Эта тетрадь, покрытая пятнами сырости и времени, до сих пор хранится в архиве полиции. Ее страницы стали частью одной из самых странных и тревожных историй позднего СССР.

Всё началось летом 1977 года. Двое опытных рыбаков — Виктор С. и Николай П. — отправились в долгожданную экспедицию на одно из глухих лесных озёр, затерянных в Чёрнолесье. Мужики были не новички: за плечами — десятки походов, бессонные ночи на берегах рек и костры под дождём. Они уехали с твёрдым намерением вернуться через три дня.

Когда назначенный день прошёл, и их не было, сначала никто особенно не встревожился: мол, бывает — мужики, удальцы, где-то заблудились или залегли с самогонкой, празднуют удачную рыбалку. Но когда прошли ещё двое суток, а на пятую ночь так и не поступило никаких вестей, родные забили тревогу.

"Может, задремали... — говорили друг другу, — А если медведь?.."

Поисковая группа выехала на место. Лодка рыбаков была найдена на берегу, привязанной, как положено. В палатке остались личные вещи: еда, спальные мешки, старенький радиоприёмник, который всё ещё потрескивал сквозь помехи. Но самих Виктора и Николая не было.

И лишь спустя три дня поиска, глубоко в лесу, нашли этот дневник.

Дневник был признан принадлежащим Виктору, потому что в записях упоминались его личные переживания и мысли, а также действия Николая. Полиция заметила, что Виктор часто описывал, как Коля реагировал на происходящее, как он выглядел и что делал. Также почерк, который был в дневнике, совпадал с почерком, который обычно использовал Виктор. В сумме эти детали помогли следователям установить, что именно он вел записи.

День 1.

"Приехали. Место тихое, рыбка клюёт. Туман не рассеялся, запах какой-то, может, от животного. Колька говорит, что странно, но я не переживаю. Нормальная рыбалка, пусть и туманно. Всё вроде хорошо. Ночью туман сгущается, но ничего, завтра будет яснее."

День 2.

"Туман сегодня ещё хуже. Густой такой, что даже днём видимость плохая. Запах стал сильнее, но я уже не обращаю внимания. Рыбалка идёт. Вчерашнюю рыбу зажарили, съели. Нужно ещё пару штук поймать, чтобы на утро было что взять. Странно, что рыбы здесь не кончаются. И не только обычные, карпы какие-то. Я таких даже не ждал тут. Может, кто-то их специально запускает, но зачем? Странно это всё.

Колька какой-то нервный стал. После каждой рыбы, что он вытаскивает, смотрит назад, как будто кто-то за ним следит. Я ему говорю, что это не может быть, но он упрямится. «Кто-то за мной ходит, кто-то на меня смотрит», — говорит. Чушь какая-то, на мой взгляд. Думал, может, от усталости. Но он прям весь какой-то в себя замкнулся. Стал пить больше самогонки, чем обычно. Говорит, что он что-то слышит, шаги какие-то за спиной. А ещё: «Я слышал, как кто-то плачет». Ну я ему говорю, что это просто от алкоголя, но он не успокаивается.

Костёр развели, сели. Я, конечно, рад, что рыбалка удалась, но что-то в воздухе не так. Колька вообще не в настроении. Я смотрю на него и не понимаю, что с ним. Может, так самогон на него действует, не знаю. Но что-то не то."

Дневник обрывается на этом моменте, без указания даты или какого-либо обозначения. Записи становятся всё более странными. В конце, перед последними словами, было написано лишь несколько строк, которые показались чрезвычайно подозрительными полиции:

"Коля ушёл за дерево, чтобы справить нужду, и уже минут 20 его нет. Костёр всё ещё горит, следы его ног видны при свете огня, но его силуэта я не вижу. Он скрылся за деревом, и с тех пор всё стихло — даже звука нет. Я слышу только хруст веток, как будто кто-то медленно пробирается сюда. Держу большую палку — если это чёрный медведь, придётся с ним бороться."

"В темноте — голос Коли. Точно его голос. Но что-то не так. Тон другой, странный. Это не тот Колька, которого я знаю. Он повторяет одно и то же: «Я за дерево схожу, дальше не пойду, боюсь». Уже десятый раз. Что за чертовщина?

Я замер, не двигаюсь. Это не он. Кто-то или что-то стоит там и использует его голос, чтобы заманить меня. Оно что-то с ним сделало. И теперь будет со мной. Я чувствую это.

Не понимаю, как я ещё не побежал, но внутри — паника. Я не могу смотреть в ту сторону. Я знаю, что если пойду, то пропаду. Как Колька. Это не человек, это не он. Это существо, и оно не понимает, что говорит. Оно просто думает, что если будет повторять, я подойду. Но я не дурак..."

Далее идет пустые страницы а далее: "Оно боится света и огня... Надо больше огня... Он стоит близко... Огонь гаснет.

Господи, дай мне прожить эту ночь..

Господи..."

Полиция заметила, что на странице видны следы, как если бы её вырывали. Очевидно, Виктор использовал эти страницы, чтобы поддерживать огонь в костре. Страницы вырваны, а огонь не гаснет — это могло быть его единственным способом защититься от того, что его преследовало. В его записи заметна страшная паника и отчаяние.

Группа ребят с веселыми лицами и полными рюкзаками причалила на берег лесной речки, окружённой высокими деревьями, чьи ветви словно заслоняли небо. Вода была чистая и холодная, а сам лес — необычайно красивый, с зелёными мхами и могучими соснами, которые возвышались, как стражи. Листья деревьев шуршали на ветру, создавая туманный, почти мистический звук.

— Учитель Алексей, вы уверены, что здесь будет пикник? — с лёгким сомнением спросил один из ребят, вглядываясь в густой туман.

— Конечно! — ответил учитель, подмигнув и снимая рюкзак с плеча. — Тут и рыбы полно, и место идеально для пикника. Дети, выходим, ставим палатки. Это самый прекрасный лес России — Чёрнолесье.