Второй случай, о котором мне рассказала Елена, тоже подтверждает реальное существование в нашей жизни явлений, необъяснимых с точки зрения материалистических дисциплин или, банально выражаясь, здравого смысла.

Конец 90-х годов. Частный предприниматель Елена бойко торговала дешёвым, пользующимся хорошим спросом у неизбалованного уральского покупателя китайским и турецким ширпотребом на рынке «Таганский ряд» в Екатеринбурге. Нехитрый бизнес вела не одна, а с коммерсом из северной уральской глубинки Эдиком, параллельно являвшимся и её гражданским мужем. В Екатеринбурге они снимали «однушку» на Уралмаше, так как оба приехали в «большой» город из области. Она – из Первоуральска, он – из какого-то посёлка под Серовом.

Как-то в субботу, в самый канун Нового года Елена по срочным семейным делам отправилась домой к матери в Первоуральск. С Эдуардом договорились встретиться на следующий день утром на рынке, отторговаться днём и потом вместе ехать праздновать в тесном семейном кругу у неё дома. В общем, Эдик остался в екатеринбургской съёмной «однушке», а она заночевала у мамы в Первоуральске. 

Утром в воскресенье, раненько поспешила на электричку. И тут, поднимаясь в вагон, случайно зацепившись за что-то, обронила свои золотые часики с браслетом, которые подарил ей Эдик. Часы ударились о твердый пол тамбура и встали. Вот ведь незадача! Сколько Лена ни трясла их потом, те никак не хотели больше тикать.

Расстроенная женщина пришла на рынок и, не дожидаясь запаздывавшего Эдика, занялась привычным коробейным промыслом. 

Но Эдик так и не появился до самого окончания рабочего дня. Немного обеспокоенная Елена собрала нераспроданные вещи, сдала под охрану и, так как было уже поздно, дико холодно и темно, решила не заезжать в съёмную квартиру, а сразу отправляться домой в Первоуральск, где уже и дожидаться загулявшего мужика. Ведь завтра 31 декабря, даже если у Эдика какой-нибудь форс-мажор, всё равно Новый год они обязательно справят вместе!

Уже покидая рынок, Елена несколько раз пыталась дозвониться из караулки охранников, но городской телефон на съёмной квартире не отвечал. А сотовых телефонов тогда не было, поэтому оставалось лишь гадать да надеяться.

К середине следующего дня беспокойство уже переросло в тревогу, ибо гражданский муж так и не объявился. Предполагая самое худшее (всё же времена были очень неспокойные, особенно у торговцев), перепуганная Елена, взяв с собой для подстраховки маму, отправилась в Екатеринбург на поиски пропавшего Эдуарда.

Когда зашли в съёмную квартиру, сразу услышали звук работающего телевизора, но заглянув с порога, мужика не обнаружили. Лишь разувшись и зайдя в комнату, увидели скрюченную, стоящую на карачках фигуру на полу у кресла. Эдик был мёртв.

На журнальном столике грустила початая бутылка водки и пара рюмок…

Мертвеца с милицией увезли в морг. 

Проведённая медэкспертиза определила причину и время смерти – отравление неустановленным ядом, примерно, в семь – восемь часов утра 30 декабря.

Елена невольно достала из сумочки нерабочие золотые часики. Замершие стрелки показывали 7 часов 12 минут. Точно, в это время они и соскользнули на тамбурный пол в электричке, которая отправлялась в 7:15.

Того, кто отравил несчастного Эдика, конечно, не нашли. Скорее всего, убили парня из-за денег, которые тоже нигде не обнаружили. Тогда он имел на руках значительную сумму налички на закуп фруктов. Этим направлением Лена с Эдуардом занимались параллельно с торговлей шмотками.

…Через пару дней покойника собрали в последнюю дорогу на малую родину. Цинковый гроб, заколоченный в деревянный ящик, друзья Эдика погрузили в автофургон. Ящик приколотили к полу, чтобы в пути не ёрзал, попрощались и спрыгнули на землю. Елена осталась в фургоне с покойным Эдиком одна. Она стояла у гроба и плакала, прощаясь с, хоть и гражданским, но всё-таки мужем, навсегда. В какой-то момент чья-то рука погладила её по длинным белокурым волосам, тронула плечо, и утешающий голос негромко произнёс:

- Лена, не переживай так сильно. Поплачь немного и перестань… Всё будет хорошо!

Молодая женщина сначала не среагировала на слова, думая, что кто-то из друзей Эдика её утешает. Но тут вспомнила, что они все уже внизу у прощального столика поминают усопшего товарища. Резко обернулась назад… Да она совершенно одна в пустом фургоне! И только приколоченный к полу громоздкий деревянный ящик посередине, обложенный траурными венками. 

Не веря своим глазам, спустилась по приставной лесенке на землю и подошла к столику, стоявшему неподалёку. Рассказала поминающим друзьям о том, что произошло в фургоне и ещё раз уточнила:

- Никто из вас эти слова мне не говорил?

- Нет! Мы все уже минут десять, как тут стоим. Скоро машину отправлять будем. Так что помяни Эдика напоследок!

И протянули стопку водки…

Машина с покойником добиралась до его родного посёлка двое суток. А потом ещё несколько дней его не хоронили. То ли милиция свои дела доделывала, то ли ещё по какой причине, сейчас за давностью лет уже и не вспомнить. Предали земле только на девятый день со дня гибели. И все эти дни Елена физически ощущала присутствие покойного гражданского мужа. В первоуральской квартире матери, где она теперь жила, съехав со съёмной «однушки», стал раздаваться скрип половиц под чьими-то ногами. Вечерами и ночью явственно слышались шаги по комнатам, но никого видно не было. Списать всё это на нервное потрясение не получалось, потому что и мама Лены слышала то же самое.

Иногда женщина вздрагивала от прикосновений невидимых рук. По пути на работу и обратно постоянно ощущала чьё-то присутствие за спиной. Но когда оглядывалась, никого не замечала. 

Всё прекратилось резко на девятый или десятый день. Ещё днём, торгуя на рынке, Елена почувствовала облегчение и поняла – больше этот кошмар не возобновится. Вечером, вернувшись домой, позвонила Эдиковым родственникам в посёлок и узнала, что в полдень покойника похоронили. Пусть земля ему будет пухом…