Долго не могла решиться написать все. Знаю, что надо выговориться. Но все еще боюсь, что меня сочтут сумасшедшей.

Год назад у меня родился мой третий ребеночек. Моя радость, моя надежда и вера — моя младшая дочь. Когда у меня срок был совсем маленький, моей дочке поставили диагноз: врожденный порок развития почек. Все бы ничего, но у моей средней дочери тот же самый диагноз. Только у средней дочери одна почка здоровая. А у младшей поражены обе почки. Я знала, что это такое. Прогноз на жизнь – максимум четыре месяца. Я сходила с ума от страха, пыталась добиться прерывания беременности. Но срок был большой, и мне отказали. Я жила в ужасе. Не представляла, как я принесу умирающего ребенка домой, где два ребенка будут смотреть на весь этот кошмар. Я не спала, не ела. Мне было страшно. Новорожденным детям не делают диализ. И пересадка тоже невозможна. Сплошной ад. Что такое ад? Ад – это не боль, ад – это страх.

Нет ничего зловещее и беспощадней страха. Но как ни боялась я родов, момент настал. Легла в роддом я заранее, так как дело было в начале января. Да и врачи настаивали на досрочной госпитализации из-за моего психического состояния. Навязали мне ежедневные консультации у психолога.

Ничем мне этот психолог не помог. Еще хуже сделал. Изо дня в день она пыталась заставить меня поверить в мое безумие от страха. Я же пыталась логически решить проблему. Но логического решения не было. Вариант оставить ребенка в роддоме я принять не смогла. Последней каплей за день до родов стала попытка девушки из соседней палаты вскрыть себе вены.

Там тоже все было плохо. Ребенок еще не родился, а был уже с онкологией. Ее быстро нашли и перевели в реанимацию. В голове что-то как щелкнуло. Вот оно, логическое решение. Нет меня, нет ребенка – нет проблемы! Наверное, никогда себе не прощу этих мыслей и того, что я потом сделала.

Я проревела часов до двух ночи. Потом взяла простыню и разорвала ее. Я хотела повеситься. Я не могла больше жить в этом аду. Спустилась в подвал роддома. Там же есть трубы, будет куда зацепить петлю. Вошла в ужасно скрипучую дверь. Огляделась, убедилась, что там никого нет. Нашла удобное место, но не смогла достать, нужен был стул. Но откуда стулья в подвале? Я начала искать, чем можно было бы заменить этот стул. Нашла какие-то ведра и коробки. Соорудила себе эшафот.

И вот, когда я уже засунула голову в петлю, то увидела шагах в двадцати от себя женщину, стоявшую на коленях. Она сжимала горло руками и будто кашляла, при этом губами шептала: «Прекрати, помоги». У нее была шикарная коса из русых волос и приметная родинка под левым глазом. А еще я заметила заколку, или гребешок из желтого металла с тремя зелеными камнями. Меня такая паника взяла. Я тут жить не хочу, а этой женщине плохо! Может, у нее астма? Надо помочь.

Пока я осторожно спустилась со своего сооружения (все же даже суицидальная беременная женщина остается прежде всего беременной женщиной), поднимаю глаза – а там никого нет! И никто не выходил! Дверь скрипела так, что даже на четвертом этаже было слышно.

Что со мной дальше творилось, я даже описывать не буду. Не смогу передать ужас, стыд, обиду простыми словами. Это нужно пережить, но я никому не желаю такое испытать. Прибежала в палату. Соседки заметили, что меня нет, и сказали медсестре. В общем, вычислили меня и то, что я хотела сделать.

С утра мне начали стимулировать роды. А я все плакала от бессилия и обиды. Только один вопрос был у меня в голове: «Сколько проживет моя дочь?» Когда мне поставили эпидуралку, боль отступила, и я уснула. Вот тогда мне приснился странный сон. Я увидела ту же самую женщину, что видала в подвале. Правда она была глубокой старухой. Сидела в большом кресле и была мертвая! Рядом стояли четверо мужчин. Они плакали. Самый молодой из них плакал громче всех. И тут до меня дошло, что это ее сыновья. Старший из них сказал: «Да, маме было 93 года, но все равно она могла бы еще пожить!» Я начала разглядывать эту женщину: та же шикарная, но уже седая коса, тот же гребень с зелеными камнями…

Я проснулась от колокольного звона. Окна моей родовой выходили на главный храм области. И жуткая боль от потуг. Моя дочь родилась под колокольный звон обедни…

Потом я приходила в себя. Я думала, что, может, действительно сошла с ума. Сначала попытка убить себя и ребенка, потом галлюцинации, потом сны с мертвыми старухами. Дочку начали обследовать. Диагноз подтвердился и прогнозы тоже. Я забрала ее домой. При первой же возможности пошла в церковь поговорить с батюшкой. Я не хотела верить в то, что я действительно лишилась разума.

Раньше я была не то что атеистка, просто мне было смешно смотреть на неискренние молитвы в церкви. А во время третьей беременности я чуть ли не каждый день ездила в храм и молила Бога, чтобы он пощадил моего ребенка от мучений. Пощадил и не дал ей страдать слишком долго.

Батюшка смотрел на меня и успокаивал. Говорил, что мы предполагаем, а Бог располагает. Я рассказала ему, что я хотела сделать с собой. Рассказала о женщине в подвале, о странном сне перед самым появлением дочери. На все это он сказал: «Демоны не приходят под колокольный звон. Не приходят вытащить из петли. Они ее, наоборот, затянут».

Все прояснилось для меня, когда на полгодика мой папа принес в подарок внучке золотую заколку… С тремя крупными нефритами. Я когда увидела эту заколку, у меня ноги онемели. Это моя дочь была в подвале! Она просила пощады! Она дала мне знать, что проживет очень долго и у нее будут дети!

А с недельку назад я заметила малюсенькую родинку… Под левым глазом.

Сейчас нам годик. Мы живем на одной почке. Она далека от совершенства, но мы живем. И будем жить. Я прошла свой ад. Теперь впереди борьба за жизнь. У меня уже есть надежда на то, что моя девочка будет жить... Что Господь пощадил ее и дал ей шанс быть. И мне тоже — шанс обрести веру.