В минувшую субботу мы первый раз этим летом выбрались по грибы. Хотя на городских рынках белые и красноголовики ещё не продают, но в лесу они уже появились. В чём мы и убедились, набрав по паре вёдер. Ехать, конечно, как всегда, пришлось за тридевять земель. Зато на кониках. Правда, под занавес меня мой жеребец так сбросил наземь, что я сейчас на больничном. Но рассказ не об этом. 

Пробираясь по заросшим молодняком старым просекам, в глухомани, где годами не ступает нога цивилизованного человека, мы наткнулись на вполне себе городской канализационный люк. Прошли бы мимо, не заметив, если б не подковки на армейских ботинках одного из грибников. Люк врос глубоко в дёрн, только середина немного выпирала. Подцепить и открыть его было нечем, поэтому заморачиваться не стали и пошли дальше. Но мне этот невесть откуда взявшийся в глухом лесу канализационный люк напомнил один случай, произошедший за время моей срочной службы в армии…

Какое-то время свой воинский долг я отдавал в Приморье. Это на Дальнем Востоке. По специфике службы часть бойцов гарнизона служили на точках, разбросанных по разным местам, причём очень удалённых от расположения своих частей. Эти точки различались, как по назначению, так и по размеру. Где-то стояло несколько локаторов, бункеров и построек, а где-то всего пара антенн и передатчиков в куцем сарайчике ютилось. И обслуживались такие небольшие военные точки всего несколькими солдатиками. Вот об одной труднодоступной, находящейся почти на побережье Охотского моря в Хабаровском крае, точке у нас в части ходили нехорошие слухи. Там, во время одного из предыдущих призывов, произошло ЧП. Когда в очередной раз прилетела на вертолёте смена, то обнаружила весь личный состав перебитыми. Человек шесть-семь. А один вообще пропал. Боец из молодых салаг. Естественно, все подозрения пали на него. Тем более пропал он не порожняком, а с двумя автоматами.

Вообще на этих точках дедовщина процветала буйным цветом. Молодых там гнобили почём зря. И от скуки, и оттого, что ни закона, ни воинского устава в лесу нет. Некоторые салабоны от безысходности в лес сбегали, некоторые самоубивались разными способами, а этот вот решил повоевать ещё напоследок. Да сколько не обшаривали окрестные буераки и буреломы, беглеца тогда так и не нашли. Но, конечно, шансов на выживание у него практически не было. К тому же случилось всё по осенним холодам.

Вот и ходила байка, что на той точке приведение этого дезертира появляется. Короче, нести службу потом туда отправляли самых отъявленных залётчиков. Как бы в наказание. Но залётчики – это же «деды» - старослужащие, без посторонней помощи им в лесу не прожить, поэтому одного-двух салаг на растерзание им добавляли до кучи в команду. Так сказать, для обеспечения сносной жизнедеятельности.

Правда, количество бойцов в команде на точке уменьшили раза в два, до четырёх единиц личного состава: старший, двое специалистов и один на подхвате, салабон. Вот этим салабоном и оказался рядовой почти двухметрового роста, но зашуганный донельзя. Погремуха у него была Плафон. Наверное, потому, что он с полу, без табуретки, мог лампочку на потолке поменять. Помню, его перевели к нам в часть из другой, где его чуть не прибили. Перевели с целью спасения жизни и здоровья, но получилось – «из огня, да в полымя». Загремел Плафон с отъявленными головорезами на лесную точку, где ни генерала с усами, ни мамки с пирогами. По-моему, на две или три недели обычно смену забрасывали. В основном, на вертолёте. Один раз только, на учениях, БТР-ом кто-то добирался.

Вот эти бравые командос, обслуживаемые безотказным Плафоном, и несли тяготы службы, питаясь консервированным борщом на первое и гречкой с тушёнкой на второе. Сухой паёк, хоть и кажется вкусным поначалу или с голодухи, быстро приедается. Поэтому солдатики старались разнообразить меню лесной продукцией. А чем в летнем лесу разжиться, если стрелять не положено (все патроны под строгим контролем, не дай бог одного не хватит – враз на губу или на новый срок на эту чёртову точку загремишь)? Остаются только грибы-грибочки! Их-то и собирали, благо белых там было полно. И однажды, бродя по лесу, наткнулись на люк в земле, с тяжёлой чугунной крышкой. Недолго думая, выковырнули крышку и увидели глубокий колодец, уходящий в темноту. Оттуда, снизу, слышно было журчание воды. Понятное дело, когда вам по двадцать лет, не терпится познать все тайны этого мира, пусть даже и опасные. Тем более, под рукой имеется безотказный диггер Плафон! Его и отправили в командировку на исследование подземелья. Но справедливости ради, стоит отметить, что не в одной хэбухе, а нарядили в противогаз ПШ-1 (с 10-метровым шлангом и спасательной верёвкой). Потому что из колодца пахло очень дурно. Ну и фонарь со штык-ножом, конечно, дали.

Воспитанный Плафон, естественно, не мог отказать друзьям в их маленькой просьбе и стал спускаться по ржавым скобам вниз на поиски неведомого. Длины верёвки и шланга едва хватило до дна. Там ему пришлось отцепить шланг и накрутить на шлем-маску фильтр. Снизу сообщил криком, что видит просторные ответвления в обе стороны, а глубина воды почти по самый край сапог. Ему велели идти на разведку дальше. Пошёл. Минут пять слышалось только шлёпанье по воде, а потом раздался и прокатился эхом по трубе колодца ужасающий крик! Это орал Плафон. Было очень странно слышать от него такой громкий звук. Обычно он, если и отвечал на вопросы, то вполголоса, а в основном молчал.

- Вытащите меня отсюда!!!! (и мат-перемат…)

Деды тоже не на шутку перепугались и мигом подняли Плафона наверх. Тот был мокрый с головы до ног. Оказывается, когда рванул от того, что его так напугало, на выход, провалился в какую-то ямину с водой по самую макушку, утопил шлем-маску, да ещё и нахлебался. 

- Чего орал?! Что там?!

- Там привидение!!! С черепом!!!..

От Плафона толку уже не было, его отправили в кандейку сушиться, а двое полезли, вооружившись автоматами, вниз. Старший остался страховать наверху. 

В колодце, на одной возвышающейся сухой площадке сидел, привалившись к стене и уставившись пустыми глазницами на гостей, скелет в солдатском обмундировании. Рядом лежал заржавевший «калаш». Привидений никаких вокруг не летало. Только в воде то ли лягухи, то ли рыбы булькали. Скелет трогать не стали, рассмотрели просто вблизи, освещая фонарями. Жутковатое зрелище, конечно. Форма на нём была советская. Догадались, что, скорее всего, это тот беглый салабон, расстрелявший своих сослуживцев.

Поднявшись наверх, экстренно сообщили о находке на большую землю. 

Военные дознаватели, а заодно и смена, прилетели быстро. После разбирательств и экспертиз действительно подтвердилось, что это тот самый потеряшка-воин. Умер от истощения. Второй автомат только так и не нашли. 

Героям, отыскавшим покойничка, через пару недель дали по десятидневному отпуску. В том числе, и Плафону. Но он, после этого случая совсем сдал. И без того ходил, как контуженный, а тут вообще в гарнизонный госпиталь загремел. Жаловался на плохое самочувствие и слабость. В госпитале подлечили таблетками – вроде полегчало чуть-чуть. Но есть стал мало, постоянно рвало, вся еда выходила обратно. Фельдшер из лазарета посоветовал дома в отпуске сделать ФГС.

Родительский дом, откуда Плафон призвался, был недалеко (не помню, или Благовещенск, или Биробиджан). После отпуска он вернулся совсем отощавшим. От еды его рвало, и отрыжка постоянная такая громкая у него была. Ночью в казарме всех пугал. 

В курилке Плафон рассказывал, что в отпуске (а родители жили в частном доме) очень странно на него домашние питомцы среагировали. Обе кошки шипели и пулей мчались прочь, а когда пытался взять любимиц на руки (соскучился ведь!), нещадно кусались и царапались. Дворовый пёс тоже, поджав хвост, уходил в конуру, а при его приближении порыкивал. Даже корова, и та начинала в загоне биться и истошно мычать. Забыли, что ли?!

Но самое неприятное произошло на ФГС, куда он всё-таки сходил по совету фельдшера. Врач долго крутил внутри свою подзорную трубу, а когда стал вытаскивать, вздрогнул, а медсестра вообще вскрикнула. Потом нервно рассмеялась и сказала, что ей жуть померещилась. Якобы глаз там моргнул какой-то. Доктор в заключении написал – грыжа пищевода.

Но болезных в армии не жалуют (а особенно молодых), поэтому отправили Плафона в очередную смену на ту же точку. Но не с дедами - с двумя, как и он, салагами, так что хоть это парня радовало.

А недели через две с точки пришёл тревожный вызов – Плафон совсем плохой, уже не встаёт с кровати. Только забрать его быстро не получилось. Как назло, на море тайфун, на суше гроза. Погода вообще не лётная. И так несколько дней. Не дождался Плафон смены.

Когда солдатиков всё же сменили и привезли в часть, они рассказали о последних минутах жизни Плафона настоящую жуть.

Он уже не всегда узнавал окружающих, всё время лежал в кровати, лишь садился, когда пить просил. Ничего не ел. Постоянно громко отрыгивал каким-то болотным смрадом. А в последний раз среди ночи резко поднял туловище, сев на кровати, и выблевнул чёрную густую жижу. Потом откинулся на подушку и помер. Оглушённые произошедшим двое солдатиков накрыли усопшего с головой простынёй и уже не уснули до утра. А под утро обоим показалось, что Плафон закряхтел и зашевелился под простынёй. В ужасе они уставились на оживающего покойника, не в силах сдвинуться с места. Но Плафон не ожил, к сожалению. 

Простыня сползла с лица, рот приоткрылся, и оттуда, упираясь кривыми лапками, выбралась, похожая на жабу или тритона, тварь, только с коротким толстым хвостом. Размером она, по их словам, была с детский кулак. Несколько раз мигнула круглыми глазёнками, шустро шмыгнула с кровати куда-то на пол и скрылась из виду. Видно, в щель под пол ушла.

Мёртвого Плафона вместе с кроватью солдатики вынесли наружу. Находиться несколько дней с покойником в помещении у них просто не было сил. Так он и лежал несколько дней под ветром и дождём до прибытия вертолёта…

Может, что-то бойцы и придумали с перепугу, а может, и нет. Приморская фауна очень разнообразна и до конца не исследована. Поэтому вперёд, к новым открытиям!

Да, и соблюдайте гигиену!