Коллектив у нас был давно сложившийся, «текучки» не наблюдалось давно. Сама я отработала там 16 лет. Все друг про друга знали, и все вместе отмечали праздники.

И вот собрались мы на дне рождения у нашей коллеги Людмилы, поздравили, подарок вручили и стали дружно и весело опустошать богато накрытый стол. Естественно, выпивали, а, как известно, что у пьяного на уме, то у трезвого на языке.

Вот сидим все, болтаем, а одна наша коллега Женя молча сидит и в тарелку смотрит. Мы ее и так, и сяк пытались растормошить, а она отговаривается тем, что плохо себя чувствует, вот и невесело ей. Короче, через некоторое время оставили ее в покое, а мне любопытно, что же с ней такое случилось, ведь на гулянках всегда веселая, а уж попеть хором - так вообще в первых рядах. Решила я разговорить её и позвала на улицу, там у нас небольшая беседка стоит, вот туда и направились.

Женя сначала общими фразами отделывалась, а потом, видно, давило ее изнутри сильно, как начала рассказывать, я только молча сидела и слушала:

«Всю жизнь я мечтала о своем уголке. Сначала, когда жила с родителями, о своей комнатке. Мы впятером жили в однокомнатной квартире, почти друг у друга на головах, а потом мама забеременела четверым ребенком, моим братом. До сих пор злая на нее, сама посуди, отец каждые выходные «расслаблялся»: часто к нам домой, в нашу крошечную квартиру, приводил своих друзей, то просто пьяный приходил, падал на пол и засыпал.

А мама, несмотря на такие условия, продолжала рожать! Куда?! Спали мы как в плацкарте – третья полка под самым потолком. Вечно галдеж, рев, я мечтала, что вырасту, куплю квартиру и заживу так, как хочу.

После школы ушла из дома, поступила в техникум, договорилась с подругой, что будем жить вдвоем в общежитии. Но не тут-то было! Подруга нашла себе другое жилье, а у меня не было лишних денег, пришлось в общаге оставаться, и, как назло, решили именно в мою комнату подселить трех человек, которым не хватило места. Я думала, что сойду с ума от их пьянок и гулянок, стала ночами подрабатывать, мыть полы.

Уставала страшно, но мечта о собственном жилье давала силы. Потом встретила своего будущего мужа. И вот свершилось! Всякими правдами и неправдами мы купили двухкомнатную квартиру. Как я была счастлива! На крыльях летала, каждый гвоздик, каждую мелочь сама покупала. Но счастье мое недолгим было, стали к нам постоянно ездить родственники мужа, на все праздники, на выходные, естественно, оставались и на ночь.

А потом муж огорошил меня новостью, что его родители и младший брат будут жить с нами, потому что «здесь город, благоустройство, и старики уже они, забота нужна, а братишка еще мал, пусть рядом будет!». А братишке его 28 лет, если между прочим. Какой у нас был скандал! Я кричала так, что меня на улице было слышно. Половина этой квартиры моя, я заработала на нее своим горбом и хочу нормально пожить, а не с кучей родственников. Тут муж и заявляет, что квартира записана на него, он собственник, и если меня что-то не устраивает, я могу идти на все четыре стороны.

Обозлилась я, выскочила из дома и пошла куда глаза глядят, иначе бы точно схватила нож и зарезала его. Иду, трясусь от злости, а потом, когда подуспокоилась немного, смотрю, а ноги сами меня привели к библиотеке, где я раньше полы мыла. Дай, думаю, зайду, посижу, люблю книги, да и всегда мне хорошо, когда читаю.

Зашла, а тут навстречу Евдокия Николаевна – вахтер, она там всю жизнь работает. Увидела меня, обрадовалась. «Пойдем, -

говорит, - чай пить, все равно скоро закрываемся, да и народу нет».

Так тихо в библиотеке, так хорошо, о чем я всегда мечтала… Заплакала я и выложила ей все. Евдокия Николаевна помолчала, да и говорит: «Есть один способ тебе помочь, но только если сделаешь, то вернуть или исправить ничего нельзя будет». Я говорю, что на все согласна, только бы из этого кошмара уйти! Вот Евдокия Николаевна мне и рассказала, что в канун Пасхи нужно в лес пойти одной и найти там гнездо, в котором птицы собираются потомство заводить, то есть, чтобы там были яйца.

С собой взять тупой нож и спички. И когда гнездо найдешь, надо яйца в нем уничтожить, разбить прямо в гнезде, а если есть птенцы, то тоже ликвидировать. Тупым ножом порубить гнездо, чтобы оно не годилось для жилья, и немного подпалить по бокам, чтобы потлело, но совсем не уничтожать. Птицы прилетят, увидят, что гнездо разорено, и больше не вернутся. Дала мне и слова, какие говорят, когда разрушают гнездо. После всего этого надо развернуться и уйти не оглядываясь.

Евдокия Николаевна объяснила, что делают этот черный обряд в канун Пасхи, так как именно весной все возрождается и зарождается новое, а обряд этот относится именно к черной магии, потому что связан с разрушением, а не зарождением. И обратного хода нет от него, потому что убивший живое существо, да еще осквернив себя в святой праздник, отдает свою душу во власть нечистого.

Евдокия Николаевна была родом из Старого города (населенный пункт в Забайкальском крае, ст. Приисковая, именно там занимаются до сих пор ворожбой, колдовством и различными обрядами, для них это естественно – прим. автора), и не верить ей причин не было.

Короче, решилась я. Как раз пасхальная неделя подошла, дома стало совершенно невыносимо, и это укрепило мою веру в то, что надо действовать, пусть и при помощи нечистого. Собралась я и пошла. Все почти сделала, как мне Евдокия Николаевна сказала, только, конечно, жалко было яйца бить, но я думала, что ничего страшного, птицы другое гнездо построят, да еще птенцов выведут, а мне сейчас надо этот табун из дома ликвидировать.

И вот, иду я из леса, а за спиной птицы кричат, видно, гнездо нашли. Ну, я иду, не оборачиваюсь, вдруг меня как клюнет в шею! Я даже присела, а от острого клюва кровь по шее потекла, побежала я изо всех сил оттуда. Прибежала домой, рана оказалась глубокой, пока промывала, пока залепляла пластырем…

И вот Пасха прошла, никаких результатов, я, если честно, была разочарована, подумала, что только зря гнездо разорила. Только через несколько дней узнаю, что брат мужа уехал на Сахалин жить и работать. Ну, думаю, началось, и пока ничего страшного нет, а через неделю родители мужа на машине насмерть разбились.

Похоронили мы их, а муж сказал, что к другой уходит, квартиру мне оставляет, она от него ребенка ждет. За две недели я одна квартире осталась, тишина, спокойствие. А через неделю я на операцию иду, будут мне весь «нижний этаж» удалять, и детей у меня никогда не будет. И знаешь, я ни о чем не жалею, никто мне в жизни не помогал, так хоть черти руку помощи протянули».

Закончив рассказ, Женя выбросила недокуренную сигарету и ушла, не сказав ни слова. Я долго еще сидела в беседке, находясь под впечатлением. Никогда бы не подумала, что у Женьки такое происходит, она всегда шутила, была веселой, видно, притворялась хорошо. Операцию Женя не перенесла, умерла на операционном столе. Да, и еще, мы же на работе скидывались, чтобы похоронить её, какая бы ни была, человек все-таки.

Все купили, обрядили её, похоронили, помянули, конечно, а на девять дней пошли на кладбище. Так ты представляешь, у нее весь памятник птицами обгажен! А солнце светило, так там уже черви завелись, короче, ужас. Несколько раз мы так его очищали. Ты же знаешь, на кладбище иногда бродячие собаки забегают, так одна Женькину могилу всю перерыла. Кстати, муж Жени квартиру продал, только наткнулся на каких-то жуликов, и обманули они его, так что денег он не получил и недвижимости лишился.

Я никому Женькину историю не рассказывала, зачем? Я ей не судья, просто про себя думаю, что вот черти-то если и помогли, то только с одной целью – душу себе забрать. Разорила она гнездо, поддалась на соблазн, а теперь сама лежит в разоренной и изгаженной могиле. Лучше бы вообще замуж не выходила, а квартиру снимала. И жива бы сейчас была, да и птицы тоже.

Спасибо за внимание.