Я не знаю, когда это началось. Наверное, с самого моего рождения. А может, и не самого, а позже, но в трехлетнем возрасте, когда я начала себя осознавать, это уже было.

Вечером, после ужина, мама меня купала, разрешала немного поиграть с куклами, а потом укладывала спать, поцеловав на ночь. Какое-то время я лежала с закрытыми глазами в своей комнате с бело-розовыми бабочками на стенах. Потом в комнату заходила моя другая мама, нежно будила меня: «Сынуля, просыпайся! Пора вставать!». И я просыпался в комнате с красными и синими машинками на обоях, шёл в садик. А вечером, после купания, укладывался спать, чтобы через несколько минут проснуться в комнате с бабочками, быть девочкой и ждать прихода няни.

В дошкольном возрасте такое мироустройство меня не удивляло – я считала (или считал?), что это у всех так. Но моя болтовня о детском саде, машинках и роли зайчика на новогоднем утреннике очень беспокоила родителей, поэтому лет с пяти меня регулярно водили к детскому психологу. Я хорошо помню эту тётку, она улыбалась родителям, а когда они выходили из кабинета и оставляли меня с ней, презрительно кривила губы, глядя на меня и слушая мои рассказы о мальчуковой жизни.

Очень быстро я поняла, что чем подробнее я рассказываю о событиях, происходящих после того, как меня уложили спать, тем чаще мне приходится общаться с противной тёткой-психологом и пить огромные таблетки, которые, чтобы проглотить, нужно было разгрызать. Таблетки были ужасно горькими, целый выпитый стакан воды не мог смыть их отвратительный вкус.

Однажды я попробовала соврать и на очередном сеансе сказала тётке, что просто спала и никаким мальчиком не была. Радость окружающих от этой новости меня потрясла, и я решила, что и дальше буду молчать. Родители отметили прогресс в моём лечении в тот же вечер большим вкусным тортом, потом меня отправили спать, другая мама меня разбудила, и мы с другим отцом пошли на шоу авторалли.

Кстати, я никогда не говорил о своей особенности, потому что для мальчика признаться в том, что он иногда бывает девчонкой – очень стыдно, один раз скажешь – от насмешек будет некуда деться.

Так я жил(а), учился(лась) в школе, не заморачиваясь на том, что два моих мира – совершенно разные, начиная с домашних уроков и одноклассников, и заканчивая домами, улицами и даже названием родного города и страны.

Смотрясь в зеркало, я видел(а) одно и то же лицо. Ну да, у меня девочки были длинные пушистые русые волосы, у меня же мальчика был коротко стриженный «ёжик». Но остальное – глаза, нос, уши, форма губ – было одинаковым. Правда, потом это сходство почти исчезло, когда я с одной стороны начала пользоваться косметикой, а с другой – упал с велосипеда, и нос заметно сместился набок.

Однажды произошло нечто такое, что заставило меня задуматься над необычностью моей жизни. Перед сном я увидела в зеркале одного папу, а через полчаса – утром – другую маму. Да! У них были одинаковые лица, конечно, с поправкой на усы и завитые кудри. В этот же день я заметил(а), что лица одной мамы и другого папы – тоже одинаковые.

Из этого выходило, что мои родители с обеих сторон – это одна и та же пара, меняющаяся местами. Я понимала, что родителей расспрашивать опасно – они могли решить, что моя странность вернулась, и снова потащить меня к психологу и пичкать таблетками. Поэтому я стал задавать аккуратные вопросы другим родителям, но их ответы мне никак не помогли, а навязчивые советы смотреть поменьше фантастики привели к тому же выводу – лучше никому ни о чём не рассказывать.

Поэтому я молча изучал(а) образы своих дедушек и бабушек, часами рассматривал(a) фотографии их юностей, до малейших чёрточек, заставляя работать свою зрительную память на пределе. Моя теория подтверждалась: они тоже менялись местами в двух мирах – отец одного отца был матерью другой матери, мать одного отца – отцом другой матери и так далее.

Моё открытие почти сводило меня с ума, я мучился(лась) острым чувством сожаления от невозможности поделиться с кем-нибудь своими догадками. Но деваться мне было всё равно некуда, и я продолжал(а) жить двумя жизнями.

Шло время.

Я окончил(а) школу, получил(а) высшее образование и работал(а) по выбранным специальностям. В одном мире я была библиотекарем, этакая сублимация желания найти внятные ответы на гипотетические вопросы. В другом мире я стал программистом, занимался разработкой компьютерных игр, моей фишкой были внезапные изменения реальности.

К слову, близкими друзьями я так и не обзавёлся(лась), всё свободное время проводил(а) дома – за компьютером или книгами. Моё существование вполне меня устраивало в обоих вариантах.

Но наступил день, который изменил мои жизни.

Я работала в читальном зале. Народу немного, тихо шелестели бумажные страницы. Но вот в зал вошёл молодой мужчина. Пока он шёл к моей стойке, я по годами тренируемой привычке всматривалась в его лицо. Чёрные взъерошенные волосы, ярко-синие глаза, чуть вздёрнутый нос, родинка-точечка на правой щеке. Больше всего он напоминал героя известного японского комикса.

Парень подошёл к моей стойке и, поздоровавшись, попросил найти ему книгу. Редкую книгу. Одну из тех немногих книг, которые я в своё время читала, затаив дыхание. Автором был серьезный профессор психологии, его труд освещал раздвоения личности, иллюзии присутствия и прочую интересующую меня тематику.

Видимо, на него произвело впечатление, что я выдала книгу через минуту. Он благодарно кивнул и чуть заметно улыбнулся.

Он читал до самого закрытия. Что-то записывал в блокнот, фотографировал на телефон страницы, шевелил губами. Я посматривала на него, и, странное дело, он как будто это чувствовал и задумчиво перехватывал мой взгляд. Вечером он с сожалением сдал книгу и ушёл.

Так прошёл этот рабочий день, вернее, его половина, потому что в другом воплощении мне предстояло выступать арбитром на областных соревнованиях геймеров, как автору новой игры «Ройал Краун».

Не слишком сложная игра в стиле фэнтези, с драконами и принцами. От игрока требовалась способность мгновенно адаптироваться к неожиданно изменяющимся условиям и действовать исходя из набора имеющихся в запасе инструментов и предметов. Многим такое нравится.

В зале было многолюдно, зрители следили за мониторами, хором издавая возгласы удивления от происходящего на экранах. Среди игроков уверенно лидировала девушка. Казалось, она заранее знала, в какую виртуальность попадёт с каждым новым действием. Вот подняла камень на лесной дороге, и оказалась на крыше бешено мчащегося в туннель поезда, тут же сгруппировалась и перепрыгнула на соседний поезд, выезжающий из туннеля, схватилась за технический трос и оказалась на спине летящего трёхголового дракона, ловко уворачиваясь от клыков ящера, сползла по его хвосту и спрыгнула вниз в озеро, вынырнула и, отбиваясь от стаи степных волков, влезла на высокое дерево…

Я уже не следил за игрой других геймеров, сосредоточился только на её игре, недоумевая, как можно так технично выкручиваться из почти безвыходных ситуаций. Где-то внутри даже поднималось неприятное чувство досады от того, что моя игра не может её подловить и выдать штрафное очко.

Наконец объявили перерыв.

Девушка легко поднялась из кресла, подошла к кулеру и стала наливать воду в пластиковый стакан. Я подошёл к ней.

- Классно играешь!

- Спасибо! – она насмешливо посмотрела на меня синими глазами, взлохматила короткие тёмные волосы. - А ты, значит, арбитр?

Я молчал, не сводя взгляд с ее правой щеки и родинки на ней. Она в то же время пристально вглядывалась в моё лицо, и было понятно, что кого-то я ей напоминаю, кого-то, с кем она встречалась совсем недавно.

Я наклонился к её уху и спросил:

- Ты ещё придёшь в библиотеку?

Она дёрнулась, как от удара током, испуганно уставилась на меня синими глазищами. Потом, справившись с удивлением, усмехнулась:

- Приду, конечно. Книгу далеко не прячь, мне две главы осталось.

Перерыв закончился, она снова села играть, а я вернулся на своё место наблюдателя.

Через несколько часов я томилась в библиотеке, высматривая вчерашнего читателя. Вот, наконец, и он. Подошёл к стойке, улыбнулся как старой знакомой, и, получив свою книгу, сказал:

- Отличная игра, между прочим. Пару раз чуть до штрафа не дошло, но удалось вывернуться.

С тех пор мы всегда вместе. Недавно наша трёхлетняя дочь по секрету рассказала, что иногда бывает мальчиком, поэтому ей трудно в магазине игрушек – хочется и куклу, и машинку. А наш другой трёхлетний сын вызывает умиление гостей, когда помогает маме красиво сервировать праздничный стол.

И никакие психологи никому из нас не нужны. Всё и так ясно.