Бревенчатый пятистенок стоял на границе леса. Высокий холм закрывал его зимой от студёных северных ветров, высокая стена соснового бора прикрывала от палящих лучей летом. С западной стороны жадно тянуло свои заливы Чистое озеро. Да, лучшее место для отшельничества трудно было придумать.

– Воистину, чем больше знаю я людей, тем больше нравятся собаки, – сказал Макс, почесывая живот своего пса, лежащего у его ног с блаженным выражением на морде.

Макс прятался в этой глуши уже полтора года. Предательства, одно за другим, от тех, от кого и ожидать-то не мог. Он задумался.

Первой его предала любимая девушка. Они встречались около года, когда она объявила, что беременна. Радостно так сообщила, как будто не понимала, что с рождением ребёнка рушился весь его четко выстроенный план. К чёрту летели его мечты о беззаботной и радостной жизни, о стажировках за границей этой погрязшей в проблемах страны.

Как можно быть такой безмозглой? Он так ей и объяснил, а она эгоистично ушла, бросив в лицо колечко. Естественно, финансирование её отцом его проектов сразу прекратились, и он вынужден был начинать свою карьеру с офиса, а не с престижной должности в хлебном месте.

Второй его, как ни странно, предала собака. Породистая, холёная, победительница престижных выставок — восточно-европейская овчарка. Как-то выходя из лифта, он увидел группу подростков, слово за слово... Его удержало только то, что на нём был новый кожаный плащ, подаренный женой.

«Ну, сейчас я вам устрою», – пообещал он, заходя в квартиру. Взяв собаку за ошейник, он спустился к подонкам.

- Фас! – скомандовал он собаке.

Но медалистка, поджав хвост, бросилась назад в квартиру, оставив его одного. Хулиганы, лениво попинав героя и порезав на лоскуты его плащ, разбрелись по своим делам, даже не унизив его издевками и напутствиями. На следующий день предательницу-медалистку усыпили.

Следующим был лучший друг, у которого было своё компьютерное агентство. Он взял Макса на работу, когда его попёрли из офиса, несмотря на все его заслуги, за одну единственную ошибку - продажу сведений о клиентах конкурентам. Проработав вместе больше года, «друг» сообщил, что ему надоели бесконечные аферы Макса со счетами и данными клиентов, и он отдаёт его этим, непонятно, как прозревшим, тупым «браткам» для определения его дальнейшей судьбы. Друзья так поступают? Хоть предупредил. Предатель!

В тот же вечер, собрав только самое необходимое и ценное, не сказав ни слова жене, Макс бежал. Судя по всему, за него взялись - и взялись серьёзно. Были заблокированы все карточки, не успевал он позвонить кому-нибудь из знакомых, как в поле зрения попадался бритоголовый, внимательно всматривающийся в лица прохожих. Его искали. Бежать, причём бежать туда, где даже самый шерлокохолмистый гений не сможет его найти.

Как-то, стоя на перроне и ожидая электричку, заметил щенка. Хотя щенком это создание можно было назвать чисто условно и только по непропорциональным частям тела. Ростом он был со взрослую овчарку, пепельно-серый, с умными голубыми глазами, лишь огромные лапы и большая лобастая голова выдавали в нём подростка. Он сидел внизу, у границы леса, и внимательно, склонив голову, рассматривал Макса. Макс улыбнулся лобастому и, увидев, что тот в ответ радостно завилял хвостом, сбежал к нему по ступенькам, испытывая странную радость и лёгкость, как при встрече самого родного существа. Подошёл, протянул руку, лобастый напрягся, но не убежал, лишь прикрыл глаза. Максим погладил его по спине, по телу щенка прошла лёгкая дрожь. Сзади загрохотала электричка. С досадой понимая, что не успевает, Макс повернулся и увидел, как из вагона выскочили трое парней и стали рассматривать стоящих на перроне, одного из них он узнал, этот громила шёл по его следам уже почти месяц, и только нереальное везенье Макса спасало его от встречи с ним. Услышав тихое повизгивание, беглец повернулся к щенку, тот отбежал в лес и, обернувшись, как бы звал его с собой.

- А ведь ты спас меня сегодня, - задумчиво пробубнил под нос Максим, - на сегодня ты единственный друг. Ну, показывай, что там у тебя за секреты?

Они брели неделю, обходя крупные деревни, останавливаясь в полузаброшенных, пока в одной из них мужичок не рассказал о странном егере, живущем в пятидесяти километрах отсюда и охраняющем «весь белый свет неизвестно от кого и чего», и приходящим раз в полгода в деревню за солью и спичками. Расспросив, для отвода глаз, об уже пройденной деревне, Максим с собакой направились к ней. Но, пройдя расстояние, необходимое для того, чтобы их потеряли из виду, взяли направление на Чистое озеро, недалеко от которого и жил тот таинственный егерь. Переночевав в лесу, к вечеру следующего дня они увидели бревенчатую избу, у которой стоял бородатый мужик в энцефалитке и, сжимая в руках ружьё, внимательно следил за их приближением. Макс приветственно помахал ему рукой, но страж, а выглядел он именно так, даже не шевельнулся. Подойдя ближе, путники увидели, что дом окружён тремя канавками на расстоянии метра друг от друга, первая была заполнена солью, вторая всевозможным металлическим хламом - от гвоздей и болтов, до сломанных автомобильных рессор, а третья золой.

- А дед реально чокнутый, - усмехнулся путешественник, продолжая улыбаться во весь рот.

Егерь подошёл только тогда, когда они перешагнули последний круг.

- Ещё полчаса, и не успели бы, - сказал дед вместо приветствия, - по делу или так, от скуки?

- Максим, - протянул Макс руку, - а это Лобастый.

- Не Лобастый он, а Бирюк, - сделав вид, что не заметил протянутой руки, ответил егерь. - А меня зовите Федотыч. Бирюк он потому, что одиночка, и если выбирает себе кого, то, значит, одна звезда у них.

И вот минуло полтора года. Бирюк вырос в огромного пса, не отходящего от Макса ни на шаг. Федотыч умер, рассказав Максу всё, что знал сам, и научив всем хитростям лесной жизни. Хотя Макс и не очень вслушивался в его бормотания и нравоучения, он не был таким фанатом, как старик. И ему было плевать, куда расползётся нечисть из старого кургана (а не холма, как он думал раньше), раскопанного какими-то уродами, думающими найти там золото древних. Найти-то они нашли, но не смеют выйти за пределы круга, замкнутого предшественником Федотыча. Что за сила превратила их в нечисть, Федотыч не знал, но внутри круга появлялись всё новые и новые твари, желающие одного – живой, горячей крови.

То, что егерь не сумасшедший, Макс понял через час после прибытия. Сначала забеспокоился Бирюк – кличка прилипла сразу, шерсть на его загривке поднялась дыбом и он, повизгивая, то рвался к лесу, то, поджав хвост, бежал к дому. Потом появились они. Нет, это были не раскачивающиеся, полуразложившиеся уроды, они шли, весело переговариваясь между собой, помахивая руками и даже гоняясь друг за другом как беззаботные туристы. Звали, насмехались, издевались, соблазняли, оскорбляли, пытаясь любыми способами выманить за круги, но сами шипели и отскакивали от прикосновения к первому кругу.

Через некоторое время появились другие, как сказал дед – «чудь лесная», эти да, были всякие разные, и огромные мужики с лосиными рогами, и маленькие, прячущиеся среди кочек, и девы неописуемой красоты… Эти прошли первый круг легко, чуть ли не пританцовывая, но железо их остановило.

- Это они тебя – свежего - почуяли, - ухмыльнулся егерь, глядя на Макса, время от времени теряющего связь с реальностью.

Прошло время, были дни, когда, казалось, что не выдержат круги, постоянно обновляемые Федотычем и Максом, но большинство проходили как на лесном курорте. Пока егерь не решил предать успокоившегося парня.

Рано утром, собираясь на озеро проверить сети, старик подошёл к фотографии, вставленной в раму зеркала, и сказал: « Не греши, боцман, дай рыбы собрать, не обидим». Максим знал, что на фотографии был снят бывший напарник егеря, но такой разговор слышал впервые.

Рыбалка шла отлично, сеть трудно было поднять, выбирая запутавшихся в ней сазанов и карасей. Видно, рыбина оказалась слишком крупной, когда наклонившийся над сетью старик перегнулся за борт и попросил: «Помоги, Макс, один не вытащу». Макс бросился на подмогу, и тут из воды появилась рука с вытатуированным якорем, схватившая егеря за плечо.

- Макс, руби… Топор!.. - закричал старик.

Но Макс, отпрыгнув к противоположному борту лодки, с ужасом понимал, что это уловка и, стоит ему прикоснутся к Федотычу, как его самого стащат вводу. Снова предательство!

Макс ухватил весло и столкнул стража в воду. Пока вода бурлила, показывая борьбу деда с обманутым монстром, Максим грёб во всю прыть, оставив сеть и рыбу победителю.

Ночью нечисть едва не прорвала кордон. Возвращаясь в панике, горе рыбак забыл обновить прореху, оставленную собственными следами, и все упыри и лешие рванули к ней в предвкушении. Спас Бирюк, пока Макс поджигал уголь, смешанный с нефтью в третьем круге, пёс рвал глотки монстрам, заваливая их телами прореху. Он едва успел перепрыгнуть разгоревшееся пламя, опалив шерсть, Максим в суете забыл оставить ему проход, но всё обошлось.

- Бирюк, пора валить отсюда, дружище, нам не выжить вдвоём в этом аду. Завтра с утра и пойдём. Хватит уже, натерпелся.

Ночью не спалось, за пределами круга раздавались то плач, то смех, то истерический визг. Заснул только под утро, провалившись в тягучий кошмар.

- Нельзя уходить, пока не пришла замена, Макс, - говорил егерь, с укором глядя на перепуганного парня, - ведь только благодаря тебе они сконцентрированы на внутренних кругах и не лезут к внешнему, ты укажешь им путь наружу, к людям.

- Какое мне дело до всех людей, я беспокоюсь о том, что дороже мне. Все, кого я знал, предали меня. Почему я должен жертвовать собой, своей молодостью, талантом ради предателей?

Солнце перевалило зенит, Макс потянулся в постели, пытаясь согнать остатки сна. Оставалось немного времени до того, как нечисть активизируется. Нужно спешить. Набив рюкзак припасами, взяв ружьё с серебряными пулями, свистнув пса, он заспешил по направлению к деревне. Пройдя две трети пути, отделяющие его от внешнего кольца, Макс заметил беспокойство Бирюка. Пёс вёл себя странно, он то рычал, то начинал скулить и виновато вилять хвостом. Тропу заступил утонувший страж.

- Возвращайся назад, Макс, сейчас не время уходить. Это очень опасно.

- Я его провожу, - раздался голос из-за деревьев.

На поляну вышло нечто. Макс именно так представлял ожившую мумию, но ему и в голову не могло прийти, что он может встретить Это в своей жизни. Огромный, обтянутый кожей череп венчал убор из золота с чёрными крыльями, тело было одето в напоминающую кольчугу куртку, сделанную из нескольких слоёв воловьей кожи. Бёдра и ноги закрывала длинная кожаная же юбка, из-под которой торчали носки какой-то странной обуви. В правой руке Оно держало трость или посох, конец которого был загнут в форме вопросительного знака, а в левой шар, производящий какое-то сияние.

- Стреляй, - прошептал егерь, оседая на землю.

Какое там? У Макса отнялось от страха всё, что могло отниматься.

- Фас! – выдохнул он, и собака пружиной полетела на чудовище.

Монстр, как клюшкой, отбил его налету. Пес, перевернувшись в воздухе, снова бросился на врага.

- Стрел-я-я-я-й, - шипел разлагающийся на тропинке старик.

Макс, осторожно перекатываясь, встав на четвереньки, продирался через подлесок. Отползя из поля зрения, он вскочил и бросился бежать за спасительные круги. Вдалеке послышался визг.

Максим обновил круг и уже собирался зайти в дом, когда увидел медленно передвигающуюся тень, следующую от леса к его дому.

- Кто бы это мог быть? Бирюк! – радостно вскрикнул он, увидев ползущего пса, – Подожду, если переползёт круги, значит, не переродился.

Пёс прополз все три круга и остановился у ног Макса.

- Пёсик ты мой хороший, выбрался, - радостно запричитал беглец, - прости, у меня затвор заклинило, ну ты же спасся.

Собака тяжело перевернулась на спину, приглашая почесать ей живот, как это было всегда, с первого дня их знакомства.

- Ты простил меня, Бирюк, - умилённо прошептал Максим, присаживаясь и протягивая руку к окровавленному животу своего любимца. – Ну, ты чего? Не плач, я же с тобой, я тебя никогда не брошу.

Собачьи зубы сомкнулись на горле Макса.

- Пред-а-а-а-а… - захрипел он.

Пёс мотнул головой, вырывая трахею, не дав договорить любимое слово.