В наших краях первозданной природы почти не осталось. Поля и леса исчезают, покрываясь россыпью дачных домиков. Те, в свою очередь, объединяются в «садоводческие товарищества», между которыми раскидывается сеть дорог, делящая оставшуюся природу на совсем уже смешные клочки.

Но, если знать места, можно и в небольшом лесу почувствовать себя вдали от цивилизации. Именно в одно из таких мест мы направились с девушкой в ясный весенний денёк. Хотелось не просто понежиться на солнышке, а испытать небольшое приключение. На это приключение нам было отведено буквально несколько часов, потому что на вечер были куплены билеты в театр.

Выбор пал на небольшой лес, где-то 3 километра в диаметре. Причины было две: во-первых, от города сюда ехать не больше получаса. Во-вторых, много лет назад, когда даже самого города ещё не было, в нашем районе велись торфоразработки. И после них аккурат в центре этого леса осталось небольшое озерцо, я увидел его на спутниковом снимке. Оно, вместе с парой других похожих водоёмов, у нас называлось «Лесными озёрами». Главным образом знамениты они были тем, что других озёр в окрестностях не было. Большинство «Лесных озёр» уже стали центрами дачных посёлков, но наше, судя по спутниковым фотографиям, осталось абсолютно неосвоенным. Честно говоря, я даже не знаю ни одного человека, который бывал там. Ощущение, что его существование просто все игнорируют, отдавая предпочтение более обустроенным «Лесным озёрам».

Изучив карты, мы нашли место, где грунтовая дорога ближе всего подходит к озеру. Идти оттуда было чуть больше километра, сущий пустяк, 10 минут. Мы приехали на место, но быстро поняли, что всё не так радужно: в нужную нам сторону от дороги уходил страшный бурелом. Нас это особо не расстроило, ведь ехали мы именно за приключениями, да и несчастный километр всё ещё казался смешным расстоянием, преодолеть которое можно хоть ползком под ветками. Время было ограничено, поэтому, поев в машине, решили оставшуюся еду оставить там же. К моменту, когда мы проголодаемся, нам и так нужно будет вернуться. Не взяв ничего, кроме телефонов, мы двинулись в заросли.

День проходил просто прекрасно. Оказалось, бурелом был только у дороги, он быстро исчез и уступил место просторному, светлому лесу. Почти везде деревья росли ровно в ряд, видимо, их посадили после завершения добычи торфа. Болтая и собирая по дороге строчки, мы бодрым шагом двигались вглубь леса.

Шагомер показывал уже полтора километра, но на озеро не было и намёка. Кажется, мы отклонились от прямой. Не страшно, но хочется быть уверенными, что мы не проскочим озеро мимо и не выйдем из леса с противоположной стороны. Попытались по телефону определить местоположение, но он не мог подключиться к спутникам, а мобильная связь исчезла ещё у дороги. На секунду мне стало немного не по себе. Не знаю, наверное, включились какие-то древние инстинкты. Стало страшно заблудиться, замёрзнуть ночью или быть съеденными дикими зверьми. Но эти мысли я мгновенно отмёл в сторону. Напомню, диаметр всего леса – 3 километра, везде вокруг – дачи! Мне стало смешно думать, что отсюда можно не выйти до ночи, или что тут можно встретить стаю волков. Ага, конечно! Думаю, здесь можно встретить волка не с большей вероятностью, чем слона. Эти успокаивающие мысли я рассказал и девушке (кстати, её зовут Галя). В последнюю очередь мне хочется, чтобы она начала переживать.

Тем не менее, озера не было, и эта проблема была реальной. Между мной и Галей даже случилась небольшая перепалка. Мне казалось, что мы взяли слишком влево, ей – что слишком вправо. Странно, что она не заметила, что мы постоянно поворачивали именно влево…

Мы стали забирать правее, и обстановка в лесу стала меняться. Он явно становился более тёмным, мрачным, кроны смыкались. А самое главное – местность становилась болотистой, влажной. «Так это прекрасно» – говорил я – «значит, мы приближаемся к озеру!». Периодически стали попадаться участки, где уже было не пройти, их мы обходили вокруг. В какой-то момент это стало доставлять дискомфорт. По сути, мы уже шли по узкой тропинке, слева и справа от которой начиналось настоящее болото. Мы уже не могли выбирать, куда нам идти, варианта стало только два: вперёд или назад. Но была и хорошая новость: раз есть тропинка, значит, по ней кто-то ходит! Подумав уже о возвращении обратно, мы всё же решили, что любая тропинка в этом лесу должна рано или поздно привести к озеру. И действительно, через минут 20 ходьбы в деревьях появился просвет, и мы наконец-то дошли до своей цели!
На шагомере было 4.5 километра. Сильно же мы заплутали! Озеро оказалось очень красивым. Тёмно-коричневая торфяная вода, по берегам – аккуратненькие русские берёзки. Все берега были вытоптаны, периодически встречались разные бутылки и упаковки. Казалось, что ежедневно сюда приходят десятки человек. Что-то во всём этом было странное, начало зарождаться лёгкое, едва осязаемое чувство тревоги.

Мы решили посидеть на берегу минут 10 и двинуться обратно. Мы сильно выбились из графика и не понимали, сколько может занять обратная дорога. За это время мы поняли, что было не так. Мы уже вышли из чащи, а вокруг всё ещё было темно. Небо затянули облака, ясный весенний день теперь выглядел как угрюмые серые сумерки. «Не помню, чтобы передавали плохую погоду» – подумал тогда я.

Мы хорошо провели время на берегу, только вид на болото в глубине леса напоминал о нервах, потраченных на дорогу сюда. Странная перемена погоды быстро забылась, настроение постепенно поднималось. Правда, длился этот подъём недолго. Когда пришло время идти обратно, наши мнения снова разделились. Я предложил пойти по той же тропинке в болоте, которая нас сюда привела. Галя же увидела намного более широкую и натоптанную тропу и предложила не рисковать. «Она точно ведёт в какую-нибудь деревню, надо поскорее выйти из этого странного леса и обойти его вокруг» – сказала она. Кажется, она восприняла наши плутания очень близко к сердцу. Я, признаться, на себя разозлился. Долго не замечал (или старался не замечать), что девушка напугана, почти не утешал её. Постараюсь не повторить эту ошибку. Мы идём в деревню!

Мы пошли по широкой тропе, и это, казалось, должно было нас окончательно успокоить. Но с каждым шагом чувство тихого страха всё усиливалось. Озёрный простор начал вновь сменяться давящими со всех сторон деревьями. В глубине леса по подстилке из мха стал стелиться туман. Появился неприятный запах разложения. И самое странное: тропинка начала сужаться и покрываться мхом. Это очень странно, ведь мы шли в сторону деревни, и признаков цивилизации должно быть всё больше…

Запах разложения усиливался, стало ещё темнее. Воздух был затхлым, плотным, казалось, что даже свет фонаря не сможет его пробить. Мы наконец-то остановились, мы оба это чувствовали. Появилось последнее ощущение, которого не хватало для полноты картины: ощущение, что откуда-то из чащи за нами следят. Идти дальше не то, что не было желания, а не было моральных и физических сил. Тропа уже едва различалась, и мы повернули обратно. Мы сильно ускорили шаг и старались отвлечься разговорами.
К сожалению, разговаривать мы могли только об одном. Мы рассуждали: тропинка исчезает при удалении от озера. Чем шире и более натоптанная тропа, тем больше людей по ней ходит. Получается, возле озера людей бывает очень много, но при удалении от него они куда-то исчезают. А ведь так поступили и мы: прошли часть пути, но повернули обратно. А не слишком долго мы возвращаемся?

Мы снова остановились. Светлее не становилось, тропа совсем исчезла. Мы что, свернули не туда? Вокруг были злосчастные болота, мы в панике начали оглядываться, осознав самое страшное: мы полностью потерялись. Рационально мыслить становилось всё сложнее. Надо было срочно двигаться. Весь лес в диаметре 3 километра! Надо просто бежать в одну сторону, и мы рано или поздно выберемся.

Уже бежать, а не идти. Нам снова казалось, что на нас кто-то смотрит, мы убегали от страшных глаз. Казалось, смотрит сам лес. Он не любит нас и не хочет, чтобы мы здесь были. Или хочет? Что страшнее? Бежать в одном направлении мешали болота. Их приходилось обходить стороной по узким сухим участкам, после чего мы уже не были уверены, что движемся в ту же сторону. Галя выбилась из сил, мы вновь перешли на шаг. На часах уже начало восьмого, начинает темнеть, это настоящие сумерки. В театр мы уже опоздали. На шагомере – 10 километров.

Прошёл ещё где-то час. Нам стало казаться, что некоторые места мы проходим уже не в первый раз. В этот момент меня накрыло порывом ужаса. Мы не успеем выйти из леса до полной темноты. Галя полностью закрылась от меня, почти не разговаривала, периодически её глаза становились влажными. Она была полностью вымотана. Кажется, нужно брать себя в руки и искать место для ночёвки…

Уже почти ничего не было видно. Мы дошли до густого ельника. Мой план был наломать побольше лапника, выстлать им землю и им же накрыться. Становилось по-настоящему холодно, ещё холоднее было от голода. Взявшись за еловую ветку, я остановился. Мне очень не хотелось издавать громких звуков, а хруст дерева, как известно, слышен очень далеко. Я посмотрел на Галю. Она сидела, оперевшись на пенёк, и вся тряслась. Выбора не было.
Я начал ломать ветки, и через несколько минут стал слышать странные звуки в глубине болот. Кажется, это тоже был хруст, но хруст от шагов. Мне казалось, что он появляется, когда начинаю шуметь я, и исчезает вместе со мной. Может, это эхо? Странно, раньше эха мы здесь не слышали. Выглядело так, будто кто-то идёт по лесу, стараясь перемещаться в такт с моими звуками, чтобы остаться незамеченным. Эти мысли вновь ставили на грань панической атаки, но я вновь смог собраться. Это эхо. Да, это эхо…

Нарвав еловых веток более, чем достаточно, я сделал нам импровизированную постель. Попытался аккуратно, намёками, узнать у Гали, слышала ли она звуки, кроме моих. Говорит, что нет. Хорошо. Видно не было абсолютно ничего, темнота была кромешная. Я настоял, что разместить постель нужно поглубже в ельнике, объяснив это экономией тепла. Само собой, на самом деле я хотел сделать наш ночлег как можно более скрытным. Мы легли прямо под ёлками, свисающие ветки нас почти касались. Накрылись. Галя сразу отвернулась. Я понял, что она тихо плачет.

Когда я проснулся посреди ночи, то не узнал место, где мы находимся. Вместо непроглядной темноты был яркий лунный свет. Под наши ёлки он почти не проникал: место я выбрал правильно. Я хотел привстать и сходить в туалет, но в этот же момент услышал хруст веток метрах в пятидесяти. Это были шаги, и на этот раз их было ни с чем не спутать. В лунном свете я разобрал силуэт. Это был человек среднего роста, очень сутулый, одетый, кажется, в шубу, изорванную в лохмотья. Волосы были длинные и ужасно спутанные. Он быстро что-то бормотал под нос, по голосу стало понятно, что он очень немолодой. Движения его были не менее странные, чем внешний вид: очень дёрганные, он перемещался рывками, потом на полминуты почти замирал на месте. Казалось, он высматривал что-то на земле. Старик постепенно приближался к нам. Он уже был метрах в десяти от нас и стоял у пня, у которого вечером сидела Галя. Старик уставился на этот пень и своим привычным дёрганным движением бросился к нему. Когда он стал обнюхивать землю вокруг пня, у меня сердце ушло в пятки: кажется, он почуял на нём наше присутствие. Через пару мгновений он начал лихорадочно отдирать с пня кору и поедать её.

Честно, я был в шоке, но радовало одно: кажется, он всё-таки не знает, что мы здесь. Единственное, чего нам не хватало – это встречи с сумасшедшим. Закончив трапезу и закашлявшись (конечно, кора сухая, запивать нечем!), мужчина стал удаляться расслабленной и покачивающейся походкой. Странно, но ко мне вернулось чувство, что лес смотрит за всем происходящим…
Пройдя несколько метров, старик прислонился к старой берёзе и вновь заговорил. Голос был громче, увереннее, но я по-прежнему не мог разобрать ни слова. В этот момент я услышал два новых звука, и оба меня не обрадовали. Во-первых, зашевелилась Галя. Речь старика была настолько громкой, что она проснулась. Я быстро закрыл ей рот рукой. Тихо сказал, чтобы молчала, и тогда всё будет хорошо. Сработало. Второй звук – новые шаги. Только их явно издавало что-то на четырёх ногах. Этого не хватало… У этого бомжа ещё и собака есть?

Но лучше бы это была собака. Откуда-то из ельника, не так далеко от нас, выскочила женщина. Она бежала на четырёх ногах, причём сзади на землю она опиралась не коленями, а ступнями, как животные. Она тоже была в рванье, растрёпана, выглядела просто ужасающе и издавала странные звуки, похожие на рычание. Галя обмякла в моих руках и потеряла сознание. Проходя мимо пня, женщина ненадолго остановилась. Как будто тоже что-то почувствовала. Но, увидев мужчину, пошла в его сторону. Они явно знали друг друга, и вдруг у них завязался разговор!

Я не верил ни ушам, ни глазам, но постепенно начинал понимать их странное бормотание. Это был русский язык, но с примесью каких-то булькающих и щёлкающих звуков и звериного рыка. Через несколько минут я стал различать слова. Они говорили что-то про кору, грибы, озеро… Как будто это был простой будничный трёп! Но потом я отчётливо разобрал два слова: «чужие» и «гости». В который раз за последние часы моё сердце замерло. Я был уверен, что речь идёт о нас с Галей. Говоря об этом, люди перешли почти на шёпот, как будто не хотели, чтобы их слышали. В этот момент они выглядели, как два сплетника, обсуждающих кого-то или что-то, что обсуждать нельзя. Кажется, им самим было немного страшно говорить об этом.

Мне казалось, что я приспособился к их речи и стал понимать суть разговора. Они говорили, что «гости» сгинут здесь, что ни один «гость» ещё не выходил из этого леса, если его заметили. И что им очень жалко «гостей». Последняя часть повергла меня в шок. Кем я только ни успел представить эту странную парочку, но фраза о жалости всё перевернула с ног на голову. В голове родилась безумная мысль: а, может, мы зря прячемся? О нашем присутствии здесь явно знают. Если ни один замеченный «гость» не выходил из леса, значит, и у нас шансов немного. Но опасность как будто исходит не от этих двоих. А они… Они явно нам сострадают и, возможно, смогут помочь.

Я очень аккуратно стал приводить Галю в чувство. Нам предстояло принять одно из самых сложных решений в жизни. Дождаться утра и попробовать выйти из леса? Или поверить в услышанный мной разговор и довериться этим непонятным существам? Мы решили понаблюдать за ними ещё немного, благо сидели они совсем недалеко. В свете луны мало что можно было разглядеть. Мы увидели, что у них абсолютно белая кожа. Их взгляд, как и речь, был немного диким, животным. Но, как и у животных, было в нём какое-то молчаливое, глубокое понимание жизни… Они были не такими, как мы, но мы точно не чувствовали в них опасности. Я набрал в грудь воздуха и заговорил…
– Доброй ночи (я вообще не представлял, как можно начать подобный разговор).
Старик с женщиной в ужасе пискнули и быстро попятились назад. Гале я сказал лежать и молчать на случай, если наш план не сработает.
– Я заблудился в лесу и целый день не могу выйти. Вы не поможете?
Люди смотрели на меня с полным ужасом. Кажется, они боялись меня сильнее, чем я их.
– Я не причиню вам вреда, мне просто хочется выбраться из леса.
Сказав это, я по-доброму улыбнулся, стараясь не показывать волнение. После затянувшейся паузы заговорил старик. Было видно, что он прикладывает большие усилия, чтобы я лучше его понимал.
– Да, мы поможем тебе. Идём. Надо торопиться. Тише.

Я поверил ему. Обрадовавшись, позвал Галю. Это вновь их напугало, но отошли они намного быстрее. Старик сказал идти за ним. А сзади нас ползла женщина. Я различал всё больше простых знакомых эмоций в этих странных людях. Мы молча шли по тропинкам в болотах, петляя из стороны в сторону. В какой-то момент старик прервал молчание, сказав, что пока он не подаст знак, надо идти крайне тихо и пригнувшись. В этот момент мы как раз проходили мимо озера, и перед нами предстала ошеломляющая картина. Озеро как будто бурлило, там кипела жизнь. Вокруг него было много людей. Они все были ободранными и одичавшими, с бледной кожей, прямо как наши знакомые. Были более спокойные, кто просто сидел и смотрел на воду. Некоторые, на первый взгляд, были агрессивнее, в их голосах животное рычание преобладало над другими звуками. Кажется, наши новые знакомые очень боялись, что нас заметят. Но нам повезло. Вскоре озеро начало скрываться за деревьями. Последнее, что я увидел – как один из дикарей с головой заходит в воду и исчезает…

Когда озеро скрылось из вида, наши проводники немного расслабились. Видя, насколько мы удивлены, старик решил рассказать историю этого места. Не буду пытаться передать его речь напрямую, я плохо его понимал и неоднократно переспрашивал. Но суть была такая. Когда здесь были торфоразработки, на них работало множество людей. Жили все во временных постройках, многие – целыми семьями. Родители целыми днями работали, дети ходили в школу в ближайшую деревню. Но постепенно стало очевидно, что близость к болоту плохо влияет на людей. То ли дело в болотных газах, то ли в общей атмосфере отчуждённости, но люди постепенно лишались рассудка. Многие становились агрессивными, происходили драки, а иногда даже убийства. Участились пропажи людей. Кого-то находили утопшими в трясине, кого-то так и не нашли. Злополучный лес рабочие стали называть Гиблыми топями. В итоге разработки решено было свернуть. Когда из леса вывезли весь персонал, недосчитались более 30 человек…

Большинство из этих людей были живы, но их психика была уже полностью сломана. Они были уверены, что болото – их родной дом, и не собирались никуда уезжать. В озере, образовавшемся в центре разработок, они нашли воздушные карманы. Нужно было нырнуть в воду, доплыть до дна, и оттуда можно было проплыть под берег. Там, в воздушных карманах под берегом, они и жили. Там же рождались и взрослели их дети. Умерших они хоронили просто: в болоте. Наши спасители были уже третьим поколением болотных людей. Питались они чем придётся: корой, рыбой, грибами, илом… Выходили наружу только ночью, понимая, что если о них узнают, то их спокойной жизни придёт конец. К сожалению, я не спросил, как они выживают зимой, я вообще старался не задавать лишних вопросов. Задал только один: почему они не хотели, чтобы нас видели остальные. Ответ был примерно такой:
– Вы не первые «гости», кому пришлось здесь ночевать, и не первые, кто просит о помощи. Но вы первые, кто после этого выйдет из леса. Вам повезло, что вы встретили именно нас.

Невозможно передать радость и облегчение, которое мы испытали, выйдя из леса на просторное поле. К этому моменту уже начало светать. Мы горячо отблагодарили наших спасителей и отдали им все грибы, собранные вчера. Они были рады несказанно. Попросили никому не рассказывать эту историю. Думаю, я не нарушил обещание, ведь я ни разу не упомянул, где именно происходили эти события.

Телефон Гали смог определить наше местоположение, мы были с противоположной стороны леса от нашей машины. Конечно же, мы пошли к ней в обход, это заняло несколько часов. По дороге мы обсуждали всю эту историю. Решили, что дело действительно в болотных газах, они и нас вчера вечером чуть не свели с ума. Видимо, Гиблые топи действительно живые, и их душа – этот газ. Тебе либо хватает ума поскорее уйти, либо Топи побеждают, и ты остаёшься здесь навсегда.