Светлая мысль, выражаемая фразой «Какого лешего мы сюда поперлись?», начала посещать нас с Лехой часа три назад.

Именно этот отрезок времени был «лишним» и совершенно сбивал нас с толку. Три часа назад трубе полагалось закончиться и выпустить нас на волю. Но она и не думала прерываться, постепенно вселяя в нас самое настоящее смятение.

Обнаружив на обратном пути деревянные немецкие ящики времен войны, мы решили разжечь небольшой костер и сделать привал, чтобы собраться с мыслями.

Дым от костра уносило легким сквозняком, который дул в трубе постоянно и строго в одном направлении — в сторону выхода, до которого мы никак не могли добраться. Я сидел на одном из ящиков и, отламывая от другого дощечки, подбрасывал их в костер. Леха прилег прямо на пол и дымок, струясь над его головой, уходил в бескрайнюю темноту пленившей нас трубы.

В голове побежала вереница событий, которые привели нас сюда. Все началось с того, что наш общий знакомый – Славик - нашел боевой дневник своего деда. Нашел он его на чердаке их семейного гнезда. Собственно, гнездо - это домик в деревне его покойного дедушки, ветерана войны. Там теперь живет дядя Славика. Приехав погостить у дяди, Славка полез на чердак за какой-то надобностью и там случайно нашел дневник своего героического деда.

И все бы ничего. Нашел - да радуйся, береги реликвию и гордись предком. Но была в том дневнике одна запись, которая и направила поток событий по такому руслу, в котором мы с Лехой и застряли.

Это были координаты фашистского бункера. Славкин дед до войны работал учителем географии в сельской школе. А когда к партизанам попал, то стал вести дневник втайне от командира. Такие вещи у партизан, мягко говоря, не поощрялись. Так вот, в том дневнике, кроме быта народных мстителей, был описан один рейд в самую глухомань брянских лесов. Где фашисты устроили какой-то бункер или базу - достоверного описания нет. Но дед обозначил точные координаты этой базы и написал, что повоевать там пришлось не на шутку: бункер уничтожили с большими потерями с обеих сторон. А дальше все листы из дневника были вырваны.

Славка, зная, что я заядлый копатель, сразу позвонил мне и кратко рассказал историю про дневник деда. За координаты бункера вытряс с меня обещание, что самый крутой трофей достанется ему.

- Туда точно еще никто не добирался, - заверял по телефону Славка. -Я в Гугле смотрел, там такая глухомань.

И в этом он оказался прав. Нашу “боевую” «Ниву» пришлось бросить километрах в десяти от нужного места, а дальше – пешком. С рюкзаками, лопатами и металлоискателями.

Копать мы всегда ездим втроем: я, Леха и Санек. Но в этот раз пришлось отправляться вдвоем с Лехой (у Сашки тетя умерла в Тамбовской области, и он не смог составить нам компанию, ибо требовалось его присутствие на похоронах). Протопав с десяток километров по дремучему лесу, мы дошли до нужной точки. Но день был на исходе, тем более - в лесу темнеет быстро, и мы успели только лишь поставить палатку и перекусить на скорую руку. После чего наши уставшие организмы скосил богатырский сон.

Зато с утра, расчехлив металлоискатели, мы с азартом ринулись на поиски бункера и трофеев. Местность действительно была покрыта шрамами далекой войны. Угадывались заросшие окопы, сгнившие столбики с остатками ржавой колючей проволоки. Металлоискатели пищали, не умолкая, и у нас за спиной росла груда из рассыпающихся в труху гильз, осколков и фашистских касок. Дельных трофеев тоже было немало.

Тем более что вскоре Леха наткнулся на немецкий блиндаж. С ним пришлось повозиться, но оно того стоило. На поверхность были извлечены пара золотых перстней, награды, ножи, хорошо сохранившийся автомат МП-40, пистолет «Вальтер», патроны и еще куча всякой походно-бытовой утвари. Раскопки блиндажа заняли целый день, а на утро следующего дня мы продолжили поиск бункера, ведь самое интересное должно быть именно в нем.

Вот тут и начались странности. В камышах у самой кромки болота, которое начиналось метрах в ста от нашей палатки, мы обнаружили эту трубу. Огромная, ржавая, больше двух метров диаметром и со стенками из толстенного металла, она плавно уходила прямо в самую топь, исчезая в трясине.

Откуда в болоте труба? Да еще такая габаритная. Ведь не стали бы немцы строить бункер в болоте? Или во время войны сюда болото еще не добралось? А может эта труба и есть вход в бункер?

Углубившись на пару сотен метров в трубу и посветив фонариком, я понял, что она очень длинная, и чтобы ее прозондировать надо экипироваться по-серьезному. Может, мы найдем бункер и решим там заночевать. Да и на случай, если вдруг встретим зверя бешеного, надо бы вооружится.

В общем, собрав в рюкзаки все для ночевки и прихватив найденный в блиндаже автомат с парой магазинов, мы с Лехой двинули в тубу.

- Точно на юг идем, - заметил Алексей, мельком глянув на компас в самом начале пути.

Пять часов мы протопали по совершенно пустой и ровной трубе! Никаких разветвлений и поворотов. Около двадцати километров, с учетом двух привалов, в полной темноте! А трубе ни конца, ни края! Скажите на милость, кому понадобилось прокладывать больше двадцати километров трубы, уходящей в болото?! Да еще в такой глуши!

И еще одну странность мы заметили: где-то через пару километров от начала трубы наши шаги стали отдаваться звоном... Как будто труба не в болоте пролегала, а висела в воздухе.

Осознав всю ненормальность происходящего, мы решили вернуться назад. Но, как потом оказалось, “ненормальности” в недрах странной трубы только начались.

Теперь уже восемь часов обратного пути! А выхода нет! Шагомер показывает около тридцати километров! Но как? Ведь не было ни ответвлений, ни поворотов, а труба, получается, в одну сторону длиннее, чем в другую?

И это еще не все. На обоих привалах Леха рисовал мелом на стенке трубы метку в виде большой буквы “П”. На обратном пути никаких следов наших стоянок мы так и не нашли. Да еще эти ящики... Откуда они взялись?

Небольшой костер отбрасывал пляшущие тени на ржавые, выгнутые стенки трубы. Мерцающий свет пламени создавал крохотный теплый мирок где-то внутри бесконечного, заполненного кромешной тьмой ствола калибром больше двух метров.

Два человека, отключив фонари для экономии энергии, устало смотрели на языки пламени и совершенно не понимали, что им делать дальше.

Алексей достал печенюхи и протянул парочку мне. Я, похрустывая лакомством, вынул смартфон и, глянув по пути на время, убедился, что связи по-прежнему нет. Собственно, ее не стало уже там, где мы бросили свою “Ниву”.

- Серый, а может мы всё-таки в какое-нибудь ответвление забрели и не заметили? - отхлебнув из фляжки, предположил Леха.

- Да брось ты, всю дорогу идем прямо, двумя фонариками светим и в четыре глаза смотрим. Не могли мы так лохануться. Тем более компас показывает, что идем строго на север, а когда туда шли - юг был.

- Да ладно, это я так … Версии выдвигаю. Должно же быть какое-то объяснение всему этому, - протягивая мне фляжку с водой, продолжил Алексей.

- Знаешь, Леха, я когда к болоту ходил трофеи найденные от грязи промывать, то никакой трубы не было. А я прямо к тому месту ходил, где мы ее потом обнаружили.

- Так чего же мне не сказал?

- Да чего-то засомневался... Может всё-таки не заметил я ее в камышах тогда. Хотя такую сложно не заметить...

В этот момент на всю катушку зашипела Лехина рация. От неожиданности он подпрыгнул из лежачего положения и со звоном приложился головой к своду трубы.

- Ааа!.. чтоб тебя! - кряхтя и потирая макушку, достал он “Моторолу” из кармана.

Мы всегда брали с собой на вылазки портативные рации, чтобы оставаться на связи в любой глухомани. Ведь сотовая связь в таких местах не ловит от слова совсем. А заблудиться можно в два счета.

- Чего это с ней, Серега?

На небольшом дисплее мелькали цифры, а из динамика вырывалось неистовое шипение, которое усиливалось сводами трубы в несколько раз. Потом дисплей отобразил нули, шипение прекратилось, внезапно возникшую тишину прервал громкий и чистый, с металлическими нотками, женский голос:

- Ахтунг! Ахтунг! ...

Специфика нашего с Алексеем увлечения подразумевала беглое знание немецкого языка. Поэтому мы без труда понимали, что вещал нам таинственный голос из Лехиной рации.

- Внимание! Я - уран 42! Я - уран 42!

Стальной голос немецкой “фрау” пробивал до самого мозга. Мы почувствовали, как наши глаза полезли на лоб, а рация тем временем продолжала:

- Вагонетка пошла по трубе на север! Освободите проезд!

- Повторяю!

- Вагонетка пошла по трубе! Освободите проезд!

Мы буквально оцепенели и, словно два истукана, застыли на месте.

- Это кто сейчас был? Какая вагонетка? - перевел на меня ошалелый взгляд Леха.

- Да чтоб я так знал, - не менее ошалелыми глазами посмотрел я на Леху.

После чего из рации раздалось еще более странное сообщение. Очень знакомым голосом. Этот голос буквально проорал:

- Пацаны, бегите на север! Там в ста метрах - лаз вверх, туда быст... -дальше шипение, и связь прервалась.

И тут началось. С юга из цилиндрической тьмы, железной трубы послышался нарастающий грохот. Металл неистово тарабанил по металлу, и этот звук надвигался с неимоверной скоростью. Наши фонари включились синхронно, два луча врезались в густой мрак, но так и не смогли дотянуться до источника жуткого лязга. Впрочем, на тот момент нам и без фонарей стало совершенно ясно, что там гремит.

- Вагонетка!!! - заорали мы в один голос и, не сговариваясь, бросились со всех ног на север.

Стометровку я так никогда не бегал. Подгоняемые плетью ужаса, мы неслись быстрее любого спринтера.

Барабанные перепонки с трудом выдерживали нарастающий грохот. Казалось, вся труба ходит ходуном от настигающей адской повозки.

Организм высвободил лошадиную дозу адреналина, а инстинкт самосохранения заставлял бежать так, что только пятки сверкали.

Алексей бежал первым, и его фонарь светил под ноги, а мой луч освещал купол трубы, и метров через сто я увидел ответвление, которое уходило вверх. Леха чуть не пробежал мимо, не ухвати я его за рюкзак. Остановить бегущего от страха друга было непросто. Он, словно резвый жеребец, протащил меня не меньше пяти метров. Зато эти несколько шагов назад позволили нам оглянуться. Вагонетка к тому времени как раз доехала до нашего костерка и со всей дури разметала его во все стороны. На секунду пространство вокруг нее вспыхнуло ярким светом, и этот “стоп-кадр” навсегда врезался в память. В ширину вагонетка почти заполняла собой все пространство трубы, а вот в высоту была не более полутора метров. Искры сыпались из-под массивных железных колес, конструкция которых позволяла ей не переворачиваться на выгнутом полу трубы и при этом развивать неимоверную скорость.

- Давай туда, быстро!!! - заорал я во все легкие, чтобы перекричать грохот, при этом указывая лучом на спасительный отвод, уходящий вертикально в верх.

Метрового диаметра стальной колодец, по которому нам предстояло взбираться, имел на своей стенке ряд приваренных железных скоб, которые выполняли роль лестницы. Между нами и вагонеткой оставалось менее ста метров, а значит - у нас есть максимум шесть секунд, чтобы вскарабкаться по ржавым скобам в узкую трубу. Подсадив Леху, я позволил ему быстро залезть без особых усилий. А вот для меня все казалось сложнее. Леха из-за тесноты трубы уже не мог мне помочь. И мне предстояло справляться самому. Первая скоба находилась на уровне выше двух метров. Подпрыгнув, я ухватился сразу за вторую, потом подтянулся и рывком ухватил третью. Тут мое время и вышло, я залез вверх ровно по пояс - и дальше не успею. Все что мне оставалось, это сделать “уголок”, поджав ноги к потолку трубы, по которой мчалась вагонетка, и молиться, чтобы она меня ничем не зацепила.

Едва я выполнил эту незамысловатую фигуру, адская колесница промчалась прямо подо мной, обдав меня ветром.

- Серега, ты живой?! - раздалось сверху.

- Да, вроде, - прокряхтел я, расслабляя пресс и опуская ноги вниз.

- Залезай быстрее сюда, тут люк какой-то, может - это выход, - орал оглушенный от грохота Леха.

- Ага, уже бегу, - с долей сарказма пропыхтел я, подтягиваясь до следующей скобы.

Круглая крышка люка откинулась, громко лязгнув ржавыми петлями. В нос ударил запах дыма и, вопреки ожиданиям, колодец выпустил нас не на волю, а в какое-то здоровенное и полутемное помещение с высоким потолком. Слева от нас располагались три огромных печи, в жерлах которых гудело пламя, отбрасывая на стены и пол огненные блики через поддувала и щели неплотно закрытых дверцами топок. Трубы разных диаметров словно щупальца расходились от печей по обеим стенам и, переплетаясь самыми невероятными узорами, аккуратно обруливали по верхней кромке массивную закрытую дверь высотой метра три. А в стене напротив печей - зиял темнотой круглый вход в тоннель, из которого прямо к топкам вели рельсы узкоколейки.

Бульканье в трубах и периодическое шипение вырывающегося из клапанов пара дополняли образ адской котельной.

- Серегааа, это как все понимать? Мало того, что рация трындит по-немецки да вагонетки носятся, тут еще и котельная функционирует! Куда мы с тобой попали?

Леха говорил негромко, и в его глазах читался испуг. Впрочем, мне тоже было не по себе от явных намеков на чье-то незримое присутствие.

- Сам в шоке, - пробубнил я, медленно обводя лучом фонаря стены мрачного помещения.

В этот момент из-за двери стали раздаваться глухие удары с небольшими перерывами. Это было похоже на то, как дровосек рубит дерево. Несколько ударов, потом пауза, затем металлический звон и злобное урчание. После чего все повторялось сначала.

- Давай за дверь заглянем, - дрожащим голосом предложил Леха.

- Только тихонько, - согласился я.

Отключив фонарь, Леха подошел к железной двери и, оглянувшись на меня, как бы ожидая подтверждения, медленно потянул за ручку, которая располагалась на уровне его головы. Я тоже поспешил выключить свет и почувствовал, как от волнения перехватывает дыхание. Мы не знали, что там за дверью, и чем обернется для нас наше любопытство. Вопреки ожиданиям, ржавые петли не издали ни звука. Когда щель стала шириною в палец, мы оба прильнули к ней. Голова Лехи располагалась прямо над моей.

То, что мы увидели за дверью, повергло нас в шок. Источником глухих ударов был огромный топор, который раз за разом опускался на здоровенный окровавленный пень.

В полумраке комнаты, освещаемой лишь закопчённой лампочкой, спиною к нам стояло «нечто» и рубило топором какие-то туши. По форме это был человек, но по размерам… натуральный гоблин, ростом не менее трех метров. На обнаженном и черном от копоти торсе при каждом взмахе перекатывались волнами стальные мышцы.

Его пояс утягивал широкий кожаный ремень, на котором держались грязные брюки, по цвету практически не отличимые от торса. Левая нога существа была целой, а вот вместо правой в пол упирался грубо вытесанный деревянный протез, который крепился к культе ремешками.

Невыносимый смрад распространяло адское варево, которое бурлило в кастрюле на печке.

Когда наши глаза привыкли к полумраку, мы смогли разглядеть подробности происходящего. Черный гоблин брал из корзины здоровенную выпотрошенную крысу размером с лисицу, двумя ударами отсекал ей голову и хвост, затем обезглавленную тушу бросал в кипящую кастрюлю, а отсеченные части швырял под стол в стальную миску, где они с жадным хрустом пожирались злобной псиной, габаритами никак не меньше взрослого бычка.

Все эти действия методично повторялись раз за разом. Извлекалась тушка, потом два удара, плюханье в кастрюлю, бросок в миску, хруст и злобное урчание.

Нереальность происходящего просто сковала нас, и мы как загипнотизированные смотрели в щель приоткрытой двери.

Внезапно за нашими спинами раздался страшный грохот. От испуга я подскочил на месте и заехал затылком Лехе в подбородок. Его челюсть громко клацнула от удара. Зажав рот рукой, он тихо простонал какое-то ругательство. Обернувшись, мы увидели, что источником грохота была пустая вагонетка, которая пулей вылетела из трубы и, перескочив на рельсы, со всего маха врезалась в мощный тормозной отбойник перед печами. Ударная доза адреналина хлынула в кровь, и ноги готовы были бежать куда подальше, но в следующий момент дверь подсобки распахнулась и прижала нас к стене. Не дыша, мы стояли между стеной и скрывающей нас дверью, напряженно прислушиваясь к шагам хозяина мрачной котельной. Деревянный протез поскрипывал и гулко стучал об пол.

Гоблин-кочегар, ворча, направился из подсобки к печам.

Собака при этом продолжала хрустеть крысиными головами, совершенно не обращая внимания на происходящее. Видимо, она привыкла к подобному грохоту. До этого момента мы не видели лица кочегара. Но теперь я решил осторожно выглянуть из-за двери, чтобы оценить обстановку.

Кочегар подошел к печам, взял лопату и, открыв все три поддувала, стал выгребать горячую золу в вагонетку. Он по-прежнему был повернут спиной ко мне. В воздухе словно светлячки кружили затухающие искры, летящие из-под лопаты. Блики пламени, проникая сквозь поддувала, отбрасывали зловещие пляшущие тени на мрачные стены огромной котельной.

Когда вагонетка заполнилась, кочегар толкнул ее обратно в трубу с такой силой, что выступающая кучкой зола засияла от встречного потока воздуха, и адская колесница, оставляя за собой шлейф искр, с грохотом покатила по одной ей известному адресу.

Одноногий громила, прихватив лопату, направился обратно в подсобку и, наконец, повернулся ко мне лицом. Но лучше бы он этого не делал.

- Твою ж дивизию! - только и смог прошептать я, узрев то, что когда-то было лицом кочегара. 

Леха стоял дальше от края двери и не видел происходящего. На его лице застыл немой вопрос, и он медленно потянулся в рюкзак за автоматом. Жестом я поставил Леху на паузу. И продолжил наблюдение. Кочегар, хромая и громко стуча протезом, направлялся прямо на нас: в левой руке он держал стальную лопату, а правой намеревался закрыть за собой дверь в подсобку. От напряжения меня сковало так, что аж кости заныли. Перепаханное лицо кочегара не выражало никаких эмоций, да и не могло выражать, ибо все его черты были искажены жуткими шрамами от ожогов. Отсутствовали губы, нос, один глаз и уши. Было ощущение, что его голову пропекли на углях одной из печей, а потом все само по себе заживало. Одноглазое месиво с торчащими зубами и дырками для дыхания неуклонно приближалось к двери, которая скрывала нас с Лехой. Не знаю, что чувствовал Леха, но мое сердце - буквально перестало биться. Страх достиг своего апогея, когда снова на всю катушку заорала Лехина рация:

- Внимание! Я - уран 42! Я - уран 42!

- Вагонетка пошла по трубе! Освободите проезд! ...

Рация умолкла, и мне показалось, что вся Галактика встала на паузу. Хотя нет, не вся. В бездонной тишине галактической паузы я почувствовал, как внутри меня по направлению к выходу двинулись «кирпичи».

Кочегар застыл на месте. Его единственный глаз словно прицел сверлил дверь. Даже собака престала хрустеть черепами. Металлический голос немецкой фрау не на шутку озадачил местных обитателей.

Легким движением, будто спичинку, кочегар перебросил стальную штыковую лопату в правую руку, и, словно нож, со всего маха метнул ее в дверь. Лезвие лопаты прошило железную дверь и вошло в кирпичную стену между моей и Лехиной головой. Это была последняя капля.

- Ваааалииим!!! - заорал я во все легкие, и мы с Лехой ломанулись в трубу, в недрах которой скрылась вагонетка. Одноногий кочегар даже не пытался нас догнать, да и в трубу он влез бы только на четвереньках. А вот его собака представляла серьезную опасность.

Судя по грохоту в подсобке, псу не удалось избежать проблем при старте. Похоже, он снес все что только мог, включая кипящую кастрюлю. Это дало нам фору, и мы умчали метров на сто в трубу, пока пес сориентировался куда надо бежать.

В самом начале нашей вылазки труба была ровной как ствол. Теперь же она изобиловала поворотами и развилками. Убегая, мы старались чаще менять направление, но это не спасало. От собаки так просто не уйдешь. Ее дыхание и свирепое рычание слышались все ближе. Леха на ходу вынул из рюкзака автомат и, остановившись, дал очередь назад. Старый “шмайсер” за пару секунд прокашлял весь магазин, озаряя темноту вспышками, и Леха, сообразив, что малокалиберные патроны только разозлили псину, побежал еще быстрее. Но теперь нас преследовал уже раненый зверь.

- Нам кранты, - пронеслось в голове, и время словно замедлилось. Мимо проплывали вогнутые стенки трубы, опутанные какой-то пульсирующей паутинкой с синеватым оттенком. Дальше - влево шло ответвление. Я увидел аккуратный сварочный шов, который шел кольцом по кромке стыка и скреплял основную ветку трубы с ответвлением. Шов был абсолютно чистым! Стенки трубы покрыты ржавчиной. А на сварном шве - ни одного рыжего пятнышка! Зуб даю, что он свежий.

Метрах в двадцати за поворотом путь преграждала массивная железная решетка. Частокол из толстенных прутьев арматуры рос из пола и упирался в потолок. Не сговариваясь, мы стали снимать на ходу рюкзаки. Расстояние между прутьями позволяло протиснуться боком. Нам, но не огромному псу. Зверюга даже не думала останавливаться. Как только мы просочились сквозь решетку, то услышали удар такой силы, что завибрировала вся труба и выгнулись прутья.

- Ёкарный бабай!... эта тварь так.. решетку… проломит!!! - пропыхтел Леха, вытаращив глаза и делая длинные паузы между словами от утомительного бега.

- Давай топать отсюда, - пропыхтел я в ответ.
Хотелось уйти подальше от разъяренного пса-монстра, который с остервенением грыз решетку и злобно рычал. За следующей развилкой мы буквально свалились с ног. Какое-то время до нас долетали звуки борьбы жуткой зверюги со стальной решеткой. Но вскоре стало понятно, что решетка победила.

- Леха, а ты заметил, что мы без фонарей все это время ориентируемся?

- Блин, точно! Фонари-то отключены... а я все вижу! Обалдеть! Я даже волосинки на руках вижу! И это в кромешной тьме! Вот это круть!

- Что это с нами? - прервал я восхищения друга.

- Не знаю, но это мегакруто!

- Да и пес не мог догнать нас подозрительно долго. Похоже, мы и бегаем теперь как сайгаки.

- Ну, от такой твари и быстрее сайгака побежишь! А может мы, Серый, начинаем тут адаптироваться!

- Что-то я не разделяю твоих восторгов. Может, это нас кто-то адаптирует?

- Кто? Пес, что ли? - улыбнулся Леха.

- Не знаю... Давай лучше по сухпайку съедим, а то от активных пробежек совсем “батарейки” сели.
Леха вынул из своего рюкзака автомат, отстегнул пустой магазин и швырнул его в сторону, затем присоединил последний “рожок” с патронами и положил оружие рядом. Я достал армейские сухпайки с фляжкой, и мы устроили шикарный привал с дремотой: сытый организм стало неудержимо клонить в сон. Но едва я прикрыл глаза, как над головой раздался мужской голос:

- Добрый день.

- Кто тут?! - подскочил я от неожиданности, а Леха тем временем схватился за автомат.

Рядом с нами стоял пожилой невысокий мужчина в белом халате, очень похожий на доктора. Короткие седеющие волосы, бородка и старинные очки с круглыми линзами дополняли образ. Ну вылитый Айболит. Он смотрел на нас, улыбаясь, словно встретил давних знакомых.

- Какой тебе день? На дворе тьма непроглядная! - злобно проворчал Леха, описывая в воздухе круг стволом автомата и пользуясь им, как указкой. – Ты кто такой?

- Меня зовут Шлиман, Георг Шлиман. Я ученый, физик. Я очень рад вас видеть, - расплываясь в улыбке, сообщил мужчина.

Его лицо действительно излучало какой-то щенячий восторг, но Леху это не подкупало.

- Ааа, так это вы тут ходов понарыли! Физики блин, теоретики! Теперь нормальные люди выбраться не могут! - передергивая затвор, нахмурился он.

Чувствуя какой-то подвох, я положил руку на автомат и обратился к Шлиману:

- Доктор Шлиман, вы позволите вас так называть?

- Да, если угодно...

- Скажите, доктор, вы тоже тут заблудились?

- Позвольте, молодые люди, я вам все расскажу с самого начала. Это поможет найти вам выход отсюда. Но надо поторопится, у нас мало времени...

- Мало времени? - приподнял бровь Леха.

- Совершенно верно. Дело в том, что вы сейчас спите. И когда проснетесь - то больше меня не увидите. Я должен успеть вам все рассказать...

- Хорош заливать! Мы тебе не подопытные крысы! Сейчас нажму на гашетку - и сразу станет ясно, кто кому снится! - Лехино терпение было на исходе.

- Да, да... Именно это я и хотел попросить вас сделать. Произведите несколько выстрелов прямо в меня, и мы быстрее перейдем прямо к делу.

Леха заметно растерялся. Одно дело - грозно наезжать с автоматом в руке, и совсем другое - стрелять в живого человека.

- Ну, смелее жмите на курок, - с нетерпением подбадривал Шлиман.

- Ага... Я тебя сейчас уконтропуплю, а кто потом выход отсюда покажет?

- Тогда давайте я сам, - протянул руку к оружию Шлиман.

- Ну уж нет, профЭссор! Автомат я тебе не дам! - собрав весь сарказм, отверг предложение Леха. - На вот, лучше зарежься, а мы посмотрим.

Ехидно улыбаясь, он протянул нож Шлиману, вероятно, рассчитывая на то, что сейчас обман этого сумасшедшего вскроется.

Шлиман несколько раз вонзил лезвие в левую ладонь, прошивая ее насквозь, затем продемонстрировал нам результат.

На руке - никаких следов.

У нас отвисли челюсти.

- А как это вы нам обоим снитесь? - только и смог произнести я.

- Это все нейроплесень. Та самая паутинка, которая покрывает стенки трубы. Пока вы спите, ваши головы лежат прямо на ней. Нейроплесень - гость из соседнего мира, и она обладает интеллектом. Мой мозг тоже подключен к ней. Вот так я и проник в ваш сон.

- Плесень может думать? - Леха недоверчиво поддел дулом странную пульсирующую паутинку.

- Да, молодой человек. И это еще не самое поразительное из того, что тут происходит. Я уже много лет общаюсь только с ней. Можете себе представить мою радость, когда я увидел вас – людей? Кстати, какой сейчас год?

- Две тысячи восемнадцатый … Был, когда мы вошли в эту долбаную трубу.

- Не может быть! Столько лет прошло! А кто победил в войне с Советским Союзом? - прищурился взволнованный Шлиман.

- Советский Союз, - улыбнулся я.

- Это очень хорошо! Я никогда не был нацистом, и идеи Гитлера считал утопией.

Шлиман поправил очки и продолжил:

- В тысяча девятьсот тридцать восьмом году в Тибет из Германии направилась экспедиция. Официально она объявлялась научной, но в реальности ее организовало оккультное общество Аненербе. Сборище колдунов и алхимиков. Но Гитлер не брезговал ничем для покорения мира и делал ставки даже на оккультизм и магию. Возглавлял Тибетскую экспедицию Эрнст Шефер, все участники были членами СС. Шефер привез из Тибета несколько любопытных артефактов. Один из них - загадочный диск Шамбалы - попал в руки Рудольфа Зенгера.

Зенгер удивительным образом сочетал в себе гениальность ученого и веру в алхимию. Он был ведущим специалистом Аненербе и умудрился на основе этого загадочного диска создать аппарат, который искривлял пространство и время. Все происходило в начале сороковых, Германия уже воевала с СССР. Тогда Зенгер рассказал Гитлеру свою бредовую идею. Он предлагал при помощи своего аппарата пробить тоннель во времени и направить германские дивизии в прошлое, в двадцатые годы, когда СССР был совершенно не готов к войне. И, используя преимущество в технологиях и оружии, легко покорить Советский Союз еще в годы его становления. Вы представляете себе шок советских руководителей, когда на территории их страны вдруг выныривают вражеские войска из будущего?! У Советов не было-бы шансов. Гитлер пришел в восторг от этого плана и дал добро безумцу Зенгеру. На этот случай есть хорошая русская поговорка - ”Дурак дурака видит издалека”.

Для успешной реализации задуманного аппарат следовало тайно смонтировать на территории СССР. Фюрер не скупился на финансирование, он просто жаждал выиграть войну «еще в прошлом». Меня же, как физика, Зенгер избрал в помощники. И едва только часть территории Союза была захвачена, группа Зенгера сразу же отправилась сюда, в эти леса: строить секретный бункер во имя победы великой Германии. Самолеты днем и ночью доставляли все необходимое на аэродром, который находился поблизости. Потом грузовиками, в атмосфере строжайшей секретности, оборудование перевозилось к бункеру.

Периметр вокруг бункера был взят под усиленную охрану головорезами из Ваффен СС. Все как положено. И колючая проволока, и пулеметные гнезда, и дзоты с блиндажами.

А потом о бункере узнали партизаны, и тут началась жуткая мясорубка. Зенгер по инструкции должен был уничтожить аппарат в случае нападения русских. Но, то ли он был пьян в этот момент, то ли у него не получилось... В общем, поврежденная Машина Времени стала работать совсем не так, как задумывалось. Она пробила тоннель...

- Портал, - подсказал Леха.

- Хм... Хороший термин, надо запомнить, - согласился Шлиман и продолжил. - Машина создала портал в Шамбалу и стала искажать все пространство вокруг бункера. Плюс само по себе наложение двух миров в одной точке привело к совершенно невообразимым последствиям. Вот эта труба, например, в которой мы находимся, была вентиляцией бункера, диаметром не более сорока пяти сантиметров. А теперь посмотрите, какой огромной она стала! А кочегар в котельной! Вы ведь видели, во что превратился наш милый услужливый Ганс?! А его собачка по кличке Шнапс? Вы ее видели?

- Да уж, с собачкой мы успели познакомится. Еле ноги унесли, -подтвердил я. - Но что же произошло в вами, Шлиман?

- Я полагаю, у партизан был приказ: уничтожить бункер во чтобы то не стало. Они дрались как львы. В ходе боя я был тяжело ранен и, истекая кровью, буквально уполз в один из закоулков подземной части бункера. Потом потерял сознание. Когда очнулся - то, вероятно, бой уже был окончен. Вокруг было совершенно тихо, я лежал один в полной темноте. В тот момент адская машина Зенгера уже пробила портал в параллельный мир Шамбалы, и в бункер стали проникать гости из этого загадочного пространства. Не имея возможности остановить кровь из раны, я стал звать на помощь. Но в ответ мне была лишь тишина и непроглядная тьма. Помню, как меня охватил ужас. Я подумал, что бункер взорван, и я заживо погребен под толщей земли. Впрочем, судя по ране, жить мне оставалось недолго. Я даже не мог сориентироваться, в какой части подземелья нахожусь и куда следует ползти, чтобы раздобыть аптечку. Потеряв от кровотечения сознание в очередной раз, я увидел в своих бреднях мутный силуэт. Как бы я ни старался его разглядеть, у меня ничего не выходило. Тогда силуэт поставил передо мной вопрос. Он предложил мне выбор. Либо он оставит меня в покое, и я умру, либо стану частью его самого и буду жить, как его думающий орган, только без своего тела, потому что спасти его уже невозможно. Естественно, я дал согласие на объединение своего мозга с этим существом. Поразительным было то, что существо общалось не словами, а образами. Оно демонстрировало что-то вроде немого кино. Как я узнал впоследствии, нейроплесень совершенно не умеет общаться словами. Она не понимает, для чего они нужны. Я назвал ее Тина. Она проникла к нам через портал и может разрастаться с большой скоростью и на огромные расстояния. По сути, она - огромный мозг, в котором нейроны связаны между собой растущими в разные стороны нитями-грибницами. Эдакая думающая плесень, покрывающая все поверхности. Внедряясь в наш бункер, Тина наткнулась на мое умирающее тело и подключилась к моему сознанию. Получив от меня согласие, она проросла прямо в мой мозг и стала снабжать его всем необходимым при помощи своих тончайших сосудов. Мое тело давно мертво и лежит где-то в хитросплетениях этой трубы, густо покрытое паутиной нейроплесени. А вот мозг живет и получает от Тины и кислород, и питание. Я стал частью Тины и могу общаться с ней, путешествовать по всем закоулкам, куда только она проросла. Когда вы уснули, я попросил Тину, чтобы она подключила меня к вашим сновидениям. И вот мы можем общаться. Это так здорово!

Рассказанное Шлиманом не умещалось в голове... Даже в голове, которая крепко спит. Мы с Лехой не знали, как реагировать. Картина поражала своей несуразностью. Два копателя в поисках бункера заблудились в бескрайней трубе и, уснув, слушают рассказ давно умершего немецкого ученого, которого оживила думающая плесень из параллельной вселенной. Бред в квадрате... Нет, скорее - в кубе.

- Серыыый... Может, мы с тобой того... Незаметно грибов наелись, ааа? - беспомощно глядя на меня, протянул Леха. - Сейчас полежим немного, нас отпустит, и окажемся на полянке рядом со своей палаткой.

Леха и в правду с блаженной улыбкой стал укладываться на пол. Я же, не зная, как утешить друга, просто хлопал глазами и в растерянности смотрел на Шлимана.

- Нет, нет! Сейчас не время лежать! - заволновался Шлиман. - Мы должны идти! Я покажу вам, как выбраться отсюда! Иначе - вы проснетесь, и я не успею.

Его волнение передалось мне, и я, схватив Леху за руку, строго скомандовал:

- Давай вставай, чего разлегся! Пошли с доктором, а то грибочки не отпустят!

Такой аргумент подействовал, и Леха молча побрел за нами.

Прекрасно ориентируясь в кромешной тьме трубы, мы шли за человеком в белом халате. А тот продолжал рассказывать о законах, которые царят в этом странном месте, где пересеклись две вселенные.

- Эта труба постоянно растет и меняет свою конфигурацию, - на ходу пояснял Шлиман. - Все время появляются новые ответвления, повороты, колодцы вверх и вниз. Она - словно живая. Кто или что управляет этими процессами - я до сих пор не разобрался. Еще есть такой момент. Все живое, попадая в эту трубу из нашего мира, начинает... как бы это сказать... ускоренно эволюционировать, что ли. Люди и животные обретают такие физиологические способности, которые помогают им выживать в трубе. Например, зрение в полной тьме, или острое обоняние и слух. Кто-то становится сильнее и выносливее. Некоторые увеличиваются в размерах. Но все эти метаморфозы сопровождаются одним негативным качеством - постепенной потерей интеллекта. Люди как бы превращаются в животных или, скорее, в роботов, которые подчиняются определенному режиму трубы и выполняют набор нужных манипуляций. Например, кочегар Ганс превратился в огромного гоблина, но при этом совершенно утратил способность контактировать с людьми. Или наш сварщик Мориц. Он тоже деградировал от долгого пребывания тут. Теперь Мориц бродит по трубе и обслуживает изменение ее конфигурации. Он проделывает новые ходы и приваривает свежие ответвления. Я не понимаю, кто выдает ему команды, но он прорезает отверстие в стенке точно там, где с обратной стороны образовался новый ход. Потом он проваривает стык и идет на новую точку. Варит решетки, дверцы к люкам, скобы в колодцах. Но кто им управляет - для меня загадка. Я не могу вступить с ним в контакт, он никогда не спит и стал очень агрессивен. Впрочем, как и все, попавшие сюда из нашего мира. Меня же спасает то, что я стал частью Тины. Если вы пробудете в трубе слишком долго, вас ждет такая же незавидная участь.

Мы шли, не сворачивая, и в какой-то момент Шлиман остановился.

- Вот тут, - указал он на вогнутую стенку справа. - Если прорезать тут проход, то вы сможете выйти в ту часть трубы, в которую когда-то вошли, в пяти метрах от ее края. Вы сразу же сможете выскочить на поляну.

- Ну, и как мы прорежем стальную стенку? - стукнув кулаком по указанному месту, спросил я.

Шлиман протянул руку вперед:

- Видите ответвление впереди? Когда вы проснетесь, оттуда выйдет Мориц - Черный Сварщик - и начнет прорезать люк вниз. Вы должны завладеть его резаком, тогда сможете прорезать ход в свой мир. Но есть нюанс. Как я уже говорил, Черный Сварщик весьма агрессивен и его резак моментально переводится в режим огнемета. Ближе десяти метров подходить к нему не советую.

- Угу, значит попросить у него резак не получится, -з аключил Леха. -Так мы что, его замочить должны?

- Не знаю, убить его не просто. Но больше я вам ничем помочь не могу. Только прорезав ход, вы сможете выскочить в свой мир.

- А как же вы, доктор? Неужели вы навсегда останетесь тут? - забыв, что тело Шлимана давно мертво, выдал я.

Шлиман дрожащей рукой снял очки и, потупив взор, горько произнес:

- Мы... принесли много горя вашей стране. За все надо отвечать. Видимо, это место и есть - мой персональный, ад.

Возникла пауза, потом доктор надел очки и стал торопливо пояснять:

- Когда проснетесь, то сразу же идите в это место, запомните его. Кстати, в нашей трубе не только пространство в узлы завязано, но и время. Где-то в прошлом вы двое сейчас сидите у костра, и к вам приближается вагонетка. Поэтому, как только услышите по рации про вагонетку, не забудьте подсказать самим себе из прошлого, что в ста метрах на север есть спасительный люк наверх.

В этот момент заорала рация, и мы с Лехой проснулись. Хотя, проснулись - мягко сказано. Мы подпрыгнули как ошпаренные. Рация на всю трубу вещала прямо из Лехиного рюкзака:

- Внимание! Я - уран 42! Я - уран 42!

- Вагонетка пошла по трубе на север! Освободите проезд!

- Повторяю!

- Вагонетка пошла по трубе! Освободите проезд!

Леха не растерялся и, выхватив рацию из рюкзака, буквально заорал в микрофон:

- Пацаны, бегите на север, там в ста метрах лаз вверх, туда быстро, сейчас вагонетка пойдет! Слышите!

Но в ответ раздавалось только шипение.

- Как думаешь, услышали? - посмотрел Леха на меня.

- Думаю да, мы ведь услышали тогда у костра.

Леха еще несколько раз попробовал выйти на связь с нами из прошлого, но из динамика доносилось лишь шипение.

Ситуация с рацией позволила понять, что мы действительно видели один и тот же сон. И лишних вопросов задавать не пришлось.

- Давай пошли, посмотрим на Черного Сварщика, хватит рацию мучить.

Не дожидаясь ответа друга, я побрел по трубе к тому месту, что указал Шлиман. Леха поплелся за мной, на ходу одевая рюкзак.

Труба гулко отзывалась на каждый наш шаг, по обеим стенкам тянулись пушистой паутиной заросли плесени, непроглядная тьма и гробовая тишина ограниченного пространства испугали бы кого угодно. Но я чувствовал, как организм приспосабливается к этим условиям. Глаза различали малейшие детали, руки и ноги наливались силой. После сна я будто стал на порядок ближе к атмосфере этой странной трубы. Еще немного, и я не захочу возвращаться в свой мир. Эта мысль немного пугала меня.

- Серега, есть идеи как мы будем резак добывать?

- У тебя ведь еще остались патроны? - с каким-то звериным азартом спросил я.

- Ну да... А вдруг его не проймет... У него ведь огнемет есть.

В голосе Лехи не чувствовалось страха, он просто констатировал факты и хладнокровно пытался составить план действий.

В ответ я лишь пожал плечами.

Добравшись до места, которое указал Шлиман, мы устроились на полу и стали ждать появления Черного Сварщика. До ответвления, из которого он должен был выйти, оставалось метров двадцать. Мы помнили предостережение ученого про огнемет.

- Слушай, а может Шлиман наврал все, и нет никакого Черного Сварщика? - доставая автомат, предположил Леха.

- Знаешь, мы тут столько странного увидели, что Сварщик вполне вписывается в эту картину.

- Действительно... Этот кочегар со своей собакой, думающая плесень... Как считаешь, Шлиман нас сейчас слышит?

- Глянь на стены, она тут везде, - ткнул я пальцем в пульсирующую паутину грибницы. – Естественно, он все слышит и видит.

После этих слов мы замерли, как два зверя в засаде. Словно нам обоим одновременно инстинкт подсказал, что добыча приближается. Я почувствовал еле заметную вибрацию трубы, потом тихий звук: бум, бум, бум... Это были шаги.

- Идет, - прошептал Леха. И я боковым зрением увидел, как хищно блеснули его глаза в темноте.

«Блин, в кого мы тут превращаемся? - мелькнуло в голове. - Надо быстрее выбираться».

Бум, бум, бум. Тяжелая поступь говорила о том, что Черный Сварщик был довольно увесистым. Еще пара шагов - и он вынырнул из бокового ответвления. Мы его увидели. Готов поклясться, что в этот момент я услышал еле уловимое, низкое рычание со стороны Лехи. Сварщик остановился, словно тоже услышал этот звук. Все вокруг замерло. Тишина аж звенела в ушах. Фигура Сварщика внушала уважение. Могучие плечи буквально распирали плотный черный комбинезон, на ногах - тяжелые черные ботинки. Левая рука словно срослась с каким-то футуристическим резаком, который буквально по локоть был надет на нее. От резака к двум баллонам на плечах тянулись гофрированные шланги. Голову полностью скрывал сварочный шлем с затемненным стеклом. 

Шлем медленно повернулся в нашу сторону, и я буквально кожей почувствовал, что он нас видит.

Пуфффф… Из сопла резака с шипением вырвалось ярко синее жало плазмы. Сварщик как будто оценивал ситуацию. Постояв так пару секунд, он разжал правую руку, в которой держал запасной комплект спаренных баллонов с горючей смесью. Баллоны, похожие на снаряжение аквалангиста, со звоном упали рядом с его ногами, а сварщик развернулся спиной к нам и, проделав не более десяти шагов, опустился на одно колено. Выбрав нужный режим пламени, Черный Сварщик принялся прорезать отверстие для колодца вниз.

- По-моему, он нас не заметил, - прошептал мне на ухо Леха, передергивая затвор автомата и намереваясь стрелять в сварщика.

- Слишком далеко, да и запасные баллоны можешь зацепить, -положив руку на ствол, остановил его я.

Друг кивнул и, крадучись, продвинулся прямо к баллонам. Оттуда прицелился и дал очередь. Сварщик заревел, резко повернулся и выпустил из резака адский фонтан пламени в нашу сторону. Мне показалось, что огонь лизнул запасные баллоны, за которыми занял позицию Леха. После такой горячей ответки мой друг выругался, запустил автоматом с пустым магазином в сварщика и, прихватив баллоны, ретировался ко мне. Сварщик, испуская рев медведя, решительно двинул за нами. Его перемещение нельзя было назвать бегом, но это была и не ходьба. Энергично сокращая расстояние, он выпускал из резака-огнемета длинные струи огня, которые с ревом реактивного двигателя стремились дотянуться до нас, желая поджарить до хрустящей корочки.

- Нифига его эти “маслины” не берут! - раздосадовано пропыхтел Леха, утомленный пробежкой с тяжелыми баллонами.

Ситуация оставляла желать лучшего. От Черного Сварщика так просто не уйдешь: решетка для него не преграда. Да, мы бегаем быстрее, но у него огнемет, и не известно - сколько он может преследовать нас по времени, может сутки, а может неделю. Шлиман сказал, что сварщик никогда не спит, и такая неутомимость пугала не на шутку. Он по-любому нас догонит и спалит дотла. Мы уже готовы были бросить баллоны и бежать куда подальше, как вдруг услышали знакомый лай и рычание. Это был Шнапс. “Милый песик” кочегара Ганса не забыл про нас. Когда коварная решетка отсекла его от обидчиков, он кинулся искать обходные пути с горячим желанием отомстить. И совсем не удивительно, что он нас нашел. Собачий нос вел его по ветру, а сквозняк в трубе дул как раз в сторону Шнапса. Вот только между нами и огромной псиной оказался Черный Сварщик. Хотя Шнапса это совершенно не смущало. Он не желал видеть никаких препятствий и на всех парах несся за нами, предвкушая момент сатисфакции. Сварщику категорически не понравилось, что в его сторону бежит неопознанный рычащий объект, и он решил просто сжечь Шнапса к едрени фене. Реактивная струя огнемета на пару секунд поглотила жаждущего мести Шнапса. По трубе раздался такой вой, что мы с Лехой присели от жути. Разъяренный Шнапс уже не в силах был остановиться и, словно огненная комета, протаранил сварщика. Два обитателя мрачного «мира трубы» сцепились насмерть. Полыхающий клубок издавал леденящие кровь звуки, и из него временами бил в разные стороны огненный фонтан. Мы находились метрах в пятнадцати от схватки и словно зачарованные смотрели на происходящее. В трубе стало светло и жарко.

- Цепляй баллоны и валим, сейчас жахнет!!! - вдруг заорал Леха.

Я моментально понял его мысль, и, ухватив запасной комплект как носилки, мы рванули в темную сторону трубы. В этот момент за нашими спинами вспыхнула “сверхновая звезда”. Баллоны на плечах сварщика не выдержали такого грубого обращения и высвободили заключенную в них адскую силу. Взрыв был такой мощности, что ударная волна отбросила нас метров на пятьдесят от эпицентра. Это и спасло нам жизни, как мы потом поняли: следующая за ударной огненная волна, выжигая все на своем пути, не добралась до нас буквально пару метров. От удара о стенку трубы мы оба отключились, и тут же перед нами предстал Шлиман. Он стоял с широко открытыми от удивления глазами.

- Ну вы даете, парни! Я такого фейерверка уже лет семьдесят не видел!

- Нне понял … а как мы вас... - начал было Леха.

- Да вы оба в отключке, и меня Тина снова подключила к вам. Но времени лежать нету. Скоро вагонетка пойдет по этой ветке, вам надо резать проход в трубе. Я сейчас попрошу Тину, чтобы она простимулировала ваш мозг, и вы побыстрее очнулись.

После этих слов Шлимана стало «плющить», как в неисправном телевизоре. Я почувствовал неприятные вибрации, словно в меня периодически тыкали электрошокером. Сначала ток в нем был слабым, но с каждым тычком он увеличивал свою силу, при этом Шлиман расползался на какие-то квадраты и полосы. Последний разряд был особенно мощным, и Шлиман окончательно разлетелся на молекулы.

- Аааа, блин, башка раскалывается, - услышал я рядом стон Лехи. Тот сидел на полу и, обеими руками обхватив голову, раскачивался вперед и назад. Я тоже почувствовал, что моя голова вот-вот лопнет как арбуз. Прижав ладони к ушам, в которых стоял невыносимый звон, я ощутил скользкую влагу. Из ушей текла кровь.

Когда глаза привыкли к темноте после вспышки, я огляделся. Вокруг нас была натуральная “Хиросима”. Все пространство заволокло дымом, тошнотворно воняло паленым мясом, везде валялись догорающие куски плоти и одежды, а ближе к центру взрыва горело несколько костров, из которых торчали развороченные ребра. Рядом со мной лежал резак, который оторвало вместе с рукой Черного Сварщика, и она торчала из него, дымясь и дергаясь в конвульсиях. Каким-то чудом несдетонировавший комплект запасных баллонов валялся метрах в пяти от закопчённого Лехи.

Немного придя в себя, Леха выдернул руку сварщика из резака и стал присоединять его трубки к запасным баллонам, затем просунул руки в лямки и надел баллоны на спину, словно рюкзак. Собрав остатки сил, мы потопали к указанному Шлиманом месту. Нам предстояло пройти через эпицентр взрыва. Там картина была еще более ужасной. Под ногами что-то хрустело, стенки трубы нагрелись и деформировались, но толстенный металл не прорвался. Горящие останки чадили и трещали, словно перегретое масло на сковороде. Огонь отбрасывал зловещие тени на искривленные и черные от копоти поверхности. Металл трубы постепенно остывал и издавал при этом громкие щелчки, возвращаясь в свою форму от температурного расширения. Кровь на потолке от жара спеклась мгновенно и свисала длинными застывшими черно-бордовыми сосульками.

- Шлиман не зря про ад говорил, - грустно пробормотал Леха, осторожно вышагивая между торчащими ребрами и пригоревшими к металлу внутренностями.

Доковыляв до нужного места, Леха поджег пламя резака и принялся вырезать проход метрового диаметра. Когда-то он учился на сварщика, поэтому разобраться что к чему для него не составило труда. Плазма с треском рассекала сталь, которая разлеталась сверкающими искрами. Разрез шел по кругу, оставляя за собой остывающие капли металла. До замыкания круга оставалось сантиметров двадцать, когда мы услышали знакомый грохот.

- Леха, давай быстрей, вагонетка чешет! - стал торопить я, пытаясь выбить ногой недорезанный люк. Толстенный металл не поддавался, а время стало поджимать. Грохот нарастал, но из-за ярких бликов плазмы разглядеть в темном чреве трубы вагонетку было невозможно. Кровь стучала в виски, нас охватывала паника. Я неистово бил ногой в вырезаемую Лехой метровую сковороду, которая никак не хотела выпускать нас отсюда. Казалось, что труба делала все, чтобы не дать нам выбраться. Я глянул в темноту и увидел искры из-под колес совсем рядом. Один удар. На большее не хватит времени. Собрав все силы, я налетел плечом не ненавистную преграду. Метровый блин со звоном упал, позволив мне вывалится следом за ним. Леха, не мешкая ни секунды, прямо с горящим резаком выкатился на меня. Он едва успел выдернуть ноги из прохода, как мимо промчалась тяжелая смертоносная колесница. По нашим венам бежал чистый адреналин. Мы выскочили в другую часть трубы, в то место, где мы входили. Буквально в пяти метрах от входа. Там солнышко светило, шелестели листья на ветру, пели птички. Мы ползли к свету и орали от радости. Силы совершенно покинули нас, но мы ни на одну лишнюю секунду не хотели оставаться в этой проклятой трубе. И лишь когда наши руки коснулись травы, сами собой потекли слезы.

Редактор: Vetka