполне осознавал, как было ему не просто выживать на таком заброшенном клочке суши.

Эта пещера стала моей тайной. И после того, как я ее обнаружил, ночные кошмары перестали преследовать меня. Как будто я выполнил некую инструкцию.

Вертолет со сменщиками прилетел, как и положено, через три недели моего дежурства. Вместе с Виктором прибыл наш новый напарник - сверхсрочник Иван. Витек в этот раз должен был дежурить вместе с Иваном. Все ему показать и рассказать. В общем, ввести в курс дела нашего новобранца. А потом всё возвращалось на круги своя. Я заступал после них через три недели. Затем Виктор, а после него Иван. И так по кругу.

Передав смену парням, я расписался в вахтенном журнале, сдал объект по уставу. Потом собрал вещи и улетел на «большую землю».

На базе я тоже не сидел без дела. Отдохнув положенные три дня, заступал на работу в должности КИПовца, сменяя уже тут своего напарника, который улетел дежурить на маяк. Манометры, термометры и прочие контрольно-измерительные приборы были моим хозяйством.

Через две недели, проведенные мной на берегу, произошло несчастье. В ДТП погибла жена Родиона, Татьяна. Говорят, переходила дорогу в неположенном месте. Про самого же Родиона по-прежнему не было ни слуху, ни духу.

Ну, это все была, так сказать, присказка, а самое поразительное произошло в мою следующую вахту на маяке.

Больше двух недель дежурства прошли без происшествий, оставалось пару дней до окончания моей смены. Погода стояла солнечная, на небе ни облачка. Я менял предохранитель в электрическом щитке, когда услышал звук вертолета.

Немного обалдев, выскочил на улицу. Действительно - вертолет приближался к поляне у маяка. Туда, где обычно и приземляются наши винтокрылые транспортники. Но этот был не наш! Я знал все два наших вертолета что называется в лицо. Этот был совсем не наш! В том смысле, что даже не советский. Я никогда не видел в советской армии такой техники. Да и вообще нигде не видел. И даже среди иностранных образцов.

Абсолютно черная машина, без всяких опознавательных знаков на борту и с наглухо тонированными стеклами, садилась прямо на поляну у режимного объекта советских военно-морских сил.

Бросившись к радиостанции, я попытался связаться с базой, но кроме шипения и помех рация ничем меня не порадовала. Попутно через окно замечаю, как стремительно портится погода. Задул сильный ветер, поднялась волна, небо затянуло тучами.

Между тем вертушка сбавила обороты.

- Кажется - приземлился, - подумал я и пошел на улицу посмотреть.

Выйдя за двери, я буквально остолбенел. От вертолета ко мне бежал Родион. Пока он преодолевал с десяток шагов,оставшихся между нами, я чувствовал, как мои глаза лезут на лоб. Подбежав, он буквально втолкнул меня в помещение и, захлопнув двери, радостно произнес:

- Здорова, служивый! Собирай манатки по-быстрому - я тебя сменить прилетел. Синоптики говорят - шторм надвигается, как минимум неделю нелетная погода будет. Вот и решили тебя пораньше с вахты забрать.

С лица Родиона не сходила какая-то неестественная, “резиновая” улыбка. Но меня при этом стал охватывать необъяснимый страх. А на улице действительно надвигалась настоящая буря, хотя еще вчера по рации я получал благоприятный прогноз на сегодня.

- Родион … н-но ты же пропал... Когда ты... нашелся? – заикаясь, промямлил я.

- Да не парься, у меня просто тут в прошлый раз аппендицит прихватил, хоть на стену лезь. А рация, как назло, отказала. Ну, я маяком стал SOS сигналить, так меня стратеги подобрали. Подлодка мимо проходила на дежурство в Атлантику. Так они меня с собой прихватили. Мариманы на шлюпке причалили, вещички собрать помогли, и айда я с ними на месяц в океанских глубинах дежурить. Их бортовой врач мне аппендикс и вырезал. Ты же знаешь, они для скрытности на связь не выходят, вот меня на базе и потеряли. А на днях я вернулся из похода и сразу вот: тебя менять прилетел, - с радостной улыбкой, словно ведущий телешоу, оттарабанил Родион версию своего таинственного исчезновения.

- Давай, друг, поторапливайся. Погода портится, и летуны вон вертушку не глушат, тебя ждут, - нетерпеливо напирал напарник.

Я стал собирать вещи в сумку, при этом меня била мелкая дрожь. Все было не так. Меня донимало чувство, что я делаю что-то непоправимое. Но в голове был полный винегрет, я не мог сосредоточиться. Родион был пугающе странным и каким-то образом подавлял мою волю. Мне не хотелось идти в этот странный вертолет, да и рассказ Родиона про аппендикс и подводную лодку не внушал доверия. Но ведь я вижу своего сменщика перед собой, и придраться особо не к чему.

- А что с вертолетом? Он какой-то странный… - набивая сумку, спросил я.

- Это- новая модель, буквально вчера прислали на базу, - как-то уже злобно пробурчал напарник сквозь свою “голливудскую” улыбку, при этом заполняя вахтенный журнал за меня и за себя.

- На вот, подпиши и дуй в вертолет, - сунул он мне журнал и ручку.

Меня охватила паника. Все шло по какому-то адскому сценарию, и я не мог из него выскочить. Интуиция буквально кричала, что я ни в коем случае не должен идти в тот странный вертолет. Но воля была совершенно подавлена страхом непонятного происхождения. И я делал то, что говорил Родион. Я не мог ему противоречить, он буквально управлял мной, словно удав кроликом, загоняя в какую-то ловушку.

Поставив подпись в журнале, я вдруг вспомнил о трагедии с его женой. Неужели ему никто не сказал? Отчего у него эта улыбка?

- А как же … жена…Т-татьянатвоя...

- Да все нормально, встретила, обрадовалась… Не тяни, дуй в вертушку.

Вот тут мне стало по-настоящему страшно. Это был не Родион! Точно не он! Это, скорее всего, вообще был и не человек. Что же такое сейчас стоит передо мной? Каким образом он подавляет мою волю и куда меня загоняет?

Я был уверен, что если выведу его на чистую воду каким-нибудь вопросом, то это существо тут же меня убьёт. Поэтому очень важно было играть по его правилам.

Когда мы вышли на улицу, в голове промелькнуло ощущение моего ночного кошмара, и я вспомнил про пещеру.

- Надо бы в туалет перед дорожкой... А то лететь долго... Да и традиция, - ухватился я за соломинку.

У нас действительно существовала негласная традиция - перед убытием с острова обязательно надо сбегать в “клозет”, иначе “дороги не будет”. Да и лететь долго предстояло, поэтому лучше сходить “на дорожку”.

Тот взгляд, которым зыркнул на меня Родион, совершенно не вязался с его искусственной улыбкой. Из его глаз на меня посмотрело какое-то исчадие ада.

- Только пулей. А я пока твою сумку в вертолет отнесу, - выхватывая мою ношу из рук, чуть ли не прорычал сменщик.

На ватных ногах я рванул к деревянному нужнику у обрыва, а существо, укравшее внешность Родиона, пошло к вертушке.

Подбежав к крутому склону, я сразу кинулся по резко уходящей вниз тропинке. Там по каменистому берегу припустил в сторону сопки и под прикрытием густого кустарника поднялся до пещеры. С посадочной лужайки мой побег был совершенно незаметен. Я же, наоборот, из своего укрытия сквозь кусты прекрасно видел всю поляну с маяком и вертолетом.

К тому моменту, как я скрылся в пещере, мой гость уже отнес сумку в вертолет и, стоя рядом с ним, глядел в сторону туалета. Небо полностью затянуло тучами, все погрузилось в сумерки, порывистый ветер гонял по морю свинцовые волны. Беззвучные разряды молний словно фотовспышки озаряли мистическую картину. Зловещая фигура стояла у странного вертолета и, похоже, теряла терпение.

Вдруг эта тварь с лицом моего напарника опустилась на четвереньки и в два гигантских прыжка преодолела расстояние от вертушки до туалета. Это никак не менее сотни метров! Распахнув деревянную дверь и убедившись, что меня там нет, оно издало такой вопль, что у меня волосы встали дыбом, а по коже побежал мороз.

Он сбросил с лица ненужную улыбку, ведь теперь нечего было скрывать. Снова, встав на четвереньки, тварь с невероятной скоростью, проделывая невообразимые прыжки, отчаянно заметалась по острову в поисках ускользнувшей добычи. Но пещера меня не выдавала. Страх парализовал мое тело, и я сидел у выхода из пещеры, наблюдая сквозь ветви совершенно дикую сцену.

После нескольких минут тщетных поисков, которые показались мне вечностью, эта нечисть вскочила на самую макушку маяка и, оглядев остров сверху, издала еще один вопль, полный досады. После чего прыгнула прямо в морские волны. Черный вертолет тут же взлетел и скрылся в небе. В эту же минуту ветер утих, тучи развеялись, море успокоилось. Как будто и не было никакого ненастья. Но я долго еще не решался выйти из своего укрытия.

Когда всё-таки оклемался и добрался до рации, то оказалось, что она работает. Очень осторожно я поинтересовался по поводу вертолета и Родиона. Ответ был таков:

- Родион не объявлялся, вертолет на остров не высылали.

Авторы: Георгий Немов,Vetka