Конец лета, 1943 год, брянские леса. Нашу разведгруппу отправили в самую глушь к болотам, выяснить возможность переброски артиллерии во фланг фашистам. Там в болотах сухой проход был, метров сто шириной. И если по этому коридору пушки протащить, то можно ударить фашистов с фланга.

Танки там не пройдут. Во-первых - чаща густая, а во-вторых танк - он тяжелый. Того и гляди в болоте сядет. Попробуй его потом выдерни. А вот легкие пушки, если их лошадьми тянуть, то в самый раз будет.

Но, фашисты тоже знали про этот коридор и понимали его важность. Поэтому хорошенько его прикрыли. Соорудили дзот, выкопали окопы, перед окопами растянули колючку, все как положено. Нахрапом не возьмешь.

И вот лежим мы на пузе впятером в кустах, все замаскированные, веточками утыканные, словно лешие. С двух шагов нас не отличить от окружающего пейзажа. А перед нами - рукой подать, - немецкие окопы. Окопы неглубокие, потому что вода рядом. Справа и слева болото. Обойти не получится, и прорваться тяжело будет.

- Человек сорок их там, а за дзотом блиндаж, - шепчет командир, изучая в оптику обстановку.
- Ага, три пулемета и даже миномет есть, сковырнуть их отсюда будет очень непросто, - дополняю информацию я.
- Справа в ста метрах вижу избушку, - чуть слышно докладывает наш снайпер Тулаев, который залег рядом со мной.

Мы вглядываемся в чащу и действительно замечаем между вековыми стволами ветхий деревянный сруб. Строение едва различимо на фоне леса, и только зоркий глаз Тулаева смог разглядеть покрытую мхом избу на таком расстоянии.

- Это еще что за хибара? Семенов, сгоняй в эту развалюху и проверь, нет ли там снайпера, а то он нас перестреляет всех. И, я тебя умоляю, сделай все тихо, - не отрываясь от оптики, отдал приказ командир.

Я осторожно отполз назад и, прикрываясь кустами да деревьями, стал медленно приближаться к избушке. Временами она скрывалась из виду за стволами деревьев, но я четко придерживался направления.

Прополз метров сто, а домик не приблизился. Двигаюсь дальше. Еще сто метров - никакого результата.

- Что за бред? -шепотом возмущаюсь я.

Это же не мираж, ее все видели. Вон она, в ста метрах от меня.

Мелкими перебежками преодолеваю еще метров двести, а избушка как будто издевается. Как была в ста метрах от меня, так ни на метр не приблизилась.

Усевшись под деревом, я уставился на избу и пытаюсь собрать мысли в кучу. Сначала ущипнул себя для проверки - не сон ли это, потом стал тихо проговаривать ситуацию вслух:

- Так, что мы имеем? Есть изба в ста метрах от меня. И есть приказ ее осмотреть на предмет наличия вражьей силы. Приказ надо выполнять. Петрович не поймет, если я доложу ему, что избушка от меня сбежала. Тьфу-ты! В голове не укладывается.

Я удалился от группы почти на полкилометра, а избушку так и не догнал. Ну не бред ли?

Вдруг слышу со стороны болота женский голос:

- Спасите! Помогите!

Я аж подскочил от неожиданности. Откуда в этой глуши люди, да еще и женского пола! ?

Продравшись через заросли, вижу картину: молодая девушка попала в трясину. Оступилась видно. Ее уже по грудь засосало, но она обеими руками ухватилась за корень могучего дуба и держится из последних сил.

Я, естественно, бросаюсь на помощь. Схватив ее за руку, тяну на берег что есть мочи. И тут происходит такое, от чего я поседел раньше времени.

Девушка хватает меня за руку стальной хваткой, второй рукой продолжает держаться за корень. Затем с неимоверной силой подтягивает меня к себе. Ее глаза становятся темно бордового цвета. И каким-то рычащим голосом она произносит:

- Слушай сюда, вояка! Я попала в передрягу. Две недели уже вот в таком положении. Так случилось, что у нас возникли разногласия с хозяином этих болот. Разгавкались мы с ним не на шутку. В общем, схватил он меня и тянет в болото. Ничего хорошего мне там не светит. Поэтому, не знаю как, но ты должен меня выдернуть из его лап, или я утащу тебя с собой. Усек?

Пока она мне все это говорила, ее внешность менялась, приобретая совершенно ужасные черты. Буквально за несколько секунд она из красивой девушки превратилась в кошмарное нечто. Ее кожа стала как кора старого виноградного куста, которая свисает лохмотьями, но руки и мимика при этом не теряли своей гибкости. Вместо носа две дырки, а рот как говорящее дупло. Из деревянной башки на меня смотрели два кроваво-красных глаза.

Всякое случалось со мной на войне, но здесь я, признаться, от страха обалдел малость. Попытался вырваться, да не тут-то было. Ее полудеревянная рука-лоза буквально обвила мое запястье своими длинными пальцами. Выхватив нож, я рубанул пару раз по ней. Но тщетно, даже следов не осталось. А эта тварь хохотать стала, как будто издевалась.

- Кто ты? -выпалил я.
- Я - хозяйка этого леса, вы называете меня по-разному. «Яга, леший, кикимора, лесной дух» - все это я.

Я, конечно, читал в детстве сказки про Бабу Ягу, но, чтобы вот так повстречать... Да если бы кто рассказал, я бы на смех его поднял. А тут сам вижу своими глазами. Может все-таки сплю?.. Да нет, руку аж ломит от боли, так крепко держит меня эта жуткая тварь.

Тут я замечаю, как вокруг нее вода волнами ходит и временами щупальца выныривают, толщиной с мою ногу. Уловив мой взгляд, карга пояснила:

- Держит крепко, самой мне не вырваться.

Через пару минут, оценив обстановку, я принял решение. Достав противопехотную гранату, я решил немного блефануть и произнес:

-Теперь ты слушай сюда. У тебя есть два варианта.

Вариант номер раз: я сейчас выдерну зубами чеку из гранаты и брошу под корень, за который ты ухватилась. От взрыва корень оборвется, я погибну, а ты поступишь в распоряжение твоего болотного друга. И, поверь, мне терять нечего. За невыполнение приказа все равно расстрел ждет. Так что - часом раньше, часом позже, - все равно.

Вариант номер два: я бросаю гранату тебе за спину, прямо в омут. От взрыва под водой на пару секунд наступит ад. Щупальца ослабнут, и я тебя выдерну. Но, тут мы действуем на взаимовыгодной основе. Я тебя освобождаю, а ты мне помогаешь справиться с немцами, что засели в окопах недалеко отсюда. Какой вариант выбираешь?

- Второй, - загробным басом прорычала карга.
- И давай без обмана, мне надо, чтобы к утру там ни одного немца в живых не было. Хотя нет, одного оставь, нам языка приказано притащить, - продолжал гнуть я.
- Сделаю, - гулко раздалось из дупла в голове.
- Ну, с Богом! - помолился я и выдернул чеку.
- Не упоминай! - прошипела карга.
- Ничего, потерпишь, - приободрил ее я, кидая гранату в болото.

Как только граната булькнула, я залег на землю, а в голове включился посекундный отсчет. Через четыре секунды жижа вздыбилась и закипела. Хлопок был негромким, вода приглушила звук взрыва.

Я вскочил и изо всех сил дернул каргу за руку. Второй рукой она тоже, видимо, потянула корень на себя. Совместными усилиями мы так ее вырвали из трясины, что она вылетела как пробка и со всего маха, перевернувшись в воздухе вверх тормашками, шарахнулась спиной о дуб. Удар был такой силы, что с дуба посыпались листья, и пара ворон облегчилась не по графику.

- Вы не ушиблись, бабуля? - поинтересовался я, подходя к дереву. Но вместо благодарности это чудище вскочило на ноги да как сиганет на ветку, которая метра четыре над землей росла. И по кронам деревьев в сторону избушки так припустило, что я бегом бы не догнал.

Скоро начнет темнеть. Я стал пробираться к своей группе и через десять минут был на месте.

- Ты что, в Берлин ползал? - нахмурился Петрович.
- Да я там на растяжки напоролся, пришлось обезвредить, - слукавил я.
- Хату осмотрел?
- Так точно, все чисто.

Ну, не мог же я доложить, что избушка от меня сбежала, а потом я встретил Бабу Ягу.

- А что за шум там был?
- Да одна растяжка сработала, пришлось гранату в болото швырнуть, - продолжал я складно сочинять.
- Немцы, вон, тоже заволновались. Теперь во все бинокли таращатся, - посетовал Петрович. - А тебе еще ночью за языком идти.
- Не переживай Петрович, добуду языка, никуда он не денется.
- Справа пятьдесят метров, вижу движение, - снова доложил глазастый Тулаев.

Все повернулись и обалдели. Мимо нас по лесу в сторону окопов шла богато одетая немецкая фрау. Она собирала цветочки и напевала песенку на языке нашего врага.

Мы с Петровичем - старые разведчики. Немецким владеем в совершенстве. И когда мы это увидели и услышали, то наши челюсти отвисли до земли. Благо, мы лежали. Тем временем беззаботная фрау с букетом цветов подошла к колючей проволоке и стала кричать:

- Гюнтер! Гюнтер! Это я, твоя мама! Гюнтер, ты тут? Проведи меня через эту ужасную проволоку!

Немцы в окопах, похоже, так же офонарели от этой картины, как и мы. Минут десять они не могли поверить своим глазам. Протирали бинокли, махали руками, показывали друг другу на эту фрау.

Фрау же, продолжала звать Гюнтера. Наконец из окопов раздалось:

-Не стреляйте! Не стреляйте! Это - моя мама!

Из траншеи вынырнул здоровенный детина и побежал к женщине.

- Семенов, это твоя работа? - грозно раздалось над моим ухом.
- Никак нет, товарищ командир, первый раз вижу эту женщину, - в этот раз не соврал я.
- Брешешь, поди? Небось, в избушке ее нашел?
- Чес-слово Петрович, не видел я ее никогда.

Между тем Гюнтер приподнял колючку, и мамаша с трудом пролезла под ней.

- Мама, как ты тут оказалась? - удивленно таращился Гюнтер.
- Ооо, сынок, наш фюрер отныне позволил родителям посещать своих сыновей на фронте. Мне любезно предоставили место в самолете, я прилетела пару часов назад и немного заблудилась в этом лесу.

Слышимость в чаще была прекрасной, и мы улавливали каждое слово.

- Что за чушь она несет? Какой самолет? Какой фюрер? - ошарашенно прошептал Петрович.

Видимо, Гюнтер тоже не мог поверить своим ушам, но глаза видели родную мать, и это совершенно сбивало его с толку. Гюнтер обнял ее и проводил в блиндаж.

Мы продолжали лежать с отвисшими челюстями.

- Это что за родительский день я сейчас видел, Семенов? - очухался командир. - Нам еще языка брать, а к нему мамаша прибыли, как теперь нам быть?
- Что-то мне подсказывает, Петрович, что у них там скоро веселуха начнется, давай пока просто понаблюдаем.

Смеркалось. Луна лениво вышла на свою ночную смену. Лесные звуки стали стихать.

- Какое-то движение справа и слева от немцев, - тихо сообщил Тулаев.

Мы пригляделись. С обеих сторон на немецкие окопы надвигался синеватый, тускло светящийся туман. Он постепенно накрыл все их позиции.

Через пару минут из блиндажа стала доноситься музыка. Потом начали раздаваться веселые голоса и смех. Сначала смех был только мужским, но потом стали смеяться и женщины. Мы слышали множество женских голосов. Они визжали и смеялись. Гулянка набирала обороты. Пьяные крики и гогот. Хоровое пение на весь лес.

- Откуда там столько женщин? Мы видели только одну, - недоумевал Петрович.

Но никто не мог объяснить этот факт. Мы просто наблюдали, как разворачиваются события.

Гулянка достигла своего пика. Шум стоял такой, что попрятались все болотные лягушки. Я уже хотел выдвигаться за языком, пока немцы шумят и пьянствуют.

Но тут все стихло, как по команде. Просто оглушающая тишина. Весь лес замер. И через пару секунд мы услышали вопль. Это был просто душераздирающий крик, я такого никогда не слышал. Казалось, что сам лес кричит от дикой боли. Это была мистическая минута, нас всех пробрало тогда до костей. Ночной лес, вековые деревья, огромная луна. Немецкие окопы окутаны мерцающим туманом. И над всем этим - леденящий душу вопль.

Когда все стихло, из тумана на лунный свет вышла фигура нечеловеческих пропорций. Рост метра три, руки до земли. И как будто облезающая лохмотьями кожа. Красные горящие глаза уставились прямо на нас. Мы нутром почувствовали, что оно нас видит. Какой-то первобытный страх парализовал всех. Мы лежали и боялись шелохнуться. При этом я совершенно отчетливо понял, что в окопах все кончено.

Видимо, доведя до меня эту мысль, тварь сиганула вверх, прямо в кроны деревьев. И ветви стали шуршать и прогибаться, отмечая стремительное движение жуткого существа в чащу ночного леса.

- Что это было? -прохрипел Петрович.
- Леший, - ответил Тулаев.
- Ты откуда знаешь?
- Мне дедушка рассказывал, он охотником был и сам его видел.

Все понимали, что у немцев произошло что-то из ряда вон выходящее. Поэтому лезть к ним ночью не было никакого желания. Командир это понимал, и решил дождаться утра.

С рассветом туман над окопами рассеялся, и мы двинули прямо к ним. Кровавая дорожка стелилась от немецких позиций до того места, где лесной дух запрыгнул на дерево.

В самих окопах была совершенно жуткая картина. Солдаты были разорваны на куски, которые валялись повсюду. Но самое ужасное ожидало нас в немецком блиндаже.

Посреди блиндажа в аккуратную пирамиду были собраны оторванные головы. От основания этой пирамиды во все стороны расходились лучи из вырванных рук. Вокруг этой жуткой «ромашки» в абсолютной тишине, с табуреткой в руках, вальсировал сошедший с ума Гюнтер. Его голова была совершенно седой, а на лице расплывалась блаженная улыбка.

- Все, как и обещала, один остался, - с ужасом в глазах тихо пробормотал я.
- Что? -прохрипел Петрович.
- Да, нет... ничего... просто пытаюсь понять, что тут произошло.

Гюнтера мы забрали с собой. Правда, от него не было никакого толку, но не оставлять же его здесь. Пусть начальство решает его судьбу. Блиндаж и дзот взорвали. После этого пошли к нашим. Через пару дней по перешейку между болотами перебросили артиллерию. А в первые дни осени началась Брянская наступательная операция, в результате которой был освобожден город Брянск.

__

Автор: Георгий Немов.
Редактор: Vetka