У меня много лет бережно хранилась предсмертная записка моего друга, который повесился на своей даче. Он был одним из лучших друзей моего детства. Помню, как мы пускали по весенним ручейкам самодельные кораблики из пенопласта, играли в снежки. Одним словом, радовались счастливой жизни.

Вроде, всё шло ровно, но оказывается, что у него был тяжкий камень под сердцем, который не давал ему покоя. А проблема заключалась в том, что после окончания школы родители подарили ему путёвку в Сочи. Я ещё попросил привезти мне морскую ракушку с курорта. Она, к слову сказать, до сих пор лежит у меня на полке шкафа в моей комнате. И вот во время отдыха под южным солнцем мой друг нарвался на какого-то местного гопника. В общем, между ними получилась жёсткая стычка, в результате которой этот уличный хулиган при падении неудачно ударился головой об какое-то дерево и умер. Драка происходила глухой ночью в безлюдном месте. Поэтому свидетелей неосторожного убийства поблизости не оказалось. Не желая ввязываться в крупные неприятности по вине самого же дебошира, приставшего по-пьяне к незнакомому туристу, мой друг спешно покинул место происшествия. А потом, дождавшись окончания последних двух дней отдыха по путёвке, уехал прочь к нам в город.

Эту мрачную тайну он хранил всю свою жизнь, открыв её лишь мне перед суицидом. Я помню тот день, когда открыл свой почтовый ящик, в котором лежал бумажный конверт. Прочитав имя отправителя письма, я удивился. Чего вдруг мой вдруг решил послать мне весточку таким способом, хотя мог просто позвонить на сотовый. А когда я прочёл его покаятельно-прощальное письмо, то понял в чём дело. Но спасти самоубийцу уже никак не мог. Я лишь убрал его трагическую записку подальше от глаз до этих дней, как он меня и просил. После возвращения домой он стал учиться на юриста на факультете правоведения. А по окончании института устроился работать следователем в прокуратуру.

Закону он служил верой и правдой и привлёк к уголовной ответственности много злодеев. Однако то преступление, которое когда-то совершил сам, видимо, грызло его всю жизнь. Как можно официально обвинять других людей в душегубстве, если у самого руки в крови, и совесть не чиста? А ведь он неоднократно был представлен к государственным наградам за добросовестную службу. Себя в предсмертном письме мой друг казняще называл оборотнем и предателем. Теперь я понимаю, почему он выбрал жизнь бобылём. Видимо, душа не находила покоя, и ему было не до шур-мур. Хотя ещё с института к нему клеились видные девушки.

Мой друг уже был три года на пенсии, когда решился удавиться в петле. Наверное, тот ад в душе допёк так, что он решил устроить самосуд над собой. Но я не считаю его оборотнем и негодяем. А его записку на прошлых выходных сжёг в костре. Мне просто приснился друг моего детства и очень попросил сделать это. Сон был такой яркий, что показалось, что это не совсем простое сновидение. Само его письмо я излагать здесь не стал, хотя помню почти наизусть. Вряд ли бы это понравилось моему погибшему товарищу. Я лишь рассказываю историю из его жизни, которая была его личной тайной, личным адом.