Здравствуйте. Расскажу вам, как 4 июня 2005 года отметил с друзьями свой тридцатилетний юбилей. Вообще я родился на божий свет 2 июня, но праздник организовали на выходных. И солнечным утром в субботу на двух гружёных машинах поехали за город, в одно укромное, практически всегда безлюдное местечко. По прибытии расположились, разбили две палатки, так как планировали остаться с ночёвкой до воскресенья. Потом наши девушки стали, что называется, накрывать поляну, а мы с пацанами пошли рубить топором ветки для розжига костра. Сначала все шарились одной дружной кучей, но потом рассосались. Я решил осмотреть местность за одним поваленным деревом. И вот там меня ждал убийственный сюрприз на юбилей.

На толстой ветке одной из сосен висел в петле парень лет тридцати. Мертвец был одет в синие джинсы, узорчатую рубаху и кеды. Я просто остолбенел от страшной картины. Первой мыслью было позвать сюда остальных, чтобы решить, что делать. Но потом в голову пришла вдруг абсолютно другая идея. Молчать, ничего не говорить. Мы расположились здесь так хорошо, и мне не хотелось прерывать праздник. Я согласен с тем, что это выглядело бы, как пир во время чумы.

Но никак не хотелось срываться из этого края, чтобы мучительно искать какое-то другое пристанище. А это сделать пришлось бы. Потому что вряд ли бы мои друзья (особенно девушки) согласились бы веселиться в такой обстановке. Скорее всего, сюда бы вообще был вызван наряд милиции, и банкет закончился бы, так и не начавшись. Поэтому, оглядевшись по сторонам и не обнаружив поблизости подозрительных незнакомцев, я пошёл к другим «дровосекам». К счастью, никто из них не сунулся в тот угол после меня, и мы благополучно вернулись к нашему лагерю.

Девчата уже нарезали закуски и разложили её на нескольких фанерных досках, которые мы прихватили с собой из города. Теперь оставалось только разжечь огонь в мангале и приготовить шампуры с маринованным мясом для жарки шашлыка. Этой ответственной работой занялся Роман — специалист в этих вопросах. Ну, и между делом, мы выпили по стопочке водки за моё здоровье. Всем стало веселее и радостнее после сто грамм, а вот я начал чувствовать себя предателем своих же солдат на поле боя. Я душой ощущал, что делаю не дело, утаивая от друзей страшную находку в лесу. Но, с другой стороны, мне в голову приходили мысли, что не мы же убили несчастного. Ладно, если бы его ещё можно было бы спасти, но я ясно видел, что тот человек-уже труп. И не при нём же мы устроили наше торжество.

Время шло, но ни одного постороннего не сунуло сюда своего носа. Мы уже, оставив на месте дежурного, сходили до пруда примерно в 500-х метрах отсюда, чтобы искупаться. Если бы до него можно было проехать на машинах, мы бы расположились там. Но в этом вопросе нам немного не повезло. А, с другой стороны, идти до пруда не так уж и далеко. Он представлял из себя водоём примерно метров восемь в ширину и двенадцать в длину. Глубина в середине достигала всего где-то полтора метра. Но побарахтаться и поплескаться можно.

Мы отдохнули на славу. Все были довольны моим праздником. И уже ночью все сладко заснули кто в палатках, а кто в спальных мешках. Но я в отличие от других долго не мог сомкнуть своих глаз. Мне казалось, что висельник плачет и осуждает нас за то, что мы устроили счастливое веселье вблизи от места его непоправимого горя. А утром следующего дня мы попили горячего чая из термосов с оставшимися бутербродами, затем организованно собрались и уехали в город.

Внутренне я чувствовал свою вину и перед несчастным самоубийцей, и перед своими друзьями. Поэтому через неделю, в следующее воскресенье, сходил в церковь и поставил свечку за упокой его души. И теперь я уже не только ясно понимаю, но и остро ощущаю, что устроил греховный пир во время чумы. И сожалею об этом.