Павел потянул меня пройти прогуляться. Погода стояла хорошая, ясное небо навевало романтическое настроение.
— Оденься потеплей, вечер все таки. Не будь такой вредной, как ты обычно бываешь, - заметил Павел.
— Хорошо, – я посмотрела на него с любовью. Приятно ощущать заботу другого человека, хоть и я и непростая по характеру, но Павел меня любит. Пока мы не в браке и нам просто хорошо вместе. Он не стал выгонять машину, ссылаясь на то, что на бензин лучше не тратиться сейчас, до зарплаты еще надо потерпеть несколько дней.

Меня ожидала командировка, на которую мне очень не хотелось ехать, расставаясь с Павлом на долгие 10 дней. Я думала покупать билет на самолет, но меня мучали опасения, на фоне частого просмотра телевизионных выпусков новостей, о страшных авиакатастрофах и сотнях погибших, особенно о трагедии «Локомотива». Этот страх перелетов поселился во мне, и я старалась его подавлять. Поэтому мои родители и Павел убедили меня воспользоваться поездкой на поезде.

Мы с Павлом шли рядом, любуясь красочным закатом, когда кровавое пятно на горизонте расплывалось на фоне заходящего солнца. Сразу в голове начали проплывать пейзажи знаменитых художников, и думаешь, а не попробовать ли мне взять лист бумаги и краски, полностью отдаться творчеству, может и я смогу запечатлеть такую красоту природы.

Женщина с собачкой, такой пушистой и игривой, меня заворожила. Я резко повернулась к Павлу лицом, загадочно улыбаясь и смотря ему в глаза, и он сразу же понял, что я хочу.
— Ну с ним же нужно гулять, и ему будет дома одному скучно, ведь мы постоянно на работе…– начал Павел.
— Паш, я хотела кота, но сейчас я думаю, что шпиц – лучший выбор. И мне денег на него не жалко.
— Ребенка нам надо завести, а не собаку. Родишь мне сына или дочь и потом уже посмотрим насчет собаки.

Павел уже думал над предложением, мы иногда разговаривали о нашей свадьбе, о платье, об обстановке нашей однокомнатной квартиры. Самое главное, что своей, а не съемной.

Сейчас лето и я думаю, что через неделю, когда Павел должен завершить очень выгодную работу и получить оплату, он сделает мне предложение. Мы ведь уже 1,5 года встречаемся, год из которых живем вместе. Я счастлива с ним, как ни с кем другим никогда не была.

Павел был высоким парнем, моим одногодкой, симпатичным, с темно-русыми волосами, густыми бровями, нависающими над карими глазами, в которых можно утонуть. Своей внешностью Павел никогда не пользовался, и был однолюбом. Ему не интересна дешевая бижутерия, ходящая по улицам. Лучше я – золотой слиточек, тяжелый, но ценный. Мы жили душа в душу, наконец то я встретила человека, который понимает и принимает мой характер. Он знает всегда, как меня успокоить, и я сама раскрываю ему свою душу. Я готова ради него на многое, так же, как и он способен на все ради меня.

Мы шли медленно глубоко дыша, казалось, мои легкие увеличились в разы, это было чудесно, запахи сирени, с примесью сигаретного дыма, выпускающимся проходящей мимо компанией парней. Паша сжал мою руку и притянул меня ближе за талию к себе.
— Сейчас много непонятных людей, мало ли что. – Объяснил мне он свое поведение.

Мы любили приключения, особенной нашей страстью было увлечение прогулками по заброшенным зданиям. Обычно бы ходили туда вдвоем или иногда с компанией общих друзей.

Мы давно хотели прогуляться по бывшей больнице, которая стала заброшенной примерно 5 месяцев назад. 4 этажная больница на окраине города оказалась никому не нужна, хотя, возможно, что где-то уже построили корпус побольше, в связи с аварийностью здания.

Больница была оборудована лифтами, для подъёма каталок, инвалидных кресел и перевозки специальных столиков с медикаментами и инструментами. Внутри были созданы достаточно хорошие условия для комфорта пациентов и медперсонала.

Очевидный факт популярности заброшенных строений для всевозможных бомжей и других низших слоев общества, заставил нас подготовиться. У Павла был с собой пистолет и нож. Он на высоком уровне владел навыками как ближнего, так и дальнего боя. Его отец – военный в отставке, всему научил своего сына для проживания в этом беспокойном мире.

Время еще позволяло совершить путешествие по запретному месту. Забитые досками окна первого этажа не создали нам помех. Павел оторвал выбитую предварительно ногой доску, и помог мне пролезть внутрь после того как сам туда спустился и проверил обстановку.

Внутри был запах сырости и затхлости. Естественная среда таких помещений. Всевозможный мусор, шприцы и битые бутылки были разбросаны вокруг. Старые разорванные вещи, грязные матрасы по углам. Даже небольшие кострища встречались здесь. Сейчас здание заколочено и не так часто здесь собирается народ. Особенно в некоторых комнатах его никогда не было, судя по чистоте.

Вдоль коридора мы шли медленно, стараясь обходить осколки стекол и куски фанеры. Непривычное эхо помещений притягивало своей таинственностью. Никто не мешал нам наслаждаться обалденной атмосферой больницы. Клочья стекловаты сразу вызвали воспоминания из детства как мы в начале 2000 сидели с подругой на трубе недалеко от школы и грелись. Мы не знали какое воздействие оказывает стекловата на кожу. Потом шли по улице и расчесывали свои ноги. Дома, рассмотрев их тщательно, я увидела крупинки стекла и поняла почему же был такой нестерпимый зуд. Детство было еще то, чего только не творили с друзьями. В большей степени беспредел, но в рамках, бесспорно. Хотя что там говорить, иногда учителя и родственники стыдились и были в шоке за мое поведение. Увидев стекловату, я рефлекторно начала почесывать ногу. Павел знал мои истории, у него самого было много интересных безумных моментов и в этом мы были очень похожи.
— Чухаешься? – посмеялся он. – Наш мозг обманывает сам себя. Чудик. Осторожно, стекло!
— Ай! – я успела перескочить розочку, лежащую у моих ног.
— Ты не по бульвару ходишь! Еще в говно вляпаешься, будешь потом чистить об стены свои кроссовки. Главное не напороться на что похуже. А вдруг тут трупы, - Паша вылупил глаза и посмотрел на меня с ехидной улыбкой.
— Ну, блин! – Я слегка его толкнула. – Пошли дальше, уже темнеть начинает. Еще с час и тут фонарь потребуется. Ты кстати взял?
— Да, само собой. Даже 2. И еще спички и зажигалку. Нам хватит, если вдруг мы захотим покушать… только надо найти кого)
— Паша!
— Ладно ладно, - он обнял меня и пообещал больше не пугать и быть серьезным.

Мы осмотрели весь первый этаж и решили подняться на второй. На втором этаже мы обнаружили дохлого кота, видимо на днях ушел из дома, предчувствуя смерть, решил ее встретить здесь. Из его разорванного брюшка торчали остатки внутренностей, над которыми уже кружили мухи. Кто-то решил полакомиться его плотью. Меня чуть не вырвало. Я скривилась и поспешила уйти от этого места. Мусора здесь было поменьше. Вдруг мы резко остановились. Услышали чьи-то шаги вдалеке. Павел напрягся и достал нож. Дал мне в руки пистолет, и мы потихоньку на носочках пошли дальше. Мой перцовый баллончик в кармане также был наготове.

Павел шел тихо, резко оборачиваясь и держа наготове еще один пистолет.

Вдруг в одной из комнат мы почувствовали чье-то присутствие судя по характерному запаху. На нас посмотрел бомж, который пил что-то из бутылки, сидя на матрасе. Увидев, направленный ствол пистолета, он поднялся и прилип к стене, подняв руки.
— Уходи отсюда! Здесь есть кто-то еще? – грозно посмотрев на него, спросил Павел.
— Н-н-неет. Пощ-щ-ад-дите! - Почувствовалось, что бомж нас очень испугался, по его мокрым штанам.
— Здесь есть дохлый кот! – начал прикалываться Паша. Это ты его уже разодрал? Или твои собратья? –Иди приготовь закуску к своей бурде.

Бомж поспешно ушел, извиняясь.

Осмотрев весь второй этаж, мы наткнулись на упаковку склянок, затянутую паутиной и покрытую пылью, с какой-то жидкостью. Павел надел перчатки и рискнул открыть ее. Обычный физраствор.

Очередной обнаруженный труп, но уже бродячей собаки, наполовину обглоданной и разложившейся, вызвал у меня приступ рвоты.
— Тут что-то не чисто. Осталось еще труп человека найти для полной картины, сказал Павел, видя, как меня уже потряхивает от страха. Но я, зная его страсть к риску, все же решила дойти с ним до конца.

Проходив мимо одной из комнат, мы поняли, что здесь была операционная. На потолке висела лампа, на полу стоял операционный стол. Никаких инструментов мы не нашли, кроме картонных упаковок и листов бумаги с какими-то записями. Он решил взять эти листы, положив их в пакет.

Закончив осмотр, мы поднялись на 3 этаж. Уже наполовину стемнело.
— Паш, может повернем назад? – я почувствовала тревогу.
— Давай уже закончим и потом уже пойдем. Осталось то 2 этажа всего. Еще часок и мы завершим нашу миссию. Не бойся, со мной ты в безопасности.

3 этаж встретил нас неприятным запахом. Подниматься туда было трудно, разбитые наполовину лестницы, заставили нас повиснуть. Но Павел непреклонен. Мы с трудом забрались на этаж. Запах был ужасен, мы не могли понять, что могло его издавать. Это была смесь запаха мокрой шерсти, какого-то лекарства и горький запах разложения. Этот запах слегка чувствовался уже на 1 и 2 этажах, но на третьем он стал невыносимым.

Мы включили фонарики. Павел зарядил пистолет.

Здесь были палаты. В некоторых из них еще остались кушетки, поломанные стулья и пара тумбочек без дверей.

Стекла были грязные, но целые. Я посмотрела на небо, и заметила, что начали сгущаться тучи и резко подул ветер, врезаясь в окна, пролетая через щели, он издавал вой и стоны.

Проходя мимо еще одной заброшенной комнаты, мы наткнулись на маленький стеллаж с какими-то бумагами. Подойдя поближе, мы поняли, что это амбулаторные карты. Но что они здесь делают? Почему при переезде их не увезли? Странная больница.
— Давай посмотрим, что в этих картах. Увлекательное чтиво, целая история каждого человека. – Павел сдул пыль и смахнул паутину с карт.
— Может завтра вернемся уже? – робко спросила я, понимая, что спорить бесполезно.
— Да все хорошо. Тут нас никто не тронет. Сюда сложно добраться, сказал он, и взял первую карту. Открыв ее, он начал ее листать, иногда останавливая взгляд на страницах. Почитав немного, он закурил сигарету, глубоко затянулся и продолжил. Тоже возьми себе «литературу», больничная «библиотека» - к вашим услугам. То, что ты никогда не прочтешь – тебе доступно сейчас.
— Паш, мне не интересно про эти болячки читать. Тем более, почерк врачей - это издевательство для глаз. Пойду лучше здесь рядом прогуляюсь.
— Только далеко не уходи. Проверь патроны. И если что кричи что есть силы.

Я не стала ему мешать. Пройдя по коридору, я повернула направо и увидела выцветшую табличку «лаборатория испытания медикаментов». Впервые встречаю такое в больнице. В углу меня привлекла приоткрытая дверь. Я зажгла фонарик, держа наготове пистолет, подошла поближе и толкнула ее ногой. Внутри было темно, батарейки начали барахлить и значительно приглушили свет. Внутри воняло той самой шерстью и лекарствами. Я замерла, направив фонарь на какую-то подстилку. Мой взгляд столкнулся с неким существом, черным, с густой шерстью и человеческими руками. На меня подняло голову нечто, похожее на обезьяну. Оно чем-то лакомилось, дурно пахнущим. Похоже это было то животное, которое здесь давно проживало, и искало себе пропитание на нижних этажах. Возможно именно на нем тестировались всевозможные медикаменты.

Испугавшись света фонарика, оно зашипело, обнажив огромные клыки и налетело на меня, вонзившись мне в руку, прокусывая ее. Я чувствую, как моя кость хрустит под натиском ее зубов.

Я не смогла закричать от шока, горло будто сдавило. С большим трудом выхватив пистолет, я выстрелила в существо, чудом не задев себя. Обезьяна отлетела, издавая страшный хрип.

Я побежала к Павлу, держа свою руку, моя одежда уже была испачкана кровью. За собой я оставляла бурые пятна на бетонном полу. Я чувствую головокружение и слабость. Падаю и темнота…..

Павел рассматривал карты, внимательно вчитываясь в каждое слово. Его дрожащие руки и испуганные глаза держали карту с ФИО его отца. Он несколько лет не контактировал со своим отцом и матерью, держа на них обиду за то, что они не приняли его девушку и выгнали из дома, сказав, что не хотят знать такого сына. Встав перед выбором, Павел выбрал девушку.

В его семье было очень много проблем. Отец воспитывал его жесткими методами. Мать никогда не поддерживала сына морально. Родители часто ссорились последнее время. Младший брат Кирилл был слабохарактерным и зависимым от окружения, предпочитал проводить время на улице с друзьями, пропадая целыми днями. Поэтому большинство скандалов видел только Павел.

Устроив свою личную жизнь, старший сын узнал, что младший пристрастился к наркотикам. Зная свою злопамятность, Павел забыл о родителях, не навещал и не звонил в течение года. Младшего брата он просто хотел избить, поэтому старался любыми способами отгораживать себя от возможной встречи с ним.

Трясущимися руками, Павел открыл карту отца. Он включил фонарь, так как света из окна уже было недостаточно для чтения. Перелистывая страницы, он иногда вчитывался в записи. Дойдя до конца карты, он увидел запись, датирующуюся 12.03.2017, она была последней:

Пациент доставлен в ночь с 11.03 на 12.03 бригадой реанимации с множественными ранениями брюшной полости, несовместимых с жизнью, скончался после операции, не приходя в сознание….

Павел сел на кушетку. Застывший взгляд остановился на стопке не просмотренных карт. Он начал просматривать остальные записи, спустя время.

Открываю глаза и вижу белый свет, режущий мне глаза своей яркостью. Передо мной, склонив головы стоят врачи. Их полностью черные белки глаз вглядываются в мое лицо, они не издают никаких звуков. Один из них принес посуду с инструментами. Какая то женщина взяла ржавый скальпель, с застывшей темно красной кровью и поднесла к моему носу. Я не могу издать ни звука, абсолютная тишина. Любые звуки словно поглощались этой комнатой. Я не могу пошевелиться, мои руки и ноги не поддаются мне, словно отделены от тела и не принадлежат ему. Женщина начала пытаться вытащить белки из моих глазниц. Другой врач вскрывал мою черепную коробку специальной пилой….

Затем я оказываюсь в какой-то палате, связанной по рукам и ногам. Медсестра привезла мне столик с обедом. Она мило улыбнулась, и когда поднесла тарелку к моему носу , в бульоне плавали кусочки мозга, глаза и зубы…. Я закричала от ужаса…

Павел просмотрел другие фамилии. Половина карт уже лежала в стороне. Вдруг очередная карточка. Его мать….Он автоматически открыл последнюю страницу. Последняя запись была 12.03. Пациентка доставлена в отделение реанимации с множественными ушибами головы и мягких тканей. Перелом руки в двух местах. Скончалась, не приходя в сознание….

Резко очнувшись, я жадно глотала воздух. На улице уже стемнело. Рядом со мной лежал фонарик, который отдавал свои последние силы, чтобы осветить мне путь. Павла рядом не было. Казалось, он даже не пытался меня найти. Я попыталась встать, но почувствовала адскую боль в руке. Я оперлась и с диким стоном встала, попав коленями в лужу собственной запекшейся крови, густой как кисель.

Я чувствовала озноб и ужасное желание пить. Я не могла крикнуть, связки будто высохли или вовсе отсутствовали. Опираясь на стену, я пошла искать Павла.

Он сидел и читал материалы последней карты, которая принадлежала…его родному брату.

Молодой человек был найден повешенным в доме своих родителей. Заключение эксперта показало, что Кирилл находился в состоянии алкогольно-наркотического опьянения, кровь на его одежде и руках принадлежала его отцу.

Я увидела бледного Пашу, сидящего неподвижно с остекленевшим взглядом. Я подошла к нему и села рядом. Он посмотрел на меня и резко очнулся.
— Паш, мне плохо. Я умираю. – Он посмотрел на мое лицо, посиневшие губы, серые пятна под глазами. Вся моя одежда была в пятнах крови.
— Где ты была? Что произошло? Где это случилось? – начал он дрожащим голосом меня спрашивать и метаться по комнате.
— Меня укусило дикое животное, просто налетела какая-то обезьяна и прокусила мне руку. Я застрелила ее…и больше я ничего не помню.
— Ты помнишь, где это было?
— Там… прямо и налево в самом углу.

Павел взял меня на руки и направился к той двери. Войдя в нее, он положил меня на свою куртку и увидел ту обезьяну, лежащую на полу.
— Если это лаборатория тестирования медикаментов, то здесь должны быть какие-то антидоты. Увидев на столе пожелтевшие разбросанные листы, Павел начал их рассматривать. Всеми силами стараясь успокоиться, он внимательно выискивал возможно название. И вот она, долгожданная фраза с наименованием лекарства. Осталось найти это название.

В шкафчиках были покрытые пылью ампулы, половина из них была разбита. Спустя минуту поисков ампула с нужным названием была найдена. В записях было сказано, что его нужно ввести внутривенно, но шприцов в кабинете не было. Вспомнив, что видел шприц в врачебном столе врача, где смотрел карты, Павел со всех ног побежал за ним.

Вернувшись обратно, он понял, что опоздал…Он ввел лекарство в похолодевшее тело своей девушки и уткнулся в ее шею. По щекам потекли слезы…

Содрогаясь в рыданиях, Павел почувствовал мое слабое дыхание и понял, что без доли секунды мог потерять меня навсегда. Телефоны разрядились полностью. Мы не смогли вызвать скорую. Мы переждали несколько часов, ослабленные и голодные. С большим трудом выбрались наружу. На улице нам повезло встретить молодую пару на машине, которые не побоялись отвезти нас в больницу.

Через месяц после этого случая Павел сделал мне предложение, а через 4 месяца мы сыграли свадьбу. Сейчас у нас все хорошо. Моя командировка не состоялась, а Павел получил несколько выгодных предложений от заказчиков. Мы поддерживаем друг друга как можем. После этого случая мы изменили свои увлечения на более безопасные.