Я шла по темной петляющей тропинке вдоль высокого серого забора. Здесь все было серым, бесцветным и мрачным. Острые пики черных, как уголь, домов тянулись высоко в бесконечную высь. Вы знаете, я представляла себе Рай несколько иначе, и если это все же не он, то и для Ада все слишком уныло. Души были лишь тенями, осунувшимися, с бессмысленным взглядом, не выражающим никаких эмоций. Они бесцельно блуждали по этому громадному городу, у которого не было видно ни начала, ни конца… А что я? Я не помнила, как попала сюда, не помнила последних своих дней, своих родных… Вообще ничего, что хоть как-то связывало меня с миром живых, но, однако, я не могла предаться бесцельному брождению. Какая-то промозглая, ноющая тоска одолевала меня. Поэтому я шла. Просто шла вперед, повинуясь своему же зову, как плачу, идущему откуда-то изнутри, а сгорбленные тени шарахались от меня в самые дальние и темные углы. Они не хотели видеть меня, не хотели соприкасаться со мной, хотя я одна из них. Просто новенькая.

Город тонул в мрачном тумане нагнетающей тишины, только еле слышный боязливый шепот тянулся тонкими ниточками из-под кладки сухой дороги, провалов выбитых окон, ржавых узлов проволоки и мятых клочков бумаги, разбросанных повсюду. Я не ощущала себя мертвой или просто душой, или мрачным пятном. Возможно, трусливая, прозрачная тень – это все, что останется от меня потом, но пока… Я была все та же. Та же затертая куртка, рваные джинсы, обувь, а… Сердца нет, не бьется. Странно не ощущать тех знакомых коротких ритмичных стуков в груди. Вот руки, вот тонкие пальцы, вот кольцо… Кольцо?
Мгновенная вспышка, попытка вытянуть из пролетевших ярких кадров что-то знакомое. Я остановилась. Очень похоже на дежавю, может, даже это оно и есть, но почему стало только еще тоскливее?

- Как жалко… Жалко, - тонкий жалобный голос из-под груды деревянных обломков забора заставил меня повернуться, - жалко… Тебя помнят. Тебя любят, а меня нет…
Я не двинулась с места, продолжая вглядываться в беспросветную тьму обломков, но отчетливых звуков больше не услышала, только испуганный шепот вновь пополз наружу.
- Кто ты? Почему тебя не любят?
Шепот прекратился, тишина охватила меня, но я настойчиво продолжала ждать.
- Почему любят меня? Кто? – я снова попыталась заговорить.
- Как жалко… Жалко…
Бесформенное нечто отделилось от обломков и облаком бесшумно поплыло ко мне, постепенно принимая человеческие очертания.
- Ты еще можешь вернуться. Ты еще жива… Тебя любят…
Это была одна из тех, что бесцельно блуждали повсюду, только у этой тени еще отдаленно сохранились определенные черты. Знакомые линии рук, тонкие изгибы лица выдавали в ней что-то женское, и голос еще не перешел в бессмысленный, едва слышный шепот.
- Пойдем со мной. Я тебе покажу…

Она чуть заметно дернулась, в ожидании зависнув в воздухе. Мне ничего не оставалось, как пойти за ней, ведь здесь все куда-то идут.
Мы прошли сквозь дыру высокого забора, растворяясь за его глубинами во тьме. Я не видела ничего, кроме кромешной темноты, и только голос моей спутницы направлял меня. Вдруг в окружившую черноту ворвались маленькие светящиеся шары. Они, как сотни ярких фонариков, засновали вокруг меня. Я остановилась, наблюдая за хаотичным танцем резвящихся светлячков, и только моя рука поднялась, желая коснуться таинственного света, как резкий голос заставил меня вздрогнуть:

- Это не твое! – моя спутница ворвалась прямо в толпу светящихся шаров, и ее тень задрожала, но голос тут же снова стих, - твое еще выше… Посмотри…
Я подняла голову вверх, если б могла вздохнуть, как делала при жизни… Над нами тонкими затейливыми переплетениями тянулись длинные серые нити. Они узорчатой паутиной, как тонким куполом, покрывали небо. Но не все нити были серыми, некоторые из них были намного толще и пульсировали ярко-алыми оттенками, как живой организм, а вокруг них кружились все те же маленькие светлячки, старательно освещая пространство.

- Одна из них твоя… - тень мягко скользнула ко мне, - но и она со временем может сгореть, как и все остальные. Ты еще можешь успеть… Как жаль, что меня не любят… Меня не помнят…
- Успеть что? 

Спутница лишь плавно ушла в тень, а один из светлячков молниеносно вонзился мне в грудь. Передо мной мгновенно встали обрывки чужих воспоминаний. Вот сладкие мгновения любви и общие мечты о будущем, а вот война и смерть. Горящий дом и черные огарки, унесшие былое счастье. Вот барахтающийся серый конверт с розовым бантиком, бережно и со слезами оставленный у порога детского дома, а вот печальное лицо врача и громкий приговор рака.

- Моя нить давно мертва… Как и я. Меня не могли любить… Меня не помнят…
Светлячок медленно поднялся ввысь и улетел в сторону пульсирующих нитей.
- Ты вспомнишь… Иди вперед, не останавливайся. Тебя любят, тебя помнят… Тебя ждут…
Я оглянулась, но тень исчезла. Светлячки умчались ввысь, вокруг снова стало темно. Никто больше не отзывался, тишина вновь накатила тихой волной. Я развернулась и побрела наугад, надеясь выбраться.
Вскоре я вернулась туда, где встретила свою бывшую спутницу. Те же обломки, та же серость и все тот же мрак.
- Как жалко… Жалко, - снова донеслось из темных глубин забора, но я не обратила внимания и пошла вперед.

Я не знала, приду ли я к цели, но не останавливалась. Я просто шла туда, куда меня тянуло необъятное тоскующее чувство, идущее из самой меня. А вокруг все так же возвышались черные здания с зияющими дырами вместо окон, бродили сгорбленные тонкие тени. Но не все так бесконечно, как кажется порой. Я вышла к огромной реке, у которой не было видно противоположного берега. Он исчезал в густом тумане вместе с частью моста, который высоченной громадой соединял его с куском земли, на котором стояла я.
Где-то вдали туман начал расходиться, и на мосту появились люди. Они выходили, словно ниоткуда, длинной вереницей спускаясь на землю и уходя в город. 
Вот где выход! Если сюда приходят с моста, значит, через него можно и выйти!

Я оттолкнулась от земли и стремительно побежала в сторону моста. Я смотрела только вперед, только туда, мчась сквозь безликую молчаливую толпу. Туман вновь сгущался, и я протянула руки, чтобы хоть как-то успеть, но меня сильной невидимой волной откинуло назад. Я упала на влажные потемневшие доски и с тоской смотрела, как густой туман плотной стеной встал передо мной. Последние из толпы лишь мимолетным безучастным взглядом окинули меня и пошли за остальными. Я сжалась в комочек, уставившись на темную реку, запутавшуюся в тумане. На мгновение мне показалось, что среди волн есть какое-то движение. Я приподнялась и, опершись на перекладины, посмотрела вниз. Это была не река! Это было нечто, похожее на зеркало, только внизу в отражении цвета были яркими, совершенно другими! Туман старательно прятал все это от посторонних глаз… Я вглядывалась в цветные блики. Внизу все так же ходили люди и не так бессмысленно. Они улыбались, плакали и снова улыбались, дарили друг другу подарки, ругались и мирились… Этот мир был живой! Живой… Но что же это там, в толпе?

Передо мной открылась большая светлая комната и снующие повсюду люди в белом. Посередине комнаты лежала девушка, а ее руку сжимала и гладила какая-то женщина. Она мне, кажется, знакома. У нее такие руки… Я так хочу к ним прикоснуться, как же мне тоскливо… А что это у девушки блестит в пальцах? Это же… Я тут же посмотрела на свой палец, потом снова на девушку и снова на палец. Я узнала ее, я узнала ту женщину!

- Мама!

Я не помню, как я вскочила. Не помню, как ноги очутились на скользких перилах моста. Вдалеке раздался свист, на меня стремительно летели те самые светлячки, которые кружили там, возле переплетенных нитей. Они слились в огромный светящийся шар, но на соприкосновении берега с водой они рассыпались и превратились в несметное количество белых кричащих птиц. Эта стая мгновенно окружила меня, щипая клювами и шлепая своими крыльями по лицу. Еще бы секунда - и меня бы перетянули с перил вниз на мост.
- Не останавливайся, - услышала я знакомый тихий голос среди кричащих разъярённых птиц.
Я оглянулась вниз, на рыдающую возле моего тела мать. Решение не заставило себя долго ждать. Руки взмахнули вверх, как большие крылья, а уверенная улыбка коснулась лица. Птицы белоснежным кричащим торнадо взвились вокруг меня. Птицы с человеческими глазами, цвета голубого безоблачного неба.
Падение казалось вечностью, но мне не было страшно, ведь бояться уже нечего.
- Дочку Анечкой назови… - донеслось до меня едва, когда я уже стремительно летела вниз, а одна из птиц вновь превратилась в фонарик и ринулась вслед за мной.

***

Прошло уже много лет с той трагедии, когда я чудом осталась жива. Пролитый на горячий июльский асфальт бензин и большой взрыв оставили огромный страх перед машинами. Этот взрыв унес много жизней, а я осталась жива. Все время, пока я находилась в коме, моя мама не отходила от меня. Она неустанно молилась и потом еще долго и тяжко болела. Мужу было тоже очень тяжело, но они верили, и мы справились. Теперь мама счастливая - нянчит внучку. Анечка растет не по дням, а по часам, радует нас своей добротой, умом и сообразительностью.
Кстати, я до сих пор дружу с медсестрой, которая помогала мне и моей маме с супругом, пока я находилась в коме. Мы теперь близкие подруги, и моя мама стала для нее родной, ведь своей матери она никогда не знала. Ее подкинули в детский дом. И зовут ее Анечка.