Историю поведала ныне покойная родственница моей подруги. Долго думала, рассказывать её или нет, надеюсь, читатели оценят её трезво, и она не бросит тень на безвинно погибших людей. Тема непростая. Случилось это в дни героической обороны Ленинграда. Клавдия Николаевна до последних лет своей жизни оставалась в здравом уме и твёрдой памяти. Многое рассказывала она о блокаде, и, хотя пережила её ребёнком, помнила хорошо, во всех деталях всё, что ей пришлось пережить. Эту историю она рассказала, когда мы навещали её с подругой, она часто рассказывала нам про блокаду, как жили, чего быть не могло из того, что в кино показывают. Например, есть фильм, где дети спрятались в квартире и пережили блокаду, вот такого быть не могло, она говорила, что люди жили вместе, хлеб по карточкам ходили получать толпой, мужчины окружали несущего карточки, защищали от нападений, а в одиночку никто не выживал, разве только в кино. Страшный случай, который хочу поведать, она рассказала нам, когда мы были уже взрослыми, но и взрослых, он поверг нас в ужас.

Итак, стояла суровая блокадная зима, взрослые работали на оборонку, и дома, кроме Клавы и соседки по коммунальной квартире, никого не было. Когда взрослые ушли, соседка внезапно ожила, то всё лежала больная, а тут аж забегала, искала соль, достала перец, но самое невыносимое, что у соседки был хлеб, у изголодавшей девочки от его вида ум за разум зашёл. А соседка всё причитает: "Сейчас, моя хорошая, сейчас кушать будем", - и вазочку с конфетами принесла. Клава от вида конфет совсем растерялась, только хотела взять, а соседка выхватила и давай к себе в комнату зазывать, мол, она чайник поставила и у неё сахарок есть вприкуску. Клава и пошла за ней, как зачарованная, до порога её комнаты дошла, смотрит, а у соседки глаза красные, как будто провалились, и из чёрных провалов смотрят на неё два красных глаза. Голос изменился, мужским стал, и Клава на пороге от страха, как в пол вросла, а соседка всё причитает: "Заходи, покушай, видишь, какие у меня конфеты", - только её уже как будто не соседка зовёт, а в руке у неё не с конфетами ваза, а какая-то грязная ёмкость, и в ней огромные опарыши копошатся. Из комнаты гнилью несёт, упёрлась Клава, разозлилась соседка. Девочка почувствовала, что долго ей не выдержать, и так с ног от голода валится, а соседка уже тянет её со всей силы. И тут двери в квартире начали хлопать, злодейка отскочила в комнату к себе, то воет, то кричит благим матом, то, наоборот, ласково уговаривает ребёнка войти, ни ручки, ни замка на двери нет, а та скребётся, а выйти не может. Клава опустилась на пол без сил, уши ладошками закрыла и отключилась. Сколько была в отключке - не помнит, но соседку больше не видела, вот только дверь с тех пор в её комнату была заколочена. Клава была единственным ребёнком, был в квартире раньше ещё один мальчик, ровесник Клавы, лет десяти, но тот сгинул без следа, в начале зимы.

Клавдия Николаевна говорила, что тему эту не обсуждали, но она была уверена, что все обитатели квартиры знали, что соседка мальчика съела, как хотела съесть и её, если бы кто-то ей не помешал.