Через недельку я, наконец-то, поеду отдыхать в деревню к моему любимому дедушке. Мне давно-ещё с лютой зимы-хочется снова попробовать того жареного мясца, которое он так рукодельно жарит на костре в своём дворе. Это Вам не мамина уныло-однообразная кулинария, а плоды его умелого творчества, излучающие аппетитный аромат, любовь к природе, Родине и жизни!

Помню, как с позаранку мой дед с кряхтением слезал с русской печки, обувался в поношенные лапти, брал пустой мешок из-под пшеницы и шёл на берег реки. Там, притаившись в густых зарослях плакучих ив, он ждал какую-нибудь молоденькую девку. И дождавшись такую красотулю, что с вёдрами и коромыслами приходила сюда в ранний час, ловко ловил её этим мешком, как мальчишка своим сочком летающих над луговыми цветами бабочек.

Потом визжащую, отчаянно кусающуюся цыпочку он приносил в свой двор, брал топор, торчащий из дубового пня, и отрубал ей голову. Затем дед, напевая себе под нос какую-то песенку, долго занимался стряпнёй. И к полудню мы с ним с удовольствием кушали жаркое на завалинке. А девкину голову он надевал на штырь и втыкал его в огороде, чтобы отпугивать окаянных ворон и местного пьяницу-участкового, до смерти боящегося трупов. У него посреди вскопанных грядок торчало много девичьих голов. Они постоянно корчили дедушки рожи и злобно плевались, когда он ходил между ними с большой лейкой или занимался прополкой. Лучше пугал на свете просто не найти.

Скоро я опять увижусь с моим дедушкой. Знай, дед: я тебя очень сильно люблю и мечтаю обнять. Скоро мы снова будем кушать твоё вкусное мясо. Твой внук, Ванечка.