1
Вдоль устланной тенью клёнов асфальтированной аллеи стояли крашенные в белый цвет кубрики с железными треугольными крышами — после поездки в Прагу, надо сказать, контраст ещё тот. Деревья в лагере росли повсюду, а за прутчатым забором, под жарким июльским солнцем простирались поля.
— Ну и хибары, — сказала Вика своей подруге Оле.
— Брось ты, — уверяла та, — тебе здесь понравится.
— Не сомневаюсь.
Увидев помещение с двумя рядами панцирных кроватей, в котором ей предстояло провести две ближайшие недели, Вика подумала, что не смотря на граничащую с убогостью простоту, здесь очень даже ничего. Пахло по дачному, ощущалось, что находишься на природе, вдали от душных городских улиц. Заняв спальные места и разобрав вещи, они не стали задерживаться в кубрике и вышли на веранду. На лавочку к ним подсела низкорослая кудрявая девочка. Оля знала её с прошлой поездки и немедля познакомила с ней Вику. Ту звали Таней.
— А что там такое? — вдруг спросила Таня, глядя в сторону забора, за которым простиралось поле с узкой полоской леса на горизонте.
— Где? — не поняла Оля.
— Вон там, — Таня указала пальцем.
Поглядев в поле, Вика догадалась, что та имеет ввиду. Среди сорной травы стоял какой-то силуэт. Не нужно было напрягать воображение, чтоб разглядеть в нём человеческие очертания. Стоял он неподвижно.
— Может пугало? — предположила Оля.
Та же мысль пришла на ум и Вике, но глядя на тот силуэт, она видела в нём что-то необычное. Во-первых, откуда здесь пугало? Это дикое поле, где нет ничего, кроме сорняков. К тому же очертаниями тот силуэт уж очень сильно походил на настоящего человека.
— Мы тут минут десять уже сидим, — сказала Таня, — а он даже не шелохнулся.
— Значит пугало, — повторила своё предположение Оля, но потом вгляделась и сказала, — нет... по моему это не пугало.
— Мне тоже так кажется, — произнесла Вика.
Девочек охватило любопытство, и они побежали к вожатой Наде, что в это время помогала в столовой, и спросили у неё бинокль. Бинокль был слабый, театральный, при максимальном увеличении всё становилось размытым, а силуэт так и оставался силуэтом. Но когда Вика смотрела в окуляры, она отчётливо видела, что силуэт шевелился — медленно двигал рукой и поворачивал голову. При виде такого становилось как-то не по себе.
После обеда все отправились на спортивную площадку, где Вика, Оля и Таня из предложенных игр выбрали настольный теннис. Играли на выбывание, кто пропускал три мяча, тот уступал место другой девочке. Вика сыграла только один раз, второй раз ей не захотелось. Она предпочла посидеть в своём телефоне, благо в этом лагере их не забирали. Мальчишки играли в футбол.
Вечером внимание девочек вновь захватил стоявший в поле силуэт. На фоне тлеющего заката он выглядел ещё таинственнее и даже немного пугал. Окажись Вика здесь одна, её наверняка охватил бы страх.
Ребята жгли пионерский костёр на широкой площадке подле столовой и ворот, кто-то бренчал на гитаре, кто-то за кубриками разливал запрещённый здесь алкоголь, кто-то просто сидел на веранде... А силуэт всё стоял и стоял, молча наблюдая за уходящим ко сну лагерем.

2
Ночью Вика проснулась от того, что сильно захотела в туалет, благо кубрики на ночь не запирались и для того, чтоб справить нужду, не было надобности будить вожатую. Оказалось, что Вика была такая не одна — мельком она заметила, что кровать Тани пустовала. Справив нужду, Вика уже было вернулась в кубрик, как, подойдя к веранде, краем глаза заметила, что у забора кто-то стоит. Пройдя под падавшем с крыше веранды светом фонаря, она подошла ближе и разглядела в том человеке Таню. Та просто стояла в полный рост, по стойке смирно в своей белой ночнушке и глядела куда-то в поле. Ночь была лунная, и поле было видно лишь немногим хуже, чем на закате.
— Таня, — позвала её Вика.
Та не ответила, будто не слышала. Тогда Вика позвала громе и протяжнее:
— Таа-няя.
Подошла ближе, заглянула в лицо. Глаза девочки были закрыты. Лунатик — тут же мелькнуло в голове у Вики. Не открывая глаз, Таня подошла впритык к ограждению, подняла руки, ухватилась за самый верх забора и принялась подтягивать своё тело вверх. Вика тут же побежала к ней, оттащила и принялась трясти. Таня проснулась.
— Ты чего? — сказала Вика, — куда собралась?
Таня явно не понимала что происходит. Она лишь пролепетала что-то невнятно, бросила взгляд в поле, а потом на Вику, в глазах сквозила растерянность.
Вернувшись в кубрик, девочки легли спать.

3
Утро было ясным и приятным. Казалось, Вика ещё никогда так хорошо не высыпалась. Она встала с хорошим расположением духа и урчащим желудком. Мысль о том, что в столовой уже накрыто, поднимала настроение. За завтраком девочки сидели за одним столиком. К ним подсел какой-то рыжий паренёк и ещё один, рослый, с туповатым лицом, глядя в которое казалось, что он постоянно ухмыляется. Было видно, что ребята хотели познакомиться, девочки же не разделяли с ними это желание, но так сразу отшивать не стали. Рослый постоянно молчал, а рыжий принялся рассказывать истории. Все они были ужасно скучные, какие обычно травят дворовые ребята. Все про то, как он дрался. Дрался на набережной, дрался в деревне, дрался на дискотеке, дал в челюсть, сделал апперкот, по пьяни с разбегу заехал упавшему парнише по рылу. И в том же духе... Девочки молча слушали, а поев, так же молча ушли из столовой.
После завтрака они сидели на веранде. Те двое решили снова попытать удачу и подошли к девчонкам. Рыжего звали Вовой, а рослого — Пашей.
— А вы не знаете, что это такое? — спросила у них Таня, указав на силуэт, что по-прежнему смирно стоял под палящим солнцем. По очертанием на нём угадывалась чёрная накидка. Можно было предположить, что это какой-нибудь монах, исполняющий епитимью.
— Не знаю, — пожал плечами Вова.
— Он в прошлом году здесь тоже стоял, — сказал Паша, — не знаю чё это. Только он чуть дальше стоял.
— Кстати, да, — сказала Таня, — он действительно дальше стоял.
Вика тоже заметила это. За прошедшую ночь и утро силуэт приблизился, наверно, шагов эдак на двадцать. Теперь в нём всё отчётливее виделись очертания живого человека, а неподвижность его и таинственность откровенно пугали.
— Может глянем чё это? — проявил вдруг интерес Вова. Он выглядел как простой деревенский парень, и вряд ли мог заинтересоваться чем-то полу мистическим. Но тот силуэт не оставил равнодушным даже его.
Тут Вика заметила, что не только они одни смотрят на поле. Ребята, тусовавшиеся около соседнего кубрика, подошли к забору и стали глядеть на поле через бинокль, который был значительно больше и лучше того, который днём ранее девочки одалживали у вожатой.
— Ну чё там? — крикнул им Вова.
Парень оторвал взгляд от бинокля, посмотрел в ихнюю сторону, пожал плечами и сказал:
— Хрен его знает. Чё-то не видать ни хера.
— Ну чё там, человек или чё? — снова спросил Вова.
Парень снова пожал плечами.
Вова резко сорвался с места и подошёл к тем ребятам. Бесцеремонно взял бинокль и стал разглядывать поле, активно вращая регуляторы возле окуляров. Когда он вернулся, Вика, Оля, Таня и Паша многозначительно смотрели на него.
— Какой-то хер в плаще стоит, — сказала Вова, — походу прикалывается кто-то. Или пугало.
У Вики было то чувство, когда разгадка должна была вот-вот дать о себе знать.
Охваченные любопытством и, видимо, ещё скукой, Вова и Паша решили перелезть через забор и посмотреть, что же это всё-таки такое. Но осуществить задуманное они решили не сейчас, а вечером, ближе к отбою, когда станет темнеть и вожатые не заметят, как ребята покинуть лагерь.

4
То, что рассказал Вова на следующий день было странным, очень странным. За час до отбоя, когда солнце уже почти опустилось за лес, они с Пашей перелезли через забор. Пошли туда, где был силуэт, но не увидели ничего, кроме чистого поля. Первой мыслью было то, что человек ушёл, но, однако, утром они и девочки могли вновь наблюдать его выйдя, из кубрика на веранду.
День прошёл обычно. Завтрак, потом безделье до обеда, а после обеда спортивные игры. Ужин, костёр и отбой. Ночью Вику разбудила Оля.
— А где Таня? — спросила она.
Спросонья Вика не поняла о чём идёт речь. Она немного погодя оправилась ото сна, посмотрела на соседнюю кровать и увидела, что та была пуста.
— Её уже минут десять нет, — сказала Оля, — нам вожатые сказала в туалет ночью по одному выходить.
— Она лунатит.
— Серьёзно?
— Да.
Девочки встали с кроватей и в ночнушках вышли из кубрика. Взгляд обеих устремился к забору. Там они увидели Таню, она находилась за забором, со стороны поля, и смотрела куда-то вдаль, стоя по стойке смирно. Вика и Оля подбежали ближе и позвали её, но та не среагировала на них; утопая по колено в траве, неспешным шагом направилась в поле.
Вика и Оля, не долго думая, пошли за ней. Когда они перелезли через забор, Таня ушла уже метров на сто. Девочки кричали ей вслед, уже не боясь, что их могут услышать вожатые, но Таня шла себе и шла, будто под гипнозом. Наконец, они нагнали её.
— Эй, ты куда? — Оля трясла ей за плечи.
Таня очнулась и недоумевая поглядела на посеребрённые лунным светом лица стоявших рядом подружек.
— Не знаю, — сказала она и поглядела в поле.
В паре десятков шагов от них стоял силуэт. Наверно, было самое время взглянуть, что же это всё-таки такое. Интересно, но всё же, надо сказать, немногим страшно.
— Пойдёмте посмотрим, — сказала Вика.
— Идёмте, — согласилась Оля.
Все три девочки, шурша травой, направились вперёд. Подошли ближе и вгляделись, свет от почти полной луны был довольно ярким для глубокой ночи.
Силуэт зашевелился. Оказалось, что он стоял к ним спиной. Но когда тот некто развернулся, девочки замерли в ужасе. То, что они увидели, заставило их немедля броситься бежать. Они перемахнули через оградку как заправские гимнасты и, не помня себя, забежали в кубрик. Этой ночью никто из них не заснул.

5
Наступило утро. Вика повернула голову и посмотрела на соседнюю кровать, глаза Оли были открыты, редко моргая, смотрели в потолок. Таня тоже не спала, лицо у той было бледное, под глазами темнели мешки.
— Что это было? — шёпотом спросила Вика.
Таня пожала плечами.
В кубрике была глухая тишина, и даже пение птиц не смело нарушить её. По времени чувствовалось, что уже вот-вот наступить подъём. Однако, никто не просыпался.
— Сколько сейчас время? — спросила Оля.
Вика свесила руку с кровати, нашарила в раскрытой сумке свой телефон и посмотрела на экран.
— Уже семь-пятнадцать, — сказала она.
В это время вожатые должны были будить их, но в лагере стояла гробовая тишина.
— Странно, — сказала Таня, — почему никто не просыпается?
Оля поднялась, села на постели и оглядела кубрик. Все в кроватях лежали неподвижно, укрывшись одеялами.
— Эй, вставать пора! — в полный голос сказала Оля.
Она ожидала, что в этот момент кто-нибудь заворочится и откроет глаза. Но ничего этого не произошло. Будто в кубрике кроме них троих никого больше не было. А если судить по мёртвой тишине — то и во всём лагере.
Оля спустила ноги с постели и, потянувшись к соседней кровати, потолкала лежавшую там девочку. Потолкала ещё сильнее, но та лежала неподвижно. Тогда Оля поднялась на ноги, уже явно озадаченная происходящим, сорвала с неё одеяло и повернула на спину. Рот той девочки был приоткрыт, а грудь под ночнушкой не вздымалась.
— Эй! Эй! — трясла её Оля за плечи.
Вика и Таня, тоже вскочив со своих кроватей, озадаченные, с отразившемся на лицах волнением, стояли рядом с ней.
— Она не дышит, — посмотрела на них Оля.
Они стали тормошить других девочек, те тоже не подавали признаков жизни. Все девочки в кубрике лежали, погружённые в глубокий непробудный сон.
Несколько минут они простояли в полной растерянности. А потом, босиком, в одних ночнушках вышли из кубрика.

6
— Матерь божья! — перекрестилась Таня, — что здесь произошло?
Им не удалось разбудить ни одну из вожатых. Никто из них не дышал.
— Они мертвы! — с ужасом в голосе произнесла Оля.
— Мертвы, — повторила Вика, и лицо её искривилось в гримасе. Казалось, она вот-вот упадёт в обморок.
Повисло тяжёлое молчание, а непроницаемая тишина смутно подсказывала, что кроме них здесь нет ни одного живого человек. Громко крича «есть кто живой?», она обошли все кубрики, пытаясь разбудить каждого из спящих ребят. Но всё безуспешно. Из всей смены были живы только они втроём.