Эту историю рассказал мне таксист по дороге на дачу. По правде сказать, сначала я не поверила ему, – столь загадочными и невероятными показались мне все описанные события. Я даже решила, что он подкатывает ко мне таким странным способом. Но потом, когда я в самых разных источниках читала об этом удивительном случае, память снова и снова возвращалась к его рассказу. Неужели всё это было правдой?..

Вы же слышали о стае бродячих собак, которые сначала терроризировали Горпарк, покусав нескольких человек, а потом с ними жестоко расправились догхантеры? Это было у многих блогеров, некоторые даже выложили фотографии, смакуя подробности. Незамедлительно отовсюду зазвучали призывы зоозащитников найти извергов, варварским образом уничтоживших стаю, и предать их суду по всей строгости закона. Но по большей части всем было плевать. У нас людей-то не очень любят, не то что собак.

Наша местная газета даже напечатала статью с этой новостью, – я точно знаю, потому что в редакции работает моя подруга. Но тираж таинственным образом исчез с прилавков ещё с утра. Поговаривали, что какие-то люди выкупили его целиком и уничтожили. Также я видела в соцсетях, что один наш местный журналист снялся в популярной телепередаче, посвященной загадке городского парка. Он сделал несколько селфи с ведущим и выложил в своем аккаунте, но буквально через полчаса стёр. А на вопросы о том, что это было, отвечать отказался.

Если уж честно, то многие в городе, включая и меня, были возмущены ситуацией с бездомными животными. Их и не отлавливали, и не стерилизовали, и в результате несколько добродушных домашних песиков, сбившихся в стаю, породили целые поколения диких собак считающих их людей своими врагами в битве за территорию. Мы неоднократно жаловались во все инстанции, но дело всегда ограничивалось издевательскими формальными отписками и ничем больше.

Так вот, в тот летний день я благополучно вышла в отпуск. Ну как вышла... Работаю я сама на себя. Поэтому официально в отпуск меня никто не отправлял. Это я сама разгребла, точнее волевым усилием поставила на паузу все дела, вызвала мотор и отправилась на дачу. Когда я села в такси, то сразу заметила заинтересованный взгляд водителя. Ехать предстояло долго, больше часа, и он всячески пытался завязать разговор.

– Девушка, а куда это вы собрались такая красивая? – произнес он вместо «здравствуйте».

Я, честно говоря, немного замялась. Красивой я не выглядела, скорее, наоборот – была похожа на утомлённую жизнью тётку с лишним весом. А подальше от цивилизации я уехала как раз для того, чтобы лишнего не есть и привести себя в порядок. Но поскольку молчать было невежливо, решила ответить:

– Отдыхать еду. Вы же знаете, что труд сделал из обезьяны…
– Человека?..
– Нет, сутулую, уставшую и горбатую обезьяну! – мрачно пошутила я. Водитель горько усмехнулся.
– Я ведь совершенно с вами согласен! – сказал он, обращаясь скорее к себе, чем ко мне. – Не труд делает человека человеком. Человеком нас делает любовь. Вы в любовь верите?

«Началось», – подумала я и поморщилась.

– Допустим, верю… – ответила я как можно более безразличным тоном. Мы уже въехали в лесополосу, значок связи на телефоне время от времени пропадал, и у меня не было ни малейшего желания ненароком спровоцировать словоохотливого водителя на что-то большее. Тем более что он был явно сильнее меня. Потом, случись что, скажут: «Сама виновата!»

– А я вот знаю, что любовь есть! – сообщил водитель. И всю оставшуюся дорогу посвятил той истории, которую я и собираюсь вам сейчас рассказать. Возможно, какие-то подробности я могла забыть или передать неточно, но главное навсегда врезалось в мою память…

***

– Кирюш, слушай, у меня к тебе срочное дело! Ты можешь под каким-нибудь предлогом сегодня остаться ночевать у меня?

Услышав в трубке голос Нади, я сначала решил, что это розыгрыш. Ну не может такая красавица, королева класса, роскошная блондинка с огромными синими глазами на полном серьёзе приглашать меня домой с ночёвкой. И потом - что на это скажут её родители?..

– Твой папа меня убьёт! – поделился я своими опасениями с подругой.

– Не убьёт! Они с матерью к родственникам в соседнюю область уехали на выходные. А мне одной как-то не по себе. Может, придумаешь что-нибудь? Скажешь маме, что к другу пошёл? Кроме тебя мне не к кому обратиться!

При этих словах моё сердце забилось сильнее. Да что там говорить, – оно чуть не выскочило из груди! Голос у Нади был испуганный, а значит, она не шутила. Ну а у меня появлялся шанс провести целую ночь с девушкой своей мечты.

Выглядел я тогда не слишком привлекательно. Я и сейчас не красавец, если по чесноку. А уж в то время тем более…Но почему-то Надя выделяла меня среди других, – по крайней мере, как друга. Мы могли с ней часами болтать по телефону, что очень нервировало наших матерей. Телефоны в то время были только стационарные, и наш пустой трёп означал одно, – что больше никто не мог дозвониться до наших мам. Поэтому периодически они ядовито шипели на заднем плане.

– Не рановато тебе любовь крутить? Смотри мне, не принеси в подоле! – ворчала Надина мама. Сейчас это называется токсичностью, но тогда такое было сплошь и рядом, так что мы даже не обижались. Сама мама, кстати, родила очень рано, сразу после школы.

Иногда я звонил Наде, и мы вместе шли гулять с моей собакой. Иногда она находила причины забежать ко мне, – например, за учебником физики. Мы обнимались по-дружески, робко касаясь друг друга, но дальше у нас не заходило. Это было первое, светлое чувство, в котором было намного больше дружбы, чем романтической любви и уж тем более страсти. Но, конечно, в моих мальчишеских фантазиях Надя занимала первое место. Иногда я думал о ней целыми часами, представляя, как однажды она промокнет под дождём и прибежит ко мне, а родителей не будет дома. Как я вынесу ей полотенце, как она будет пить чай на моей кухне в моей рубашке, в ожидании, пока просушатся ее вещи. Да, я мечтал об этом, и часто эти мысли не давали мне сосредоточиться. Но это было фантазией, грёзой. А теперь вот она – сама звонит мне и приглашает к себе. Пойду ли я? Побегу! Нужно только для мамы придумать какую-то отмазку.

К счастью, долго думать мне не пришлось. К нам как раз заехала тётя Галя, прихватив с собой пару бутылок горячительного. Они с мамой изрядно подгуляли, поэтому когда я заявил, что пойду ночевать к другу, мама лишь спросила с глупым хихиканьем:
- Кир, ты к Наде, что ли?..
Я не стал отнекиваться и сочинять дальше. Мама смеялась, а тётя Галя подозрительно долго тискала и целовала меня. Как оказалось, в это время она незаметно засунула в мой карман средство контрацепции. Эх, тётя, если бы ты знала!..

К тому моменту, как я нажимал на кнопку дверного звонка, моё сердце не просто бешено колотилось, оно буквально било меня по подбородку. Я представлял, в каком виде мне откроет дверь Надя, как она будет одета. А может быть, и вовсе раздета…
Однако подруга вышла мне навстречу в клетчатой рубашке, застёгнутой на все пуговицы, и джинсах. Она была бледна, казалась очень напряжённой и напуганной.

Надя провела меня на кухню и усадила за стол. Налила чаю, в рассеянности положив шесть ложек сахара. Я давился сладкой жижей и ждал, что она скажет. А она внимательно смотрела в окно.

– Подожди буквально несколько минут, сейчас начнётся! – с тревогой сказала она. Эта тревога передалась и мне. Ничего плохого не происходило: на дворе стоял прекрасный тёплый летний вечер, я был наедине с красивейшей девушкой на земле, родителей не было дома… Тем не менее, страх не отпускал меня. Наоборот, он усиливался с каждой минутой.

Наконец, будто дождавшись чего-то, Надя подозвала меня к окну.

– Подойди ко мне, только тихо, не вспугни! – попросила она.

Я осторожно подошёл и встал за ней, обняв за плечи. Я чувствовал запах её кожи, волос… Но не мог не обратить внимание на то, насколько она была напряжена, натянута словно струна.

– Так что там? – спросил я, надеясь, что нечто в окне – это только лишь предлог.

– Ты не видишь её? – уточнила Надя.

– Нет, – честно признался я.

Надя вздохнула.

– Ты знаешь, это и хорошо, и плохо, что ты не видишь ничего. Хорошо потому, что это означает, что её там нет. А плохо потому, что тогда, получается, я серьёзно больна. Я думала, у меня вся жизнь впереди, 16 лет всего, а вот, поди ж ты, как вышло…

– Может, тебе просто почудилось? – постарался успокоить подругу я.

– Когда тебе чудится что-то, чего не видят другие, – это и есть болезнь! – мрачно заметила Надя.

Я долго думал, чем именно могу ей помочь. В голове крутилась какая-то ерунда, разные избитые штампы вроде «время лечит», «и это пройдёт», «до свадьбы заживёт» и так далее. Я выбрал самый подходящий из них. Мол, «давай жить сегодняшним днём!» Тётя Галя всегда говорила это маме в минуты любовных драм, и это обычно срабатывало. Так почему бы и нет?.. Надя, к моему удивлению, схватилась за эту мысль, словно утопающий за соломинку.

– А давай! – сказала она. Мы уселись у телевизора и стали переключать каналы. Я приобнял её, чтобы успокоить, и почувствовал, как она жмётся ко мне, как ей становится легче. Наконец мы нашли какую-то глупую комедию, потом переключили на нудного чёрно-белого ведущего, бравшего интервью у старого забытого певца, а потом и вовсе оказались на таком канале, который при родителях смотреть не следует. Мы вместе ходили на кухню, варили сосиски, жарили картошку и пили чай. А потом уснули, обнявшись, и проснулись только тогда, когда утренний рассвет пробрался в комнату, и ударил солнечными лучами прямо в лицо.

Мы позавтракали, и я тихонько вышел, счастливый, окрыленный. Я смотрел на асфальт и готов был поклясться, что он сверкает тысячами маленьких разноцветных звёздочек. Я смотрел на листья берёзы и слышал в их шелесте счастье. Я проходил мимо колонки, где скопилась лужица воды, заглянул в неё и увидел в ней небо, полное белоснежных парящих облаков. Я был влюблён. Влюблён взаимно.

– Кир, деньги на столе, сходи в магазин, что ли… – попросила страдающая мама. Видимо, они с тётей Галей вчера перебрали. У мамы болела голова, и на мои приключения ей было плевать. У Нади была такая же история. Родители, которые у неё, к слову, были очень молодые (им не было и 35), тоже ушли в отрыв, и вполне успешно отдыхали от дочери, ни разу не позвонив.

Вечером примерно в то же время мы договорились пообщаться по телефону и, что бы ни случилось, оставаться на линии. Сначала Надя была весела, но потом будто бы испугалась чего-то. Я рассказывал ей анекдоты, мы обсуждали одноклассников и учителей, и делали это до тех пор, пока в дверь их квартиры не ввалились её родители, шумные и весёлые. Только тогда Надя попрощалась со мной, а меня снова охватила тревога. Я не понимал, что происходит с Надей. Но где-то в глубине души чувствовал – что-то очень нехорошее.

Такие беседы продолжались ещё пару недель, и по голосу я чувствовал, что состояние Нади ухудшается. Я даже готов был лично просить тётю Галю организовать Наде консультацию врача-психиатра, если это нужно, конечно тайно, без занесения в базы. Из их с мамой разговоров я знал, что она иногда оказывала подобные услуги. Но Надя отказалась от этой идеи, заявив, что психиатр тут не поможет, так как тут замешаны совсем другие силы. Это сообщение насторожило меня, но когда Надя снова предложила встретиться, чтобы честно всё рассказать, я не просто бежал – я летел на встречу.

– Джоржика не забудь выгулять! – крикнула мне вслед мать. И я, захватив собаку, выскочил из дома. К моему удивлению, собака стала реагировать на Надю агрессивно и всё время хищно скалила зубы.

– Кирилл, я должна тебе кое в чём признаться! – заявила Надя. – Я приворожила тебя.

Я убеждал её в том, что это глупости, что я сам давно и безнадёжно в неё влюблён, уже года два как. Но она прервала меня на полуслове:

– Нет, ты послушай, это очень важно! Сначала ты не смотрел на меня. Я всячески пыталась обратить на себя твоё внимание, но ты оставался равнодушен. Я заходила к тебе за учебником, побрив даже большие пальцы на ногах. Ты понимаешь, что это значит, Кир?.. Но ты всегда оставался только моим другом. И вот однажды я решилась. Ты знаешь, родители у меня молодые. До недавнего времени в живых оставалась моя деревенская прабабушка. И вот она много чего мне рассказывала. Чего не надо делать. Но мне тогда было плевать. Мне просто хотелось, чтобы ты влюбился в меня. Влюбился отчаянно, страстно, как в фильмах, навсегда! Я вызывала из небытия одну тварь… И, если кратко, она дала мне то, чего я хотела. Мне очень хорошо рядом с тобой. Но пришла пора платить по счетам. Тварь идёт за мной по пятам. Другие не видят её, а я вижу. И я знаю, что скоро сама стану ей. И ничего уже не вернуть...

– Мы вылечим тебя, Надь! – убеждал я её. Убеждал – и сам себе не верил. В груди поселилось ужасное щемящее чувство, убеждавшее меня, что она права. Я вдруг понял, что однажды вечером она позвонит и скажет, что больше не может сопротивляться зову неизвестного демона. И больше я никогда её не увижу.

В тот же день я позвонил тёте Гале. Она связалась с родителями Нади, однако они оказались не просто необразованными людьми, но и откровенными вредителями. Вместо консультации они заперли Надю в комнате, ещё на неделю лишив меня возможности её видеть. Только в выходной, когда они опять загудели у каких-то знакомых, Наде удалось добраться до телефона. Раздался звонок. Я бросился к телефону, чуть не сбив с ног собаку. И услышал те самые роковые слова:

– Сегодня это случится! – сказала она. – Я очень люблю тебя Кир! Прощай…

Не помня себя, я бросился к её дому. И ещё издалека увидел картину, поразившую моё воображение: в открытом окне пятого этажа стояла Надя, замотанная в одну лишь простыню. Её длинные светлые волосы были распущены.

– Люблю тебя! – крикнула она на весь двор. И вдруг рухнула вниз. Я на секунду зажмурил глаза, предчувствуя звук падения. Однако он не оглушил меня – Надя не упала. Вместо этого она … ползла. Простыня лежала на асфальте, моя девушка ползла по стене дома вниз, как будто она гигантская муха или паук. Спустившись вниз, она встала на четвереньки и бросилась бежать. И с каждым скачком она всё меньше напоминала мою Надю. Тело её на глазах покрывалось чёрной шерстью, уши стали острыми и располагались теперь на макушке… Она будто стала огромным зверем, напоминающим волка. Но проворным и стремительным, словно пума. Остолбеневший, я смотрел ей вслед. Она на секунду остановилась, обернулась и тоже посмотрела на меня. И я готов был поклясться, что увидел любовь в ее глазах.

Не знаю, сколько я стоял в оцепенении, но очнулся лишь тогда, когда какой-то дед вдруг толкнул меня. Мол, чего стоишь, пялишься перед собой?!
– Гони их отсюда, нарлоканов этих! – выругалась вслед за ним бабка. Я понял, что они не видели мою Надю. Её видел только я…

Нужно ли говорить, что тогда она пропала бесследно? Её, конечно, искали, меня даже допрашивала милиция, но, в итоге никого не нашли. Я очень тяжело переживал эту потерю весь следующий год, завалил вступительные экзамены в университет и в результате ушёл в армию. Самое страшное, что мне не с кем было поделиться своей болью, – мне бы никто не поверил. А могли бы и упрятать куда подальше.

С тех пор я так и не встретил никого лучше, чем она. Я женился, развёлся, опять женился, опять развёлся, плачу алименты, но в моём сердце всегда была только эта девушка. И я до сих пор не могу себя простить за то, что с ней случилось. В этот вечер я намеренно шёл в Горпарк. Я знал, кто там живёт. В газетах и на местных сайтах неоднократно писали об этой своре. Я больше ничего не хотел без неё. Без нас.

Мой расчёт был точным. Не прошло и пятнадцати минут с того момента, как я вошёл в парк, как мне навстречу выскочила стая тех самых обезумевших псов. Я шагнул к ним, надеясь ускорить свой конец. Но увидел, что бродячие собаки в ужасе пятятся назад. Мне стало любопытно, что их так напугало, и я обернулся. И увидел … её.

Она стояла в свете фонарей, её шерсть блестела и переливалась, а глаза горели огнём ярости. Буквально за несколько секунд она ничего не оставила от стаи бродячих псов. А потом легла у моих ног и замурлыкала, как котенок. Я присел с ней рядом, и гладил её между ушами, и плакал навзрыд. И клянусь вам, что вместо воя из ее пасти раздалось слово «Люблю». Это было вчера. Я ещё не отошел от шока, понимаете?..

***
– Печальная история! Может, музыку включим, чтобы повеселее было?! – предложила я. Я тогда не поверила ни единому слову водилы. Таксист тяжело вздохнул и стал искать радиоволну. Дальше мы ехали молча.

Через пару дней, когда я вернулась, город был уже на ушах. Все обсуждали происшествие в парке и уничтоженную свору собак. И то, что за таинственный зверь или человек мог ее уничтожить. Может быть, таксист узнал обо всём заранее, – например, подвозил кого-то. А потом выдумал эту историю, чтобы меня впечатлить. Одно только не вяжется с этой версией, – когда он закончил свой рассказ, то украдкой смахнул слезу…